Александр завопил нечеловеческим, неземным голосом, раздался пронзительно высокий вопль, который почти оглушал. Его тело изогнулось, а на груди появилась дыра размером с мой кулак, и из нее полыхнуло пламя. Оно пожирали грудную клетку Я видела, как дергались легкие, пока вампир пытался вдохнут!.. А потом он поднял кулак.

Я знала, что, если удар попадет в цель, я буду мертва. Но этого не случилось. Последнее нажатие на курок выбило все, что еще оставалось от сердца вампира, и он рухнул на землю. Пламя ревело над ним так, словно труп облили бензином. Жар оказался невероятным, и я отпрянула, прикрыв рукой глаза. Ночь наполнилась вонью горящей плоти, и я захлебнулась ею. Уронив пустой пистолет, я в ужасе похромала подальше от костра.

При свете вспыхивающих языков пламени я увидела разгоревшуюся битву. Заклинания и удары лились дождем, слишком многочисленные и быстрые, чтобы я могла за ними уследить. Они были равными: совершенное нападение столкнулось со столь же совершенной защитой. Ни один из них не превосходил другого.

Вдалеке я услышала вой сирен — время было на исходе. Я бросилась к машине, намереваясь схватить большое водяное ружье с заднего сиденья. Это движение на мгновение отвлекло женщину от схватки — как раз на поворот головы, чтобы удостовериться, что я не представляю угрозы.

Этого оказалось достаточно. Даниэль воспользовался моментом, чтобы броситься вперед, приготовив когти. Я услышала, как с влажным звуком рвалась плоть, а затем раздался вопль гнева и отчаяния. Она боролась, сопротивлялась, пока Даниэль вырывал из груди все еще бившееся сердце. Наконец женщина рухнула на землю, словно марионетка, чьи веревочки обрезали. С ревом триумфа Даниэль швырнул сердце в кучу пылавших останков Александра. Облитое кровью и освещенное светом костра, стоявшее передо мной существо не могло быть Даниэлем. Тем не менее это был он. Он повернулся ко мне, его движения были медленные и грациозные, как у хищника, заметившего легкую добычу. Даниэль сделал шаг в мою сторону, затем второй, и я почувствовала, как по моим венам с ревом заструился животный ужас. Я не могла сражаться. У меня не было оружия. И сбежать я не могла. Единственное, что оставалось, — стоять на месте и встретить неизбежное.

Даниэль остановился. Я видела, как он сглотнул, борясь со зверем внутри себя. Это было непросто. Но все же чудовище смирилось, и Даниэль вернулся. Однако, став самим собой, он внезапно исчез.

Схватив с заднего сиденья ружье, я облила тело женщины святой водой. К тому времени как приехали копы, от вампиров осталась только пара черных обугленных пятен на траве. Нормальные человеческие тела полностью не выгорают, по крайней мере не так быстро. Но это не удержало полицию от расследования.

В конце концов разбирательства закончились, но они заняли несколько недель — томительные дни и долгие ночи, которые я коротала в одиночестве.

Даниэль ушел. Исчез.

Разум говорил мне, что это к лучшему. Но другая часть меня оплакивала потерю и надеялась на возвращение Даниэля. Хотя бы для того, чтобы забрать амулет. Я убеждала себя, что могу жить без него и он мне не нужен, но это было не так.

Прошло почти два месяца. Было уже поздно. Я проснулась, уставилась в окно на лунный свет и стала вспоминать ту ночь, когда впервые встретила Даниэля, и водила рукой по ожерелью, которое продолжала носить на шее.

— Я пришел попрощаться. Из этого ничего не получится, — раздался его мягкий голос. — Ты человек, а я питаюсь людьми. Я бессмертен, а ты невероятно хрупкая. Тебя могут отнять у меня в любое время. Если о нас узнает кто-то из моих сородичей, убьют обоих. Александр не единственный охотник. А я хочу, чтобы ты жила.

Я медленно повернулась, позволив ему увидеть бежавшие по моим щекам слезы.

— Есть жизнь, а есть существование. Без тебя я существую, но никогда не будет жизнью.

Он взглянул на меня, и я воспользовалась моментом, чтобы ответить ему таким же прямым взглядом. Если глаза — зеркало души, то я позволила ему увидеть мою душу полностью оголенной.

Лучше один день с тобой, чем вся жизнь без тебя! Если время так ценно, стоит ли нам тратить даже одну секунду?

Прошло много времени, прежде чем Даниэль ответил. Заключив в объятия, он прижал меня к себе достаточно крепко, чтобы его шепот стал дуновением ветра в моих волосах:

— Нет, не стоит.

— Мама, как ты думаешь, он видит нас оттуда? Он скучает по нам?

У Сары перехватило дыхание. Она поправила одеяла на постелях мальчиков и тихо проговорила:

— Да, Джим. Он всегда будет с нами. Я оставлю свет.

И прежде чем погасить основной светильник, зажгла ночники над кроватями сыновей. Вышла из спальни, храня на себе тепло сыновьих объятий. Если бы не мальчики, она бы не вынесла боли утраты.

— Они не готовы. — Мать Сары стояла на лестнице. — Ты еще не готова. Собери мальчиков, и возвращайтесь к нам. Хотя бы еще на несколько ночей.

Сара обняла ее.

— Мы никогда не будем готовы, мама. Но это наша жизнь. Мы должны начать жить.

Мать кивнула:

— Прошел всего день. Я не знаю, получится ли у вас. Но помни, твой отец и я, мы всегда будем рядом… Мы… Я так горжусь тобой.

Сара смотрела, как мать идет по аллее к своей машине. Она стояла в дверях до тех пор, пока красный свет задних фонарей не исчез за поворотом.

Сара вздрогнула и вошла в дом, заперев дверь.

В доме пахло цветами. Они должны были лежать у дерева. Но распорядитель похорон решил, что лучше будет провести закрытую церемонию. И цветы остались в доме.

Глубочайшие соболезнования.

Памяти Сэма.

Мы любим тебя, Сара. Вы можете рассчитывать на нас.

Вы не одиноки.

Она никогда не видела так много цветов. Все знали Сэма, все любили его. Он был светом города. Преуспевшим во всем и делившимся счастьем с другими.

И с ней тоже.

Все любили Сэма.

Она столько раз услышала это в день похорон от соседей и друзей, которые забивали ее холодильник кастрюлями и выпечкой, обнимали ее, плакали вместе с ней, рассказывали истории о Сэме и о том, каким чудесным он был.

Дом был полон народу, никто не спешил уходить. Тогда она и подумала: «Я смогу пройти через это».

Но теперь в комнатах стояла звенящая пустота. Сэм, тот, кого Сара любила с восьмого класса, ушел. И это ее новая жизнь. Она снова захотела взглянуть на мальчиков. Она цеплялась за них. Джиму двенадцать. Он так же высок, как отец. Майку десять, и он уже перерос ее. Они растут и скоро вырастут совсем. А это значит, что у нее впереди совсем немного лет с ними. А потом они уйдут дальше, в свою жизнь. У нее есть друзья, семья. Но нет Сэма.

Когда пьяный врезался в их машину, за рулем должна была быть она. Сара собиралась забрать мальчиков из школы. Но в последнюю минуту Сэм сказал, что машина нужна ему и он сам заберет сыновей.

До школы он так и не доехал.

Стараясь не смотреть на цветы, заполнившие гостиную, не вдыхать их приторный запах, Сара взяла с каминной полки урну с прахом Сэма.

Родственники и друзья стали расходиться по домам, когда стемнело. Мальчики отправились спать. Сара чувствовала себя очень одиноко. И прежде чем снова погрузиться в чувство вины: «Это я должна была быть на его месте», она решила выполнить свое обещание.

Сара с урной в руках вышла через черный ход. Заперла за собой дверь. В тени деревьев пересекла задний двор.

По небольшому деревянному мостику, который Сэм построил специально для нее, она перешла ручей и оказалась на их острове. Именно ручей и остров послужили причиной покупки этого участка для строительства дома. Северная часть острова была засажена цветами, а еще там росло дерево, под которым они когда-то впервые встретились. Конец восьмого класса. Пикник. Красивый двухсотлетний дуб. Они оба, не сговариваясь, забрались на него. И встретились уже на верхних ветвях.