Еще с середины 1934 г. на основе приказов НКВД и НКТП № 004 начинают централизованно составляться и рассылаться в ОНУ при заводах «черные» списки лиц чуждого социального происхождения[318]. Указанные категории: «кулак», «белогвардеец», «сын священника» позже точно будут воспроизведены в приказе № 00447.

Отработка возложенных на ОНУ функций не означала, впрочем, что их начальники всегда справлялись с работой. «По имеющимся у нас данным помощник директора по найму и увольнению рабсилы завода имени т. Молотова — тов. Шварц за последнее время значительно ослабил руководство по очистке завода от чуждого элемента, в частности, ГО НКВД установлено на заводе до 1000 человек, указавших при анкетировании неправильные адреса места своего происхождения, крайне медленно идет увольнение с завода выявленных НКВД чужаков из предложенных к увольнению 173 человека (причем значительное количество из них было предложено уволить еще в апреле, июне, июле, августе месяцах 1935 г.), до сего времени не уволено ни одного человека. В аппарате ОНУ имеется до 2000 шт. анкет на лиц, неизвестно работающих или нет на заводе. Все эти моменты являются прямым нарушением постановления ЦК ВКП(б) об очистке режимных заводов», — писал в 1936 г. начальник Пермского ГО НКВД Лосос секретарю Молотовского ГК ВКП(б) Кузнецову[319]. Преемник Шварца Ермолаев в 1937–1938 гг. со своей работой справлялся, судя по всему, лучше. В феврале 1937 г. он, сообщая Молотовскому ГК ВКП(б), что им выявлено на заводе 279 человек чуждого элемента, требует помощи в дальнейшей работе. «…Этих лиц на заводе значительно больше. Выявить большее количество по нашим материалам не представляется возможным ввиду того, что весь состав завода анкетировался в 1934 году, и лица, в то время состоявшие в партии, в последующее время исключались, а у нас же по анкетам числятся как члены ВКП(б). Для выявления более точного количества лиц, исключенных из ВКП(б), ранее состоявших в других политпартиях, прошу дать указания парторгам цехов и отделов о предоставлении Вам списков на лиц ранее состоявших в ВКП(б) и других политпартиях. По мере поступления таких списков последние прошу высылать мне»[320].

Изначально структура ОНУ создавалась как ведомство, наделенное особыми полномочиями. Помощник директора по найму и увольнению, как правило, был сотрудником НКВД. Таким образом, отделу обеспечивалось покровительство со стороны «синих кантов». Это могло проявляться, например, в требовании к директору завода № 10 начальника ГО НКВД Лососа предоставить ОНУ лучшее помещение. Уволить своего помощника директор завода напрямую не мог. Тем не менее, судя по всему, данный отдел был весьма сильно загружен и социальной работой[321].

Рутинной обязанностью помощника директора по ОНУ было ведение переписки на предмет проверки и перепроверки кадров завода. Адресатами являлись ГО и РО НКВД, Наркомат оборонной промышленности и, естественно, коллеги в погонах с других оборонных заводов. В материалах завода им. Дзержинского нами была обнаружена переписка помощника директора ОНУ с различными ведомствами за 1938 г. Суть этой переписки в постоянных запросах и ответах о социальном происхождении того или иного рабочего в связи со слухами или доносами, плановые перепроверки в связи с литерой «Ч» (предположительно, форма допуска). Помимо этого, лейтенант Титов переправлял своим коллегам на завод им. Молотова и им. Сталина списки уволенных с прилагающимся к ним компроматом[322].

Основные мотивы увольнения и интересующая Титова информация: родственная связь с кулаками, белыми, служителями культа, проживание родственников за границей. Чаще всего упоминается кулачество. На втором месте среди компроматов стоит служба в белой армии. На третьем — наличие родственников за границей, на последнем — родство со служителями культа и инонациональность. Мотивы часто не разделяются и сочетаются друг с другом. Естественно было бы предположить, что информация, содержавшаяся в подобной переписке, могла стать в дальнейшем основанием для арестов. Проверка упоминаемых фамилий по базе данных, однако, не обнаружила ни одного совпадения со списком прошедших через «тройки». Переписка, касающаяся отдельных лиц, видимо, была слишком слабым подспорьем для проведения массовой операции. Анализ «плотности» переписки не обнаруживает какого-либо ее снижения после завершения операции и лишний раз подтверждает, что подобные действия начальника ОНУ были скорее рутинным делом, а не основанием для ареста. Это не исключает, впрочем, что итогом этой переписки в отдельных случаях могло стать занесение человека в «список» или использование этой информации в конструировании следственного дела.

Тем не менее, некоторые документы переписки проливают определенный свет на механизм работы заводских структур. Речь идет не об ОНУ, а о «родственной» ему инстанции — 1-м отделе. Летом 1938 г. начальник 1-го отдела завода № 10 Теплоухов отправил начальнику ГО НКВД Вайнштейну сообщение. В связи со снятием прежнего городского начальства НКВД (Левоцкого и других) Теплоухов просил проверить, сохранилась ли отправленная им корреспонденция. Список впечатляет: «О засоренности завода чуждым элементом вплоть до бывших эсеров» — 8 сообщений, «О попустительстве со стороны дирекции и непривлечении к ответственности лиц за разглашение секретных данных завода» — 4, «О преступных вредительских действиях со стороны бывшего руководства завода во всех областях хозяйства завода» — 3 (включая доклад на 36 листах), «О фактах аварий на заводе и подготовки к авариям» — 10[323]. Таким образом, с апреля 1937 г. по апрель 1938 г. начальником 1-го отдела было отправлено двадцать семь официальных сообщений в ГО НКВД. Помимо этого были еще и неофициальные доклады, о которых Теплоухов также упоминает. Интересно, что интенсивность его переписки с ГО НКВД резко возрастает в декабре и составляет семь сообщений. Пока можно только предположить, что, возможно, причиной этого является резкое усиление репрессий в отношении рабочих.

Данные заводских спецотделов в НКВД, по всей видимости, были востребованы. Сержант госбезопасности Окулов С. Н. вспоминал об инструктаже Левоцкого:

Благодаря отработанным процедурам и покровительству со стороны НКВД ОНУ с началом репрессий усилили свое влияние. Вряд ли докладная записка начальника ОНУ Коваленко об аварии на заводе № 10 послужила бы началом дела главного инженера завода Далингера годом раньше, в обстановке раскручивания «кабаковского» дела записке дали ход[325]. Больше года начальник ОНУ завода им. Сталина Морзо боролся с директором Побережским, его усилия увенчались успехом только в начале 1938 г.

Накануне массовой операции ОНУ получают поддержку наркомата оборонной промышленности, благодаря чему они становятся еще более независимыми от директора завода. 28 июля 1937 г. нарком М. Л. Рухимович в своем приказе требует от дирекции заводов наведения порядка в организациях ОНУ. Из пунктов приказа можно выделить следующие: