Даже перед самым началом сражения Генрих Тюдор не был уверен, какую роль намерен все же сыграть лорд Стенли со своим войском. Но когда лучники выпустили стрелы, пушки дали залп и противники сошлись в бою, все сомнения развеялись: войско лорда Стенли присоединилось к Генриху. Король, видя, что все потеряно, закричал: «Измена! Измена!» и бросился в гущу боя в надежде поразить Тюдора собственной рукой. Рассказывают, что он даже добрался до него и скрестил с ним мечи. Но в этот момент 3 тысячи солдат сэра Уильяма Стенли, в «одеждах красных, как кровь», ударили по королевским войскам и оттеснили Генриха и Ричарда друг от друга. Тюдор был спасен, а король, не пожелавший спасаться бегством, оказался повержен и убит. Корону Ричарда, которая оставалась с ним до самой гибели, достали из кустов и водрузили на голову победителя. Тело Ричарда, обнаженное и израненное, положили на лошадь так, что его длинные волосы почти мели землю, доставили в Лейстер, чтобы выставить на всеобщее обозрение.

Можно считать, что сражение при Босуорте завершило длинную главу английской истории. Хотя восстания и заговоры продолжались и во время следующего царствования, борьба между Алой и Белой розами в основном прекратилась. Победителей не было. Итогом стало соглашение, примирившее оставшихся в живых представителей обеих сторон. Брак Генриха с принцессой Елизаветой положил начало династии Тюдоров, связанной родственными узами и с домом Ланкастеров, и с домом Йорков. Дух мщения, искалечивший два поколения, исчез навсегда. Однако со смертью Ричарда III династия Плантагенетов, династия доблестных воинов и умелых государственных деятелей, правившая Англией более трехсот лет, оборвалась.

Последние годы XIV и особенно первые десятилетия XV века ознаменовались существенными изменениями в политическом строе городов Северной и Средней Италии. Во многих из них республиканскую форму правления сменила монархическая, выступающая иногда в скрытой форме. Такой политический строй получает в Италии название сеньории[171], или тирании. К XV веку тирания прочно установилась во Флоренции, Милане, Болонье, Ферраре, Урбино и других городах и областях Италии. Благоприятную почву для захвата власти в городах-государствах представителями отдельных фамилий создавала непрекращающаяся там политическая борьба, в ходе которой выдвигалась то одна, то другая из наиболее влиятельных и богатых семей.

Наиболее характерна история тирании во Флоренции, где управление Флорентийской республикой перешло в руки могущественной банкирской династии Медичи, основателем которой был Джованни Медичи. Перед своей смертью Джованни (он умер в 1422 году) призвал к себе сыновей — Козимо и Лоренцо — и сказал им: «Похоже, что срок жизни, назначенный мне Богом и природой при рождении моем, приходит к концу. Умираю я вполне удовлетворенным, ибо оставляю вас богатыми, здоровыми и занимающими такое положение, что если вы будете идти по моим стопам, то сможете жить во Флоренции в чести и окруженные всеобщей любовью. Если вы хотите жить спокойно, то в делах государственных принимай те лишь то участие, на какое дадут вам право закон и согласие граждан: тогда вам не будет грозить ни зависть, ни опасность, ибо ненависть в людях возбуждает не то, что человеку дается, а то, что он присваивает. И в управлении республикой вы всегда буде те иметь большую долю, чем те, кто, стремясь завладеть чужим, теряет и свое, да к тому же еще, прежде чем потерять все, живет в беспрестанных волнениях. Придерживаясь такого поведения, удалось мне среди стольких врагов и в стольких раздорах не только сохранить, но и увеличить мое влияние в нашем городе. И если вы последуете моему примеру, то так же, как и я, сможете сохранить и увеличить свое». Посмотрим, насколько потомкам Джованни Медичи удалось исполнить его мудрые советы в управлении флорентийской республикой.

В то время городу Флоренции повиновалась значительная часть Тосканы[172]. Флорентийцы овладели городами Пизой, Ареццо, Вольтерой и задумали покорить город Луку. Обе флорентийские партии: аристократы, вождем которых был тогда Ринальдо Альбицци, и пополаны[173], вождями которых после смерти Джованни Медичи стали его сыновья Козимо и Лоренцо, — были согласны, что необходимо начать войну с Лукой. Военными действиями управляли аристократы, поэтому их влияние усилилось. Все восемь приоров[174] и гонфалоньер[175], составлявшие сеньорию, избирались тогда из аристократической партии. Чтобы упрочить свое положение, аристократы решили изгнать из города вождей партии пополанов. Но кроме политических соображений Ринальдо Альбицци руководствовался и личной враждой к семье Медичи. Ходили слухи, что во время войны, заведуя военными расходами, Альбицци присвоил себе государственные деньги. Возникновение этой молвы Альбицци приписывал Медичи.

Свой удар партия аристократов направила в основном на Козимо, обвинив его в распространении ложных слухов во время войны и в подстрекательстве народа с намерением произвести мятеж и сделаться государем Флоренции. В результате сеньория потребовала от Козимо объяснений по всем возводимым на него обвинениям. Козимо, не слушая предостережений друзей, явился во дворец, где заседала сеньория, и был арестован.

Козимо заточили в башне дворца, а стеречь его поручили начальнику темницы Федериго Малавольти. Медичи опасался, что его отравят, поэтому воздерживался от пищи и за четыре дня заключения съел только немного хлеба. Заметив это, Федериго сказал ему: «Козимо, ты боишься отравления, и из-за этого моришь себя голодом, мне же оказываешь весьма мало чести, если полагаешь, что я способен приложить руку к такому гнусному делу. Не думаю, что тебе надо было опасаться за свою жизнь, имея столько друзей и во дворце и за его пределами. Но даже если бы тебе и грозила смерть, можешь быть уверен, что не моими услугами, а каким-либо иным способом воспользуются, чтобы отнять у тебя жизнь. Никогда я не замараю рук своих чьей-либо кровью, особенно твоей, ибо от тебя я никогда не видел ничего худого. Успокойся же, принимай обычную пищу и живи для друзей своих и для отечества. А чтобы у тебя не оставалось никаких сомнений, я буду разделять вместе с тобой всю еду, которую тебе будут приносить»[176]. Слова эти вернули Козимо мужество, со слезами на глазах он обнял и поцеловал Федериго, горячо благодаря его за сострадание и доброту и обещая воздать ему за них, если судьба когда-нибудь предоставит такую возможность.

Тем временем собрание флорентийских граждан для решения вопроса Козимо назначило комиссию с неограниченными полномочиями, называвшуюся балией. В нее вошли 200 человек, и почти все они принадлежали партии Альбицци. Ринальдо Альбицци предложил балии казнить Козимо, другие требовали его изгнания, остальные промолчали — кто-то из сочувствия к нему, кто-то из страха перед другими, однако отсутствие согласия в балии привело к тому, что принятие окончательного решения постоянно откладывалось. Тогда Козимо решил действовать.

Тюремщик как-то, чтобы развлечь своего подопечного, привел разделить с ним ужин некого Фарганаччо, приятеля гонфалоньера. Козимо решил использовать этого человека в своих целях и, когда ужин подходил к концу, сделал тюремщику знак удалиться. Тот под предлогом, будто намеревается принести еще какое-то угощение, оставил их вдвоем.