В этой комнате я пряталась от своей растущей с каждым днем тяги к Даниэлю. Его запах я чуяла лучше, чем запахи пищи. Как только он заходил в комнату, начинала следить глазами за его передвижениями, а если он оказывался рядом, еле себя сдерживала, чтобы не дотронуться до него. Прежде мне не случалось испытывать ничего подобного. Хуже того — Даниэль, похоже, прекрасно знал, что я чувствую.

Несколько раз за эти два дня он пытался поговорить со мной, но я, не будучи уверена, что выдержу это, отказывалась. Надо же! Ей бы думать о том, что вот-вот станет монстром, а она предается сладострастным мечтаниям о своем тюремщике. Приближавшееся полнолуние висело надо мной как топор палача. Сейчас я еще могла себя как-то контролировать, но знала, что немедленно утрачу эту способность, как только на небе покажется призрачно-желтый шар. Некая первобытная часть меня даже ждала этого.

— …пожалуй, можно выкупаться, — говорила между тем девушка. — Мне это всегда помогает, когда настроение плохое.

— Что? — Я вдруг поняла, что давно ее не слушаю.

— Горячие источники, — повторила она. — Они есть и в черте города, и в лесу. Я купила вам купальник. Это лучше, чем сидеть в душной комнате день и ночь.

В лесу. С ней вдвоем. Я бросила на нее быстрый, незаметный взгляд. Возможно, это шанс. Маленькая и хрупкая, на вид не более девятнадцати-двадцати лет. Кажется, славная. Будем надеяться, что доверчивая.

— Да, конечно. Спасибо, — улыбнулась я. — Простите, я не запомнила, как вас зовут.

— Лорелл, — с улыбкой ответила она. — Вы пока переодевайтесь.

— Нельзя ли пойти к тому источнику, где поменьше народу? Я… несколько стесняюсь появляться в купальнике.

Это была ложь. Да я выросла на озере Мичиган. Но она-то этого не знает.

Лорелл кивнула:

— Конечно.

Я понизила голос до шепота:

— Ему ведь не обязательно идти с нами, правда? — спросила я и кивнула на дверь, за которой был Даниэль. — Он следует за мной как тень. Признаться, я от этого устала.

Она ответила тоже шепотом:

— Я поговорю с ним.

Так и есть: милая и доверчивая. А вдруг мне повезет?

При других обстоятельствах я была бы потрясена красотой ландшафта. Домики стояли на приличном расстоянии друг от друга — здесь уважали частную жизнь. Над ними величественно нависали горы. Подножия заросли лесом, что придавало местности еще более защищенный и живописный вид. Над теплыми источниками уютно и соблазнительно поднимался пар.

Но, погрузившись в теплую воду с пузырьками, я немедленно вспомнила ванну в своей квартире. Тоска пронзила меня при мысли о родителях, которым я собиралась позвонить перед отъездом в отпуск; о старшей сестре Ли; о племяннике, появившемся на свет всего месяц назад; о сотрудниках, благодаря которым долгий рабочий день с девяти до пяти проходил быстрее; о моей лучшей подруге Бренди; о ее бойфренде Томе, который перед их уходом по секрету признался мне, что собирается сделать ей предложение. Увижу ли я их еще когда-нибудь?

«Увижу, — твердо пообещала я себе. — Выберусь! Найду врача, который меня вылечит. Главное — сбежать отсюда. Остальное потом».

— Ну как, лучше? — спросила Лорелл. Она прислонилась спиной к краю котловины.

— Да, — ответила я, не покривив душой. Я наметила план, последую ему, и будь что будет.

— Не знаю, почему вы стесняетесь появляться в купальнике, Марли, — продолжала Лорелл. — Вы очень хорошенькая. Финн уже заинтересовался вами.

— Финн? — тупо спросила я.

— Мой двоюродный брат. Тот парень с черными волосами. Вы познакомились с ним позавчера, как и со мной.

А, да!

— Он очень молод, — нейтрально ответила я.

Она рассмеялась:

— Ему сорок два.

У меня отвалилась челюсть, когда я вспомнила этого молодого, всегда готового пофлиртовать парнишку.

— Не может быть!

Лорелл искоса взглянула на меня.

— У нас есть некоторые преимущества, — небрежно бросила она. — Вы ведь знаете, что у собак один год соответствует семи человеческим? Так вот у нас — наоборот. Вы ведь уже почувствовали, что у вас все заживает быстрее, чем у людей. Кроме того, сменив обличье, мы обретаем такую полноту восприятия мира, что вряд ли кто-нибудь из нас предпочел бы быть просто человеком.

Я изумленно слушала. Они не переставали меня удивлять.

— А вам сколько лет? — спросила я наконец.

Лорелл уютно устроилась у края узкой котловины.

— Мне всего двадцать, но так, как сейчас, я буду выглядеть очень долго. Возраст незаметен, слава богу, на всем протяжении периода половой зрелости. Представьте: быть молодой сорок лет!

Я не могла себе этого представить.

— А Даниэлю сколько?

— Пусть он сам скажет вам, сколько ему лет, — ответила Лорелл с лукавой улыбкой, от которой мне стало как-то не по себе.

— Что вы улыбаетесь?

— Да так, ничего.

Черт побери! У нее явно чешется язык сказать больше. Я придвинулась к ней ближе и прошептала:

— Что?

Лорелл прямо расплылась в улыбке:

— Когда кто-нибудь так беззащитен, как вы сейчас, что, кстати, нечасто бывает, Даниэль, конечно, опекает его и вводит в Стаю. Но он не наблюдает за этим человеком так пристально и постоянно. Даниэль уважает частную жизнь. Он никогда еще никого не держал у себя дома четыре дня подряд, даже подружки у него не жили так долго. К тому же он не разрешил Финну навестить вас и… В общем, он ведет себя как собственник. Так волк обычно ведет себя со своей будущей подругой.

Я была потрясена и одновременно испытала торжество. Итак, Даниэль видит во мне свою будущую подругу. Значит, не только он на меня произвел такое сильное впечатление?

Правда, возникает куча дополнительных проблем. Когда я думала, что он просто выполняет свои обязанности, это было одно. Но теперь, когда я знаю, что он чувствует ко мне то же, что и я к нему, — совсем другое! Мне будет гораздо труднее себя контролировать. Надо скорее бежать.

В конце концов, Лорелл могла и ошибиться! Возможно, Даниэль не отпускает меня лишь потому, что понимает: я не смирилась со своей судьбой. Как бы там ни было, я должна воспользоваться шансом. Не просто же так согласилась на прогулку и купание!

Я поежилась и скривилась, как от внезапной боли.

— В чем дело? — забеспокоилась Лорелл.

— Спазмы. — Я опять поморщилась. — Месячные пришли. Вы не окажете мне услугу? Не хотелось бы, чтобы по ногам текло, когда буду возвращаться в город. Не могли бы вы принести мне тампон? Я подожду здесь.

Я вылезла из воды и, завернувшись в полотенце, села на один из больших камней неподалеку от источника. Вся надежда была на то, что Лорелл из женской солидарности сделает глупость.

Она так странно на меня посмотрела, что я прокляла себя за то, что не придумала какого-нибудь другого повода отослать ее. Что ж, у меня не было времени строить хитроумные планы. Но все-таки она улыбнулась:

— Сейчас принесу.

Лорелл встала, обернула полотенце вокруг бедер и ушла. Затаив дыхание, я дождалась, пока она скроется из виду, вскочила и что было сил побежала к ближайшим деревьям.

Я сразу изрезала босые ступни о камни, но решила не обращать на это внимания. Лорелл понадобится не больше десяти — пятнадцати минут. Времени мало.

Я бежала, как бегут из горящего дома, и при этом не могла не заметить, что передвигаюсь гораздо быстрее, чем когда-либо раньше. Может быть, дело в проклятой волчьей крови, которая теперь течет по моим жилам? Быстрее же, быстрее! В горы! Там среди камней им будет труднее выследить тебя по запаху.

Лес был полон звуков: птичьих криков, шорохов, шелеста листьев, колеблемых ветром, звуков собственных шагов. Страх понемногу отступал, сменяясь необъяснимой радостью быстрого бега. Да, я спасаюсь бегством, но при этом чувствую себя сильной, свободной и дикой. Как будто лес меня ведет и подгоняет. Я побежала еще быстрее, не обращая внимания на некоторую скованность в лодыжке, оставшуюся после перелома. Деревья мелькали у меня перед глазами, все сливалось в бесформенное марево. Слегка кружилась голова, и легкость ощущалась такая, как будто внутри меня что-то бурлило и пузырилось. Казалось, я всю свою жизнь только и ждала этого бега.