Несмотря на острый недостаток в людях, пришлось создавать новые цензурные отделения в промышленных районах: в Резицабанье, Анине и Оравицабанье, где были конфискованы социал-демократические прокламации; затем в Остраве, где забастовка в июле 1917 г. была ликвидирована лишь путем объявления военного положения. Временная цензурная комиссии, выезжавшая, из Вены в Остраву, установила, что движение заслуживало особого внимания.

Контрразведку нередко тревожили сообщениями о диверсионных актах, которые действительно в широком размере практиковались Францией и Англией в Германии. Однако при всем внимании мы не могли обнаружить ни одного факта крупной диверсии. Все же единичные случаи были. Так, например, были задержаны два неприятельских агента с чемоданом, в котором под видом электрических фонариков фактически находились адские машины. У итальянских пленных были найдены пропитанные парафином рулоны бумаги; на их имя приходило также вино, оказавшееся керосином. Взрывы 25 мая на снаряжательном заводе в Беловец около Пильзена, 17 июня на заводе «Ам Миттель», пожар 25 мая на пороховом заводе Зауберсдорф около Нейнкирхена и взрыв 10 июля 1917 г. в Праге — были, как показало расследование, обычными несчастными случаями на производстве. Аналогичные случаи имели место и в неприятельских странах.

Необходима была максимальная бдительность, а число объектов, требовавших наблюдения и охраны, было так велико, что основная задача контрразведки как бы отошла на задний план. Быть может, это и было причиной резкого уменьшения числа пойманных шпионов, или, может быть, шпионы, наученные опытом, стали хитрее, или же, наконец, возможно, что противники, [190] получая достаточную информацию от изменников за рубежом, имевших скрытые связи с тылом Австро-Венгрии, стали в меньших размерах пользоваться агентурой.

Было разоблачено итальянское благотворительное общество «Opera Bonomelli», оказавшееся шпионской организацией, руководившей из Милана. Ее вербовочный пункт находился в Лугано. Переписка этой организации задерживалась цензурой. Возможность обхода цензуры была устранена путем тесного взаимодействия цензурного бюро в Фельдкирхе с германским цензурным отделом в Сент-Людвиге. С контрабандной пересылкой информации через путешественников мы боролись посредством усиления контроля за пассажирами. Насколько недостаточен был прежний контроль, показывает тот факт, что пленным неприятельским офицерам удавалось пробираться с подложными или купленными документами до передовых позиций нашего фронта на Изонцо. Была захвачена целая шайка профессиональных подделывателей документов во главе с польским легионером Виктором Бромович.

В целях пропаганды и ради более высокого заработка ряд венских опереточных и эстрадных ансамблей выезжал в нейтральные страны, причем актрисы обычно получали вознаграждение, едва хватавшее на дневное пропитание. Этим пользовалась разведывательная служба Антанты, и ее щедрые кавалеры узнавали от актрис, обычно много ездивших по Австрии, больше сведений, чем это нам было желательно.

В оккупированной Румынии: мы встретились с «воздушным шпионажем», организованным французскими офицерами. Неприятельские самолеты высаживали в тылу нашего фронта агентов с почтовыми голубями. Эти агенты встречали активную поддержку среди населения, в особенности у агентов румынской полиции. Удалось раскрыть и обезвредить широкую сеть этой организации. Благодаря двум крупным аферам, скрытая подпольная деятельность шпионажа стала известна широкой общественности.

В Цюрихе возник конфликт между австро-венгерским генеральным консулом фон Мауриг и вице-консулом кап. Майер. Возможно, что причиной конфликта послужили неблаговидные поступки [191] двух агентов, состоявших в распоряжении консула.

Последние, пользуясь полным доверием консула, вели борьбу с группой Майера и дискредитировали ее даже во мнении военного атташе в Берне полк. фон Эйнем. В связи с этим не было придано веры сведениям группы Майера о минировании вершины Коль ди Лана. Между тем эта вершина действительно взлетела на воздух в тот самый день, который был указан итальянским перебежчиком.

Трения с консулом побудили кап. Майера перенести разведывательный пункт флота из генерального консульства в частный дом. В ночь с 24 на 25 февраля 1917 г., когда в помещении, по небрежности, не было ни одного сотрудника, на разведывательный пункт было совершено нападение. Утром несгораемый шкаф был найден раскрытым при помощи кислородного прибора. Все содержимое его было похищено.

Этот случай получил широкую огласку. Скомпрометированный моряк и его сотрудники должны были покинуть Швейцарию.

Самым неприятным для нас в этом было то, что в числе других документов по агентурной работе был похищен и шифр. По общему мнению, виновниками нападения были один из агентов кап. Майера — итальянский адвокат Ливио Бини и сотрудник итальянской разведывательной службы ст. лейт. Вентинулья. В течение 1918 г. по этому делу стало кое-что известно, и в результате наше разведывательное бюро установило примерно следующую картину: инициатором нападения действительно был Бини, предложивший свой план итальянскому консулу в Цюрихе Карло Менас. Последний уведомил Рим, откуда был прислан инженер для выяснения технических возможностей. Инженер под каким-то предлогом посетил канцелярию и пришел к убеждению, что для взлома необходимо не менее двух опытных взломщиков. После этого итальянское правительство выпустило из тюрьмы миланца де Люка и флорентинца Палаццо и отправило их в Цюрих. На обратном пути их уже ждали в Комо и отобрали все документы, оставив им и Бини в качестве вознаграждения лишь украденные деньги. Они, однако, остались этим недовольны, и дележка между взломщиками происходила весьма бурно. Целый десяток лет они теребили итальянские суды своими претензиями. [192]

Румынский военный атташе в Вене, кап. Траян Старчеа, наравне с другими военными атташе находился с начала войны под негласным наблюдением полиции. При этом была обнаружена подозрительная тесная связь его со студентом высшего технического училища Стефаном Иорга. Последний, благодаря содействию со стороны кап. Старчеа, стал секретарем румынской церкви в Вене. Создалось впечатление, что здесь не все в порядке. За ними обоими тщательно следили, но не могли ничего обнаружить. Все же военные власти обратили внимание на то, что в конце 1916 г., как раз к началу войны с Румынией, Иорга должен был призываться в армию. Благодаря проявленной неосторожности, в поведении новобранца были замечены некоторые странности, он был арестован и, наконец, передан гарнизонному суду в Вене.

Тел временем в начале 1917 г. в венский контрразведывательный пункт поступило секретное сообщение о том, что в цензурном отделе центрального справочного бюро Красного креста действует шпионская организация, пересылающая свои материалы за границу через нейтральные дипломатические представительства. В качестве руководителя был назван граф Фирмиан, его помощниками — Валерио Бенуцци и Марио Ренси. Все трое были арестованы. Улики быстро накоплялись: подозрительные отношения с дипломатами, в частности с аргентинским военным атташе Карлосом Виллегас, а также с подозрительными женщинами и известными ирредентистами; получение денег из Голландии; навязчивое сближение с офицерами, возвращавшимися с фронта; наконец, передача иностранным представителям информации о событиях на итальянском фронте. Кроме того, арестованный по подозрению в шпионаже лейтенант запаса Карл Лернер признался, что действительно имел беседу о шпионаже с графом Фирмиан и убежден в существовании шпионской организации в Вене. Тем не менее, Фирмиан и Бенуцци так ловко защищали себя, что были освобождены в конце сентября 1917 г. по распоряжению военных властей Вены. Следствие же против Ренси и других второстепенных обвиняемых продолжалось.