Чуть забрезжил рассвет, небо еще оставалось совсем серым, когда разведчики встали, умылись снегом, позавтракали. Связались с базой. Оттуда передали, что группе Матисена дано задание идти к высоте 637.

Отправились вновь на поиски. Безуспешно ходили до полудня. В наушниках снова зазвучали позывные базы.

В радиограмме передали сообщение группы, что она сильно устала, отощала от голода, идти к высоте не в силах, просит, чтобы встречающие вышли к морю. Поисковикам приказали держать курс на Сан-фьорд, слушать сообщения. Место встречи база сообщит в радиограмме.

Фьорды — иногда их называют шхерами, — изрезавшие все норвежское побережье, именуются часто по крупному, основному фьорду. Но в нем бывает еще по нескольку небольших заливов. Им тоже присвоены имена. Так вот, в Сюльте-фьорде, на его восточном берегу, тяготеющем к Перс-фьорду, есть небольшой заливчик Сан-фьорд. Там, в еще меньшей бухточке Итре-Сюльтевик, в прошлом году обосновались две группы разведчиков.

Но с середины лета связь с группой Фигенскоу Коре прервалась, точных сведений о судьбе разведчиков добыть не удавалось. Только за контакты с ними немцы покарали в августе многих местных жителей.

А на западном берегу Сюльте-фьорда тоже есть селеньице такого же наименования — Сан-фьорд. Но в обиходе, чтобы не путать, его называют еще Маккеур-Сан-фьорд, поскольку он тяготеет к Маккеуру.

Нистрем и Коровин, которых еще в базе сориентировали, что группа Коре с точки на восточном берегу исчезла, а население округа строго поплатилось, к той бухточке не сунулись, пошли к западному Сюльтевику, к Маккеуру.

А от группы Матисена, которую пришел искать Нистрем, в Мурманск шли радиограммы, что они ждут у восточного берега. В каждой радиограмме сообщалось, что совсем нет продуктов, люди вымотались и болеют.

Нистрему дали задание повернуть на восток, идти чуть дальше Итре-Сюльтевика, там к берегу подойдет подводная лодка. Такую же радиограмму получила разыскиваемая группа.

Нистрем и Коровин ночью подошли к месту съемки. Укрылись в камнях и стали наблюдать, когда покажутся Матисен и его соратники, но их нигде не было видно. Нистрем, человек очень опытный и осторожный, в открытую по сопкам даже в ночной темноте не пошел. Он не сомневался, что, как только лодка подойдет, те, кого они ищут и ждут, сами вылезут из щели, в которой отлеживаются.

Около полуночи Нистрем заметил приближающуюся к берегу подлодку. Он следил за ее движением, Николай — за берегом, высматривая, откуда появятся Матисен и его спутники.

Лодка остановилась. Нистрем подал фонарем условный сигнал, стал ждать, когда придет ответный. Но с лодки отзыва не подавали, Матисен тоже не оповещал о себе.

— Пойдем ближе к берегу, может, наши сигналы не заметили. Посветим оттуда. — Нистрем собрался выходить из-за камней. Поднялся и Коровин.

Вдруг темноту прорезал луч прожектора, раздались выстрелы.

— Коля, засада… Быстро уходим…

Разведчики опрометью кинулись из опасного места.

— Куда пойдем? — на бегу спросил Коровин.

— Обратно в горы, к нашему складу.

Нистрем и Коровин весь остаток ночи безостановочно уходили все дальше от берега.

Подводная лодка М-105 капитана 3-го ранга Хрулева вышла 12 октября из Полярного под покровом темноты. Тройку разведчиков, отправившихся в операцию по съемке групп Матисена и Нистрема, возглавил лейтенант Аркадий Яковлев, переправщиками с ним пошли двое норвежцев — Хенри Петерсен и Оге Халвари. Чтобы избежать лишних глаз при посадке разведчиков на подлодку, из Екатерининской гавани они вышли сначала на рейсовом боте, какие ходят между недальними бухтами, перевозя мелкие грузы и пассажиров. На выходе из Кольского залива бот подвалил к подводной лодке, и разведчики прошмыгнули на нее. Часть страхового запаса продуктов, если обстоятельства задержат поисковиков у берега или на материке дольше расчетного времени, доставили вместе с продовольствием для экипажа лодки.

Ночью на 14 октября, через двое суток, приблизились к месту съемки у Маккеур-Сан-фьорда. Осмотрелись в перископ: на море ни судов, ни кораблей. Всплыли, оглядели берег. Все замерло в безмолвии и неподвижности. Походили галсами от берега в море, то склоняясь к западу, то к востоку, возвращались обратно. Берег был по-прежнему беззвучно темен.

Спустили две шлюпки, на них переправщики пошли к берегу. Потом обе шлюпки вернулись назад. Переправщики доложили, что на берегу никого не видно.

Время подходило к рассвету, лодка ушла миль на пять в море, погрузилась. День пережидали на глубине. Следующей ночью опять подошли к берегу, снова на него глядели с надеждой и ожиданием, оттуда ни звука, ни просвета. Так прошло еще три ночи. Из базы приказали перейти к запасному месту съемки.

Приблизились к северо-западному берегу входа в Перс-фьорд. Дрейфовали с отключенными от двигателей винтами минут двадцать. С берега мелькнули ожидаемые зеленые проблески. Яковлев сказал Хрулеву:

— Наши тут…

— Но почему сигнал от одной группы?

— Командир поисковой группы после встречи становится старшим. Поэтому он, видимо, и подал свой позывной.

— Пошлем шлюпку?

— Да.

К берегу пошел Оге Халвари. Когда он вскочил на сушу — не видели: то ли удаленность и темень сделали его неразличимым, то ли накатная волна и прибрежные валуны скрыли. Его потеряли из виду. И зеленые проблески больше не повторялись.

— Почему не сигналят? — тревожился Хрулев.

— Там усталые, голодные люди. Может, им трудно добраться до берега? — Яковлева тоже охватило беспокойство. Может случиться любая неожиданность.

— Пошлем вторую группу?

— Пусть идет.

В принайтовленную к борту шлюпку спустился Хенри Петерсен, она быстро удалялась от подлодки, ее видели почти до самой береговой кромки.

Хрулев, Яковлев, сигнальщик не сводили глаз с того места, к которому ушли шлюпки.

Неожиданно ярко вспыхнул луч прожектора, он заметался по воде, нащупал лодку, высветил ее. И в то же мгновение трассирующие пули и малокалиберные снаряды потянулись к лодке, забарабанили по обшивке легкого корпуса. Из-за мыса выскочил сторожевик и устремился к лодке, со стороны Харбакена показался второй. Они брали ее в клещи, стреляя на ходу.

Хрулев скомандовал срочное погружение. Сторожевики настигали лодку. Посыпались глубинные бомбы — одна, другая, третья. Некоторые грохотали довольно близко. Корпус содрогался от взрывов, и под их шум она торопилась ускользнуть в море.

Хрулев приказал выпустить порцию мазута, а через несколько минут выбросить мусор — деревянные обломки, пробочную крошку, тряпье…

Сторожевики остановились, для страховки сбросили еще с полдесятка бомб и ушли, вполне уверенные в том, что лодку они утопили.

Когда все утихло, подлодка вернулась домой.

В разведотделе разбирали операцию.

— После неудачи со съемкой от Нистрема поступила радиограмма. Он спрашивает, почему ему приказывают идти пешком в обход Варангер-фьорда и через линию фронта «по зеленой». Ответили, что снять с моря нельзя. Да он и сам понимает, засаду видел. Радиограмму они приняли, квитанция есть. Значит, оба живы, — первым начал обсуждение капитан-лейтенант Лобанов. Он готовил к заброске Нистрема и Коровина.

— Но как рядом с ними оказалась засада? Ведь мы четко видели сигналы Нистрема. Раз он сумел вырваться оттуда, значит, о засаде не знал. Случайно она появиться не могла. Переправщики, если их поймали, за столь короткое время не успели бы дать показания, чтобы немцы смогли по ним подготовиться, — размышлял вслух Яковлев.

— Я думаю, нам подставили ловушку. — Визгин высказал мысль, которая возникала и у других. — Мы очень хотели вызволить группу Матисена и на этом попались. Теперь очевидно, что радист работал под контролем. Немцы рассчитали все психологически точно. Они воспользовались нашей заботой о людях и завели в сеть. После стычки у берега радиосигналы от той группы тоже замолкли. Немецкие затейники могут считать, будто мы думаем, что группа Матисена ненароком оказалась в том месте к моменту съемки. Они нас намеренно тянули к Перс-фьорду, ведь к Маккеуру им с тяжелым оружием и с прожектором добраться было почти невозможно. Во всяком случае, за короткое время.