— Из деловых?

— Нет, — он подумал немного и покачал головой, — точно нет. «Один на льдине».

— А почему решил, что малахольный?

— С чудинкой он, понимаешь. Таскался по разным странным местам. Его этот деловой мне и сосватал — мол, пришел серьезный человек из Праги. Надо с ероплана встретить, устроить и по Литве повозить, вроде как охрана.

— А ты что, эскорт-услугами промышляешь? — я обвел глазами комнату. — Не похоже.

— Ты на хазу-то не смотри. Если надо, я и в высшем обществе за своего сойду. Только партаки надо прикрыть, чтобы лохов заранее не пугать. А дела у нас не выбирают, если серьезные люди за человека слово замолвили.

— В какой гостинице жил этот Пражанин?

— Нерис. На улице Донелайче. Номер не знаю, мы его всегда в холле дожидались. Знаю, что на пятом этаже жил — заприметил по лифту.

— Ну вот, больше у меня вопросов нет, — я поднялся и посмотрел на него. Руки, стянутые за спиной, подрагивают, но сидит спокойно, только взгляд в сторону отвел.

— Пора? — он посмотрел на меня и тяжело сглотнул слюну. Лицо моментально покрылось испариной, резко завоняло потом.

— Ты мне больше не нужен, — я затолкал записную книжку в карман куртки и пошел к выходу. — Живи…

Да, не убил. Какой смысл? На кровь посмотреть? Видел предостаточно. Месть? Кому? За что? Жажду крови водой не утоляют, а мертвых не поднимешь. Мальчику глотку перерезал за дело, а этого убивать — только пачкаться. Да и стучать он не побежит. Скорее всего, заляжет на дно, не всякий и найдет.

Машину, стоящую неподалеку, успело занести снегом. Настоящая зима, не то, что в Италии. А все-таки жаль, что не успел побродить по Ватикану — красивый город. Ладно, вот разберусь с делами, уговорю Наташку и рванем вместе. Устроим себе «Римские каникулы». Домой я вернулся под утро и сразу был атакован зверьем — полезли на руки, словно век не видели. Поужинал (а точнее — позавтракал) чем Бог послал; правда, сыр пришлось отдать «вечно голодному» Баксу, а кусочек копченой курицы — «доходяге» Тишке, чтобы его мохнатое пузо, похожее на барабан, к позвоночнику не прилипло. Перекусил и завалился спать. И кошмары меня не мучили…

Проснулся я около девяти — отдохнувший, словно в той, прошлой жизни. Наскоро размялся, погулял с псом, позавтракал. Звери, как всегда, затеяли небольшую склоку на кухне, не поделив теннисный мяч. Зверинец, а не квартира; надо отсюда сваливать, и побыстрее — там места будет побольше. Пока пил кофе, вспомнил про О`Фаррела. Точнее — про его коллекцию ножей. Один из них очень меня заинтересовал. Надо будет нарисовать эскиз и в Румшишкяй съездить, к кузнецу. Ничего особенного, что-то вроде шотландских скин-ду. Самое то, чтобы глотки резать. Да, я хладнокровная сволочь — инструменты начинаю подбирать, со вкусом к новому ремеслу. По специальности. По рождению. По грехам…

Съездил осмотреться в новый дом, заодно сделал примерный список вещей, которые необходимы в первую очередь. По идее, здесь нужно все — начиная от мебели и заканчивая посудой. Для начала хотя бы кухню и спальню сделать, остальное можно и потом. Не откладывая дело в долгий ящик, вызвал мебельщиков из одной небольшой фирмы. Ее директор в прошлом был моим постоянным клиентом — заядлый охотник. Я даже усмехнулся — так казалась далека та прошлая мирная жизнь. А ведь прошло всего ничего — полгода, не больше. Перед моими глазами встают люди, которые встретились на этом пути. Сколько их было? А сколько смертей, потерь, грязи… Чужие жизни, которые оборвал легко, будто свою собственную. Прав — не прав. Не я установил правила игры. Я и сам не знаю, сколько мне еще отмеряно этой очередной жизни. Может статься, что совсем немного. Ладно, нечего себя жалеть. Пока еще жив, надо этим таинственным пражским гостем заняться. Не нравятся мне эти туристические поездки. Надо, надо… Все надо. Только где взять машинку, которая увеличивает количество часов в сутках?

Когда я отъезжал от дома, позвонил Авгур. Да, объявился наконец, пропащая душа. Он всегда так — выскакивает, словно черт из табакерки, и начинает меня грузить разными непонятными делами и проблемами. Придется встретиться и узнать, что нового на неживом Прибалтийском фронте… Мы с ним договорились встретиться у памятника литовским летчикам Дарюсу и Гиренасу. Да, тем самым, которые пролетели 6411 километров через Анлантику и потерпели крушение, не долетев до Каунаса всего 650 километров. Рухнули в лес, в районе Солдино, и погибли. Одна из версий трагедии — зацепили верхушку сосны, другая — сбили немецкие зенитчики. Есть еще и третья, но про нее в следующий раз расскажу — вон уже Петр Васильевич топает. В своем неизменном сером пальто и в шапке, похожей на пирожок. Шапки похожего фасона в советские времена носили члены Политбюро. Нет, я их не видел. И не встречал. По телевизору видел репортажи, из серии: «в аэропорту братскую делегацию встречали… и другие товарищи…».

— Ты хорошо выглядишь, — улыбнулся Авгур, — лучше, чем во время нашей последней встречи. Даже глаза изменились.

— Вашими молитвами, Петр Васильевич, — кивнул я.

— Пусть бы и так, — согласился он, — главное, чтобы на пользу делу. Работа для тебя есть.

— Где именно, — спросил я, — и что именно?

— Что именно — не скажу, — он задумчиво сгреб с гранитного парапета снег, будто в снежки собрался играть. — Слухи нехорошие.

— Рассказывайте…

— Информации, в общем, никакой. Есть один скульптор в Литве. Из молодых, да ранних. Талантлив, удачлив в бизнесе. Но понимаешь, какое дело — болтают разные нехорошие вещи про него.

— Болтать можно всякое, — задумчиво сказал я. — Тем более в Литве. У нас это возведено в культ. Самый лучший праздник для человека, если у соседа корова сдохла. Если сгорел дом, то это уже фестиваль. Могут просто обговорить парня, чтобы нервишки испортить. Если каждой сказке верить…

— Подозрения очень нехорошие. Или Некромант, или Вампир…

— Даже так? А диапазон не слишком велик? — удивился я. — Эта Нежить, можно сказать, разных весовых категорий. Они по своей сущности разные.

— Не торопись делать выводы, Александр, — покачал головой Авгур. — Если коротко, то этот скульптор полгода назад устроил выставку своих работ. Мастер он молодой, но, как говорят специалисты — талантливый. Сторонник классической школы, а это не современное искусство, где из пучка соломы и кирпича шедевры лепят, по десятку в день. Так вот, у этого скульптора было три натурщицы. Не прошло и двух недель после выставки, как две из них умерли. Оставшаяся в живых побежала сначала в костел, грехи замаливать, а потом к бабке, для гарантии.

— К ведьме, — уточнил я.

— Нет, — Авгур поморщился и махнул рукой, — никаким боком. Простая старая перечница, которая делает деньги на доверчивых простаках. Зарабатывает прибавку к пенсии нехитрым враньем. Знаешь, как это бывает: гадание на картах, «верну мужа за два сеанса» и прочие аферы.

— Да, — согласился я, — есть такое. Попалась на глаза газета, так просто ошалел от количества колдунов. И не просто колдуны, а в третьем поколении! Магистры! Если целительницы, то в пятом, иначе не комильфо! И все с дипломами разных институтов и университетов. Например, как вам такое название: «Академия Светлой Магии Виленской губернии». Звучит? Или: «Университет Серой Магии». Впечатляет? Просто бери ящик патронов, газету — и вперед по адресам, зарабатывать бонусы на уничтожении Ведьм и Ведьмаков. Заодно и финансовые дела поправлю — они ведь за прием меньше ста долларов не берут. Кстати, давно хотел вас спросить. Почему у нас нет ни профсоюза, ни вуза, ни кассы взаимопомощи? Петр Васильевич, я считаю, что эту ситуацию надо срочно менять! Охотники — это, можно сказать, единственная должность, до которой не добрались бюрократы. Анархия еще никого до добра не доводила. Порядок должен быть.

— Что-то ты разошелся, Александр, — сухо заметил Авгур. — Я, конечно, рад, что у тебя хорошее настроение, но работа прежде всего. Съезди, посмотри на этого скульптора. Вдруг и правда Нежить. Вампир… — он немного подумал. — Нет, не думаю. А вот Некромант — вполне может быть. Любят они с жизненной энергией поиграть.