Биографические сведения о Рубруке очень скудны. Его прозвище или фамилия «Рубрук» произошло от названия одной деревни во Фландрии, откуда, по-видимому, он происходил. Рубрук прожил многие годы во Франции и находился на службе у французского короля. Точные годы его жизни не установлены, он родился между 1215 и 1220 годами, а умер около 1270. Свое знаменитое путешествие он совершил в расцвете сил, прежде чем ему исполнилось 40 лет. Рубрук был лучше подготовлен к путешествию, чем его предшественник, хотя бы уж потому, что оно не было первым, а результаты путешествия Плано Карпини (т.е. его книга), вероятно, были ему известны. Поэтому Рубрук не занимался так тщательно сбором разведывательной информации о военной организации монголов и их ближайших завоевательных планах.

Рубрук отправился в Монголию в 1253 году и двигался другим, чем Карпини, маршрутом. Но и он сперва добрался до Батыя, отправившего его вместе со спутниками опять-таки к верховному хану, которым был в это время Мунке.

После многих мытарств Рубрук добрался до ставки хана, где провел некоторое время, изучая нравы монголов, споря с идолопоклонниками об «истинной религии», рассуждая с ханом о вере. Хитрый Мунке, до которого, видимо, дошли слухи о результатах «дипломатической» миссии Карпини, постарался ограничить доступ Рубрука и его спутников к какой-либо важной информации[139], зато сам проявил изрядное любопытство (через своих секретарей и переводчиков). Французский посол вспоминал: «Они начали много расспрашивать нас про французское королевство, водится ли там много баранов, быков и лошадей, как будто они должны были сейчас вступить туда и все захватить. И много раз и в другое время мне приходилось делать большое усилие, чтобы скрыть свое негодование и гнев. И я ответил: "Там много хорошего, что вы увидите, если вам доведется отправиться туда"».

Миссия Рубрука закончилась безрезультатно, хотя Мунке предлагал продолжить обмен посольскими делегациями и предлагал французскому королю прислать новых послов: «Таким образом мы удостоверимся, пожелаете ли вы иметь с нами мир или войну».

В июне 1254 года Рубрук отправился в Европу. Через год после возвращения он закончил описание этого путешествия. О дальнейшей его жизни известно совсем мало.

Большинство дипломатов-шпионов Средневековья остались безымянными. Иное дело Плано Карпини и Гильом Рубрук. Их имена навечно вписаны в летопись истории тайной войны всех времен и народов. Масштабность, сложность и опасность тех предприятий, за выполнение которых они брались, действительно впечатляют.

В царствование Филиппа IV (1285—1314) процесс объединения Франции и укрепления центральной власти пошел быстрее. Этот процесс происходил на почве роста сельскохозяйственного производства, городов, промышленности и торговых связей между отдельными частями страны. Королевская власть создала централизованный аппарат управления, получила в свое распоряжение значительные денежные средства от сбора налогов. Страна располагала и многочисленным войском. Франция стала сильной феодальной монархией.

Во внешней политике, как и во внутренней, Филипп IV следовал советам своих юристов, или, как их тогда называли во Франции, — легистов. Прежде юристами были люди духовного сословия; теперь же возникло особое сословие мирян, изучивших законы. Легисты заняли положение, среднее между военным дворянством и духовенством. Самостоятельной силой они еще не стали и находились в полной зависимости от короля, потому всячески помогали расширению и укреплению королевской власти. С помощью этих легистов, в большинстве случаев получивших образование в юридических школах Франции и Италии и ставших искусными защитниками королевских интересов, Филипп IV старался реализовать свои замыслы. Почти каждое крупное предприятие в царствование Филиппа IV принимало форму судебного процесса. Его сутяги-юристы, действуя под разными наименованиями — «королевских нотариусов», «рыцарей короля», «людей короля» — и допуская беззакония при отстаивании интересов короля, не останавливаясь даже и перед физическим устранением его противников, неизменно прикрывались видимостью закона. И если нередко представители знати и духовенства продолжали возглавлять королевские посольства, то подлинными вершителями дипломатических дел, в том числе и на поприще секретной дипломатии, являлись эти незнатные люди, королевские юристы и нотариусы, рука которых видна во всех международных переговорах. Самые известные из этого сословия беспощадных и аморальных исполнителей воли Филиппа IV — Ногарэ, Флот, Плазиан и Ангерран Мариньи.

Филипп IV, получивший прозвище Красивый[140], занял престол после смерти своего отца Филиппа III будучи 17-летним юношей. Хитрый, энергичный и неразборчивый в средствах, он брался за самые сложные дела с предприимчивостью юноши и вел их с рассудительностью опытного человека.

Дед Филиппа IV Людовик Святой считал задачей своей жизни следование христианским заповедям при решении государственных дел; мысли же его внука занимало увеличение королевских владений и подчинение всех сторон государственной жизни власти короля.

По мере того как Франция становилась все более централизованной, у нее появлялось все больше поводов для конфликта с папским престолом, который продолжал властно вмешиваться в дела европейских государств, претендовать на господство в Европе и «во всем мире». К моменту царствования Филиппа IV перед Францией встала задача не только освободиться от вмешательства пап во внутренние дела страны, но и подчинить себе церковь и сделать ее орудием своей политики.

Самым значимым событием для укрепления французской государственности в правление Филиппа IV было столкновение с папой Бонифацием VIII. Его избрание произошло в декабре 1294 года, когда ему минуло 76 лет, через несколько дней после того, как под давлением Бонифация предыдущий понтифик Целестин V отрекся. Введение в сан Бонифация было обставлено со всевозможной пышностью, в то время как 80-летнего Целестина заточили в крепость, где он и окончил свои дни. Действительно, знаменательное начало понтификата.

Как бы там ни было, Бонифаций VIII отличался неиссякаемой энергией и упорством, которых не утратил с годами. Петрарка писал о нем, что он не знал «владыки более неумолимого, которого трудно сокрушить оружием, а склонить смирением или лестью невозможно». На фоне притязаний Бонифация стремления и задачи, которые ставили перед собой и папским престолом Григорий VII и Иннокентий III, кажутся скромными. Но его попытки расширить круг государств, находившихся в вассальной зависимости от пап, его властное вмешательство с этой целью во все международные дела того времени неизменно заканчивались крахом. В лице Бонифация VIII папство померилось силами с окрепшей королевской властью и потерпело в этой борьбе сокрушительное поражение.

Во время войны Филиппа IV с английским королем Эдуардом I Папа предложил решить спор между ними в папском суде, что, вообще говоря, было в обычае того времени. Эдуард, находившийся в затруднительном положении, принял это предложение. Но Филипп, дела которого шли успешно, обиделся на повелительный тон Бонифация и отвечал, что дело не подлежит папскому суду и что французский король в мирских делах вообще никому не подвластен, а потому он может принять Бонифация посредником лишь как частное лицо, а не как Папу. Тогда раздраженный Бонифаций вступился за французское духовенство, жаловавшееся ему на обременительные налоги и на другие притеснения Филиппа[141], и в феврале 1296 года обнародовал буллу Clericis laicos. В ней он с горечью говорил, что миряне враждебны духовенству, что они, превышая свою власть, берут себе церковные имения и доходы, объявлял, что подвергает отлучению от церкви тех государей, которые без согласия Папы налагают подати на духовенство, и тех духовных сановников, которые будут платить такие налоги. В булле никто не был назван, но было ясно, что угроза обращена против французского короля.