Николай отправился в зал заседаний контролировать дебаты, а Катрина осталась развлекать «гостя».

— Ежели королеве будет угодно… — сказал Кайл, отвесив низкий поклон.

Катрина вспыхнула и нервно проговорила:

— Прекрати! Честно говоря, королевой я себя не ощущаю. То есть хочу сказать, что год назад я была простой американской аспиранткой, которая приехала погулять по Лондону в дни весенних каникул. А теперь я жена… жена… потрясающе привлекательного русского парня, банкира, как думает моя мать. Хотя она на самом деле уверена, что Ник — мафиози, который занимается оружием, наркотиками или чем-то вроде того. Заставить ее понять, что это совсем не так и что мой муж всего лишь живет пару сотен лет, да к тому же бессмертный, и я, ох, заодно с ним и благодаря ему… Это сложно без того, чтобы не привнести во все это некую псевдокоролевскую власть.

— Миледи недовольна? — удивился Кайл.

Что ей послышалось в вопросе? Презрение? Даже если так, она не обратила на это внимание.

— Нет, не совсем, — вздохнула Катрина. Она отвернулась, положила руки на перила балюстрады и посмотрела вглубь темного сада, залитого светом убывающей луны. — Просто… знаешь, иногда мне приходится туго. И все эти люди… гм… ну, они-то на самом деле вовсе не люди, а… — Катрина закрыла лицо руками и снова вздохнула.

Кайл подождал, пока она соберется с мыслями. Когда Катрина снова взглянула на него, он посмотрел ей прямо в глаза. Он всегда был таким спокойным и собранным. Казалось, его ничего не может взволновать.

— Ну-ну, — мягко пожурил Кайл. — Миледи, не пытайся заглянуть в мои мысли. Ты многому научилась у Николая, но кое-что тебя не касается. Даже если бы я был Дестрати. К тому же без приглашения входить невежливо, и это правило распространяется не только на наземный мир.

— Кто она? — спросила Катрина.

Кайл подался вперед и встал. И начал откланиваться, но Катрина торопливо удержала его за руку, пытаясь не дрогнуть под его взглядом.

— Расскажи мне, — настойчиво просила она, не давая ему возможности попрощаться. — Да, я многому научилась у Ника, но не нужно обладать особыми способностями, чтобы понять: ты чем-то расстроен. И это не вяжется со всем тем, что я о тебе слышала.

— Возможно, тебе говорили обо мне неправду, а то, что кое-кто считал нужным сказать. А теперь отпусти меня, Катрина, — приказал Кайл.

Она игнорировала его тон и покачай головой.

— Не-а, — громко отказалась она. — Можешь увиливать сколько угодно. Если хочешь — давай исчезай, как слабак. Этим ты докажешь, что на самом деле просто слизняк.

— Слизняк? — переспросил Кайл.

— Так в Америке называют слабаков, — объяснила Катрина. — Трус, неудачник, тряпка…

— Ладно, я понял, — усмехнулся Кайл. — Я не исчезну. Кстати, правильней употреблять слово «перемещение».

— Не важно. — Катрина ему улыбнулась. Убрала руку, которой мягко его удерживала, и уселась на место. — Ты такой высокий. Я думала, что Ник самый высокий, но в этом ты его побил. Но ты совсем не крупный. А у Ника мускулы…

— Пожалуйста, скажи мне, что я вынужден терпеть это не ради удовлетворения твоих странных фантазий со сравнением, — отрезал Кайл, усаживаясь на стул. И взял бокал. — Что, Николаю чего-то не хватает?

Катрина покачала головой и сказала:

— Ты одинок, а мне известно, каково это — томиться одиночеством. То есть я хочу сказать, что провела здесь меньше года с тех пор, как стала… не такая, как все. Чаще я вполне нормально к этому отношусь, особенно когда рядом Ник, но порой меня достает быть «не такой, как все», даже несмотря на то, что я здесь вроде королевы.

— Катрина, я бы не стал преуменьшать твою роль. Ты задела чувства Николая, не говоря обо всех остальных, — мягко произнес он. — Ты не «вроде королевы», а в самом деле королева клана Дестрати, супруга суверена Николая Пейтира. Мне приятно видеть, что он не пошел по стопам Доминика и не заставил тебя сидеть по его правую руку на Совете.

Катрина потупилась и покачала головой:

— Я думала, что, перед тем как я попытаюсь изменить их привычки в руководстве кланом, они должны привыкнуть ко мне. Но Николая так часто нет рядом, когда он присутствует на таких мероприятиях. Я ничего не могу с собой поделать, чувствую себя одинокой и потерянной.

Она посмотрела на Кайла и огорченно пожала плечами:

— Хотя я уверена, что из моих уст это звучит жалко, учитывая, сколько… Как долго ты одинок?

— Я не желаю продолжать этот разговор, — сказал Кайл, наливая в бокал то, что, по утверждению Николая, было козьей кровью, которую поставлял местный торговец мясом. Напиток определенно обладал ярко выраженным вкусом домашних копытных и был не похож на кровь крупного рогатого скота, к которой привык Кайл.

Таким напитком подкрепиться не удастся. В отличие от других представителей своего рода, ему для поддержания внешнего вида и способностей была необходима кровь человека.

«Жить за счет тех, во имя кого он предал Господина» — такое на него было наложено проклятие. Нелепо и в точку.

Кайл частенько находил в иронии изрядную долю юмора.

— Кайл.

Призыв Катрины заставил его очнуться.

— Да? Извини, миледи. Прошу прощения. Я на миг задумался.

— Вижу, — улыбнулась Катрина. — Я хотела знать, не нужно ли тебе что-нибудь, чтобы тебе стало комфортнее. Такое ощущение, что ты немного обеспокоен.

— Нет, благодарю, миледи, — отказался Кайл, вновь обретая спокойствие. — Мне нужно идти. Я приятно провел вечер, благодарю за компанию и гостеприимство.

— Прошу, останься, пока не придет Николай, — попросила Катрина и вновь опустила ладонь ему на руку. — Он задержится ненадолго. Побудь со мной!

Кайл явно испытывал дискомфорт, но все же кивнул. Он вновь затерялся в мыслях о ней. Отчего? Оттого ли, что никто, как сегодня Катрина, так по-дружески не касался его с тех самых пор, как… Катрина спросила, кто «она». Невежливо оставлять вопрос без ответа, но задавать неуместные вопросы тоже нельзя. Вопрос Катрины был не то чтобы совершенно возмутительный, просто… из разряда тех, которые, как он считал, ему никто задавать не станет.

Он провел в смертной оболочке четыреста лет, но так и не избавился от тяги отвечать на поставленные вопросы. Он пытался воззвать к собственному разуму и сказал себе, что не обязан ей отвечать, ибо людям свойственно любопытство. Она лишь вела себя учтиво, поддерживала любезную беседу. Кайл довольно долго логически объяснял себе нежелание отвечать, хотя знал: если не ответит, вопрос будет камнем висеть на шее до тех пор, пока он не умрет.

— Знаешь, какой сегодня день? — тихо спросил он.

— Сегодня четверг, девятнадцатое, — смутилась Катрина. — Почему ты спрашиваешь?

Девятнадцатое марта. У Кайла сердце екнуло в груди, когда он вспомнил о розе, которую сегодня положил у подножия памятника. Он искал совершенный цветок. Иначе и быть не могло. Когда он нашел подходящую розу, с помощью силы сделал ее такой же безупречной, какой была она сама. С помощью своих сверхъестественных способностей он мог бы создать прекрасный цветок, но тогда он не принадлежал бы к этому миру и исчез с первыми лучами солнца. А она заслужила большего.

— La festa di San Giuseppe, — прошептал Кайл. — День святого Иосифа.

Услышав это, Катрина удивилась еще больше.

Кайл объяснил:

— В этот святой день церковь чествует Иосифа-обручника. Это происходит ежегодно девятнадцатого марта. Много лет назад именно в этот день я встретился с ней, с Кэтрин.

От того, как он назвал имя девушки, у Катрины мурашки поползли по спине, и, чтобы скрыть дрожь, она плотнее укуталась в наброшенную на плечи шаль.

— Да, — глядя на нее, сказал Кайл. — Ее имя ужасно похоже на твое.

Кайл потянулся за бокалом и, глядя в налитую жидкость, собрался с мыслями. Теперь, когда он все же решил ответить на вопрос Катрины, нужно было с чего-то начать.

— Я не католик, но сегодня вечером ты станешь моим исповедником. Если королева Дестрати согласна выслушать мою исповедь, я начну. Говорят, признание облегчает душу, но поскольку этого органа у меня нет, я могу лишь надеяться, что так и есть. Готова ли ты, Катрина, выслушать мою исповедь?