Ощущавшийся у нас недостаток в офицерах, говоривших по-русски, с начала 1913 г. был несколько смягчен возобновлением изучения языка в России двумя офицерами генштаба. [63]

Трудности разведки в России побудили меня организовать с 1 марта 1914 г. секретную школу для особенно одаренных и предназначенных для крупных задач людей. Мелкие разведчики должны были сами приучаться к работе. Я имел в виду также организацию курсов для офицеров, предназначавшихся для разведывательных поездок, но это не было проведено в жизнь. Точно так же не хватало времени и для практической и теоретической подготовки офицеров, три разведывательных центрах, предназначавшихся для разведывательной службы в штабах корпусов во время войны. В этих разведывательных центрах едва хватало опытных руководителей для занятия руководящих должностей в армии и в тылу.

В попытках создать кадры недостатка не было. Незадолго до начала войны я употребил все усилия для сохранения важной информационной (обрабатывающей) группы, которую предполагалось принести в жертву экономии.

Кажущийся излишек личного состава разведывательной службы объяснялся тем, что у нас войсковая разведка и информационная (обрабатывающая) служба были, по крайней мере номинально, объединены в одном бюро, тогда как в других государствах имелось для этого два разных учреждения. Незадолго до своей отставки полк. Урбанский внес, на основе своего пятилетнего опыта, предложение произвести это разделение. Но этот вопрос остался неразрешенным до вступления в должность нового начальника бюро, полк. фон Граниловича. Он был отозван с должности военного атташе в Бухаресте, участвовал после этого в большой полевой поездке генштаба и в должность начальника разведывательного бюро вступил лишь во второй половине июня 1914 г. Ближайшие же дни принесли ему совсем другие заботы, не имевшие ничего общего с организационными изменениями разведывательного бюро.

Разведывательная служба не могла не видеть происходившей повсюду подготовки к войне. Италия, имевшая в 1903 г. между Штильфрез Иох и Адриатикой лишь 55 укреплений, в том числе одно бронированное, в 1913 г. имела уже 158 укреплений, в том числе 66 бронированных, и 145 оснований для установки орудий; рост этого строительства наблюдался как раз за последние два года. Начиная с 1909 г., сильно возросло стратегическое железнодорожное строительство. Отставка министерства Джиолитти, являвшегося [64] сторонником тройственного союза, привела к управлению армией генерал-лейтенанта Поллио. Он настойчиво требовал увеличения ассигнований на армию и увеличения ее численности мирного времени.

Румыния, являвшаяся вторым вероятным союзником, в 1914 г. сочла нужным разработать план наступления против Австро-Венгрии.

Россия лихорадочно вооружалась. В марте 1914 г. «Кельнише Цейтунг» обратила внимание на русскую пробную мобилизацию. Наш поверенный в делах в Петербурге был возмущен этим известием, которое тотчас же было опровергнуто русским телеграфным агентством. Он находил наивной мысль, что Россия выберет именно этот момент для нападения на центральные державы. В конце марта он услышал также и от турецкого поверенного в делах, что Россия хочет непременно сохранить мирные отношения со всеми своими соседями в течение двух-трех лет, пока ее военная мощь не позволит ей говорить более энергичным языком. Царь должен был через несколько недель уехать в Крым, министр иностранных дел Сазонов должен был отправиться для прохождения курса лечения в Сальзо, так что вообще не могло быть и речи о войне. Однако в конце апреля весь русский балтийский флот получил приказ быть готовим к выходу в море. Это находилось в связи с пробной мобилизацией 800000 человек 10 мая. Наш военный атташе в Стокгольме полагал, что Россия достигнет необходимой боеспособности лишь через несколько лет.

Сербия, так же как и другие страны, работала над усилением своей армии.

По примеру мероприятий во время больших маневров последних лет, я и на сей раз, в 1914 г., дал распоряжение контрразведке предпринять надлежащие меры предосторожности, так как на маневрах, намечавшихся в конце июня 1914 г. в Боснии, должен был присутствовать Франц Фердинанд.

В результате предпринятых мер с территории маневров всегда удалялось много подозрительных лиц; на мне лежала и [65] обязанность позаботиться о создании запретной зоны в непосредственной близости от престолонаследника. В этой работе мне помогали приглашенные мною лучшие сыщики из Вены и местные органы полиции.

Никогда мне эти мероприятия не казались столь важными, как на предстоящих маневрах, которые должны были происходить в политически неблагополучной области. К моему неприятному удивлению, эрцгерцог, однако, отклонил мои предложения.

Что или кто склонил его к этому, — осталось для меня загадкой.

Мое внимание во второй половине июня было отвлечено вновь вспыхнувшим обострением отношений между Турцией и Грецией. Полк. Лакса сообщал из Софии, что Сербия сосредоточила на греческой и албанской границах 18 полков и что в двух дивизиях призвано несколько контингентов резервистов. Кто мог знать, что там снова затевалось?

28 июня вечером я узнал об убийстве наследника престола. Конечно, я не могу утверждать, удалось бы моей контрразведке предупредить этот несчастный случай или нет, но, во всяком случае, наличие группы испытанных и знавших свое дело людей увеличивало шансы на раскрытие признаков готовившегося покушения. Что убийство имело политическую почву и что нити его тянулись в Сербию, было совершенно ясно для меня. В Сербии и Черногории начали развиваться такие настроения, что, невзирая на весьма частую информацию, получавшуюся от консульского корпуса министерством иностранных дел, последнее 7 июля потребовало от консулов максимального усиления бдительности.

На следующий день мы приказали соответствующим разведывательным пунктам перейти к первой стадии усиленной разведывательной службы.

Начальник Генерального штаба и военный министр отбыли в отпуск. Вслед за ними уехал и я в Лофер. Майор Геллинек сообщил 17 июля из Белграда, что там не верят в серьезность положения; эта информация на другой день была подтверждена одним надежным агентом, доносившим, что соответствующие инстанции имеют положительные заверения России о том, что она твердо будет стоять на стороне Сербии и что этот факт наверное удержит Австро-Венгрию от принятия серьезных политических шагов. Находившаяся уже и до того под вопросом верность Италии тройственному союзу в этот день получила тяжелый удар. Ген.-лейтенант Поллио [66] умер от удара. Во главе генерального штаба стал ген.-лейтенант Кадорна, человек, не разделявший по вопросу о тройственном союзе точки зрения своего предшественника. Второй сомнительный союзник — Румыния, вдруг стал тайно приобретать карты Семиградья, а аудиенция майора Ранда у румынского короля совершенно неожиданно показала заметное сочувствие Румынии к Сербии. Нам пришлось начать разведку и против этого «друга».

19 июля совет министров решил послать 23 июля Белграду ограниченную сроком ноту. Конечно, это был шаг, в серьезности которого сомнений уже не могло быть. Одновременно с этим разведка вступила во вторую стадию усиленной разведывательной деятельности против Сербии и Черногории, а также и против России.

Фактически уже 20 июля поступили сведения о призыве резервистов в русском пограничном корпусе и о сосредоточении кавалерийских корпусов.

Так как по всем признакам настал уже последний срок для переправки через границу взрывчатых веществ для взрыва русских мостов, то 21 июля галицийские разведывательные пункты получили соответствующие распоряжения.

25-го я вернулся в Вену, чтобы быть на месте к моменту получения ответной ноты Сербии. По прибытии я нашел сообщение капитана Губка из Цетанье, что Черногория в случае некоторых уступок готова сохранить нейтралитет, и что Албания готова принять участие в войне против Сербии.