К 6 ноября наши войска уже перешли линию итальянских укреплений Фриуль Северный и Фриуль Южный, а к 10 ноября заняли восточный берег реки Пиаве вплоть до устья.

За два дня до того военные сообщения итальянского бюро прессы стали выходить уже не за подписью Кадорна, а за подписью нового начальника штаба главнокомандующего ген. Диаз.

По сообщениям нашей агентуры, Кадорна и новый премьер-министр Орландо присутствовали в Нерви на военном совете с Ллойд-Джорджем и Пенлеве, причем было решено усилить задержавшихся на Пиаве итальянцев 350000 французов и англичан, но зато командование на итальянском фронте должно было перейти в руки Фоша.

Сильно пострадавшая и расшатанная 2-я итальянская армия была оттянута в резерв и заменена 4-й армией. Вскоре мы выяснили, что штаб 2-й армии расположился в Барбарано, южнее Виченца. Это обстоятельство и показания пленных офицеров не позволяли более сомневаться в том, что противник окажет упорное сопротивление за Пиаве. Связь с тирольским фронтом была обеспечена заблаговременно сильно укрепленной итальянцами линией Монте — Томба, Монте — Граппа, Сассо — Россо, Монте — Сиземоль.

Из Франции, Испании и Швейцарии поступали многочисленные агентурные сообщения об отправке войск Антанты по железным и шоссейным дорогам. Об этом говорили повсюду. Австрийский разведывательный пункт в Женеве сообщал о возмущениях среди некоторых французских частей, отказывавшихся идти на итальянский фронт. [208]

На некоторое время «Пенкала» были обречены на бездействие, так как шифр «Cifrario rosso» был заменен новым шифром генштаба, раскрытие которого потребовало кропотливой работы. Тем временем, 21 ноября были перехвачены радиограммы, указавшие на прибытие 46-й французской пех. дивизии.

В ночь на 23 ноября по приказу начальника итальянской радиосвязи все радиостанции сообщили центральной станции о своем местонахождении и о расположении соответствующих штабов, если последние стояли отдельно. Благодаря этому, мы быстро установили дислокацию всех итальянских соединений, включая и находившиеся поблизости в резерве, а также расположение среднекалиберной и тяжелой артиллерии. Достигнув Пиаве, наше наступление остановилось, так как дальнейшее продвижение не было и не могло быть подготовлено, главным образом, вследствие плохого корма и усиленного напряжения, связанного с нехваткой лошадей. Кроме того, германские части уже готовились к отправке на французский фронт.

Группам «Пенкала» пришлось заняться раскрытием нового шифра итальянских стационарных радиостанций, которые вошли теперь в этапную зону и были включены в полевую сеть связи. Кроме того, итальянский офицер для связи при салоникской армии стал пользоваться новым шифром. Эти радиограммы «Si» (называвшиеся так по их начальным инициалам) еще раз сыграли крупную роль позже, во время итало-французской операции в Албании.

Тем же шифром начальник итальянской военной миссии в Румынии, ген. Ромен, телеграфировал своему главному командованию о положении у румын и у русских. Он особенно был усерден в информации как раз в тот момент, когда русские радиостанции замолчали, за что мы были ему вдвойне благодарны.

«Пенкала Баден», кроме того, должна была обрабатывать радиокорреспонденцию с колониями, которая стала осенью весьма оживленной. Из нее мы узнали о прекращении призыва в войска населения Северной Африки и других колоний. Это было особенно важно для нас потому, что после последних потерь Италия приблизилась к последней грани своего напряжения.

Прибытие англичан и французов в Италию поставило перед нашими мастерами радиоразведки и дешифровки совершенно новые задачи. Трудности были усилены еще тем, что первоначально войска находились на отдыхе, ввиду чего для использования радио было мало случаев. К счастью, еще на Балканах [209] мы собрали большой материал по радиотелеграфу французов. Для ознакомления с английскими методами ротмистр Бухер был на две недели командирован в германский центр дешифровки в Спа. Первая французская радиограмм была перехвачена 23 декабря 1917 г.

Тем временем еще в середине декабря мы выяснили, что французские подкрепления (10-я армия) состояли из 12-го и 31-го корпусов. Менее точно мы были информированы об англичанах, но все же знали, что они перебросили 11-й и 14-й корпуса.

К началу декабря 1917 г. все признаки уже говорили о том, что в первое время противники ограничатся обороной, причем усиление участка между Брентой и Пиаве показало, что именно отсюда они ждут наибольшей опасности.

После поражения политико-моральное состояние итальянских войск, наспех пополненных контингентами 1898 и частично 1899 гг., естественно, оставляло желать лучшего. В перехваченном нами приказе командира 56-й дивизии предписывалось бдительное наблюдение за солдатами с применением строжайших дисциплинарных мер при обнаружении непатриотических действий. Отношения с войсками Антанты были довольно напряженными. Нередко происходили стычки между солдатами, несомненно, вызванные неуважением французов и англичан к столь основательно разбитым итальянцам.

Величайшую похвалу работе нашей радиоразведки содержал доклад итальянской следственной комиссии о сражении при Карфрейте:

«Достаточно указать на высокий уровень развития у противника радио подслушивания, дополненный изумительными достижениями по дешифровке шифров. Благодаря этому, противник выяснил наши пути отхода, определяя наши радиостанции и расшифровывая их радиограммы. Документы, захваченные после окончания войны, показывают, что противником были раскрыты почти все наши шифры, включая наиболее сложные и самые секретные». («Корриере делла Сера», 19 августа 1919 г.).

Характерно, что как только итальянцы получили от дезертира наш радиоприемник, они тотчас же завели такие радиоприемники у себя. Показательно также, что ни один из наших штабов не хотел отказаться от своих «Пенкала», когда нужно было уменьшить их число при сокращении фронта. Потребовалось веское слово главного Командования, после чего маршал Конрад получил «Пенкала Боцен», ген. Бороевич — «Пенкала Сен-Вито у Тальяменто и Питторио», эрцгерцог Евгений — «Пенкала Удине». [210]

Число радиогрупп было сокращено до шести, вследствие чего, помимо указанных пунктов, остались только группы Финоккио и Штадлен.

Во время нашего наступления против итальянцев было захвачено много документов, к которым, естественно, разведывательная служба проявляла особый интерес.

Командованию 14-й германской армии, совершенно неопытному в вопросах ирредентизма, мною был придан большой знаток майор Сильватичи. В Удине, где раньше был расквартирован штаб итальянского главнокомандующего, был командирован ротмистр Паскотини, Во всех захваченных пунктах был организован под руководством офицеров разведывательной службы тщательный розыск, главным образом силами жандармерии. Особенно много материалов было найдено в пункте сбора донесений 6-го итальянского корпуса, в замке Спесса (близ Кормоны).

Обработка материалов в разведывательном бюро потребовала нескольких месяцев. Наши сведения об ирредентистском движении существенно пополнились. Многие должностные лица, усердно служившие итальянцам во время итальянской оккупации, оказались, согласно захваченным документам, шпионами, энергично работавшими еще до войны. Кроме того, в пограничных итальянских районах были найдены призывные свидетельства более чем 600 дезертиров, вступивших в итальянскую армию или ведших против нас агитацию. Хотя здание местной масонской ложи было разрушено, под развалинами зала заседаний были найдены гербы неосвобожденных провинций.

Документы штаба 5-го итальянского корпуса, захваченные в Пальманово, оказались роковыми для целого ряда ирредентистов южного Тироля. Обвиняемые в числе около 110 чел. перед началом войны передавали разведывательному отделу в Вероне сведения об оборонительных работах, вооружении и дислокации войск, состоянии снабжения и о настроениях населения. Часть их скрылась в Верону, чтобы продолжать оттуда разведывательную работу, часть осталась на месте для сбора сведений и информации. Произведенные аресты произвели в Тироле сильное впечатление. В марте 1918 г. дело было передано местному суду в Инсбруке, но вследствие наступившего переворота не вышло из стадии расследования.