Стук усиливался.

— Мистер Дейн! — донесся из-за двери приглушенный голос. — Здесь мистер Гарфилд, вы назначили ему на десять. У вас все в порядке?

То был голос Молли, и в нем беспокойство смешалось с любопытством. Должно быть, Молли видела, как он вошел в кабинет вместе с Лилин.

Арчер попятился и едва не рухнул в одно из мягких кресел, стоявших у стола для совещаний. На восхитительных грудках Лилин краснели следы его грубых ласк, губы припухли от его поцелуев, бедра раздвинулись, обнажив розовые складки сокровенной плоти. Уголки ее рта изогнулись в лукавой усмешке.

В дверь опять постучали.

— Молли, у меня был важный звонок! — крикнул Арчер. — Сейчас приду.

— Оденься! — понизив голос, прорычал он Лилин. — Кто бы там тебя ни нанял, ты уволена. И чтоб я тебя больше здесь не видел!

Лилин надула губки:

— Разве ты не хочешь взять меня?

— Да… Нет! Одевайся и…

Арчер огляделся в поисках ее юбки и блузки, однако на полу валялись только листки с записями и проектные планы. Арчер поспешил собрать все это, пока не явился Гарфилд, затем повернулся к столу и…

Лилин исчезла.

Он застыл, не в силах шелохнуться. Эта женщина — или наваждение, которое чудится ему женщиной, — сводит его с ума.

Арчер обежал вокруг стола, заглянул под стол — пусто. В кабинете, где стояли только письменный стол, кресла и круглый стол для совещаний, спрятаться было негде. А под столом Лилин совершенно точно не было.

Что происходит?

Это уже не похоже на обычный сон.

Он поднес к носу пальцы — пальцы, которые побывали внутри нее, — и отчетливо почуял запах сокровенных женских соков. Арчер тряхнул головой, пытаясь собраться с мыслями.

Получается, теперь у него не только зрительные галлюцинации?

Входя в Чертог Проклятых, Лилин бормотала под нос ругательства. Волосы щекотали ее нагую спину, воздух холодил грудь, босые ноги ступали по гладкому мраморному полу. Моргана, королева Неблагого Двора, призвала ее к себе, несомненно, из-за сегодняшнего провала.

Еще немного, и она заполучила бы Арчера. Он был у нее в руках.

Сегодня ночью она добьется своего!

Лилин бросило в дрожь, и по спине пробежали мурашки, когда стражи Неблагого Двора распахнули перед ней тяжелые, украшенные золотыми листьями двери приемного зала Морганы. У стражей была темно-зеленая кожа, заостренные уши и грозные лица. И еще более грозное оружие.

Лилин двинулась вперед по искусно выложенной на полу дорожке, которая вела прямиком к трону королевы. Приемный зал был похож на девственный лес — деревья со всех сторон, сырая земля, изобилие цветущей флоры.

Королева Моргана выглядела так же, как все волшебные существа, — неизменно юная, хоть и прожила на свете десятки, а может, и сотни веков. Она воплощала тьму Неблагих.

На ее длинных, прихотливо вьющихся волосах красовалась корона — терновый венец из белого золота. Как всегда, королева была облачена в черное платье. Всякий раз на ней был другой наряд, и каждый был неизменно прекрасен, но всегда черного цвета. Сегодня на ее корсаже сверкали черные драгоценные камни, и полупрозрачная юбка ниспадала на ножки, неизменно остававшиеся босыми.

Лилин преклонила колени перед троном и низко опустила голову.

— Ты потерпела поражение, — эхом заметался меж деревьями зала ясный и резкий голос королевы Морганы. — Дважды! Я велела тебе добыть и доставить мне душу этого смертного, однако ты не исполнила моего повеления.

— Да, моя королева.

Лилин так и подмывало объяснить, что произошло во второй раз, — постороннее вмешательство, которое разрушило ее власть над Арчером, — однако она прикусила язычок, понимая, что излишняя болтливость может только усугубить наказание.

В горле у Морганы зловеще зарокотало.

— Еще одно поражение, и я обреку тебя на участь смертной.

Не успев подумать, что делает, Лилин вскинула голову.

— Смертной? — выпалила она. — Человеком?

Черные глаза королевы Морганы сузились.

— Суккуб, ты смеешь сомневаться в моих силах? Лилин опустила взгляд:

— Нет, моя королева, ни в коем случае. Я добуду душу Арчера Дейна. Сегодня ночью.

Арчер стоял перед баром. В одной руке он держал порцию виски, в другой — бутылку. Что с ним случилось прошлой ночью и сегодня утром? Чем больше Арчер думал об этом, тем абсурднее ему казалось произошедшее. Бог ты мой, вчера ночью ему даже почудилось, что у той женщины — Лилин — есть крылья!

Он мог бы поклясться, что до сих пор ощущает на языке сладостную влагу ее рта, чует запах дождевой свежести, исходивший от ее волос, и другой, сокровенный аромат, который остался на его пальцах.

Одним глотком Арчер допил виски. Спиртное обожгло горло и растеклось теплом в груди. Арчер сразу плеснул себе еще. Если он и впрямь сходит с ума, лучше проделывать это с чувством, толком, расстановкой.

Он допил вторую порцию, повернулся к камину и едва не выронил бутылку.

Перед ним стояла Лилин, и ее крылья медленно колыхались за спиной. Арчер остолбенел — с бутылкой в одной руке и стаканом в другой, — а Лилин обвила руками его шею и, притянув к себе, впилась в губы головокружительным поцелуем.

Этот поцелуй мгновенно лишил его способности ясно мыслить. Язык Лилин дразнил его, то проникая в рот, то выныривая наружу. Она прикусила его нижнюю губу, и он застонал. Затем Лилин потянула его вниз — с такой силой, что он рухнул коленями на коврик.

Впрочем, он и так вряд ли удержался бы на ногах. Стоя на коленях и не прерывая поцелуя, Арчер исхитрился отставить в сторону бутылку и стакан. Едва освободив руки, он попытался повалить Лилин на пол, но она извернулась, перекатилась вместе с ним и оказалась сверху.

И принялась медленно, возбуждающе тереться ягодицами о его пах, прикрытый джинсами. При этом она постанывала, дразняще покусывая его нижнюю губу.

Застонав, Арчер обхватил ладонями ее нежные совершенные груди, ощущая под пальцами крупные отвердевшие соски. Лилин со стоном выгнулась — так, чтобы Арчер смог дотянуться губами до одной, а потом и другой груди. На вкус ее кожа была совсем не такой, как у женщин, которых он знал раньше. Этот вкус был таким же необыкновенным, как и свежий аромат ее волос.

Положительно, на нем слишком много одежды. Вот Лилин — совершенство. Потому что совершенно нага.

Арчер едва сознавал, что целуется с загадочной — и к тому же крылатой! — незнакомкой, которая то появляется в его жизни, то исчезает. Лилин дотянулась губами до его уха, провела по нему языком.

— Я хочу тебя, Арчер, — прошептала она.

Он застонал и, отвлекшись от ее грудей, ощупал спину, проверяя, на месте ли крылья. Крыльев не было. Арчер ощутил под пальцами только шелковисто-гладкую спину. Его руки двинулись ниже, очертили плавным движением ее бедра и накрыли ладонями ягодицы.

Лилин провела влажным языком по его небритому подбородку и остановилась в ямочке у горла. Затем она расстегнула рубашку Арчера, вытащила ее из джинсов, распахнула на груди. Ее руки проворно сновали по его телу, прикосновения творили настоящее колдовство. Всюду, где она его ласкала, кожу словно пронзал разряд невидимой молнии.

Касания этих губ и языка… Арчер запустил пальцы в ее шелковистые пряди, стиснул их в кулаках, а Лилин между тем усердно трудилась над его грудью, целовала, ласкала языком, покусывала кожу. Арчер зашипел, и она тихонько засмеялась. Этот смех был словно дуновение ветерка.

Лилин продвигалась ниже, ведя влажным языком по его животу — к верхней пуговице джинсов. Затем она ее расстегнула и потянула молнию. Под джинсами не было нижнего белья, и Лилин замурлыкала от удовольствия, выпустив на свободу его напряженный пенис.

И тотчас обхватила его губами, а Арчер зарычал, комкая в кулаках пряди ее волос. Бог ты мой, он словно воспарил. Собственное тело уже ему не принадлежало. Им завладела Лилин — женщина, о которой он ровным счетом ничего не знал.