— Тебе понравилась моя коллекция, Джо? — поинтересовался он.

Мальчик кивнул, до сих пор не придя в себя от испуга.

В дверь кто-то постучал.

— Войдите! — разрешил Орлеманн. Показался слуга. За его спиной в коридоре мельтешил Вин.

— Заряды заложены, сэр, — доложил слуга. — Позвольте мне напомнить, что пора паковать коллекцию, сэр.

— Отлично! — сказал Орлеманн. Слуга поклонился, затем повернулся к дверям и громко хлопнул в ладоши. Створки открылись на всю ширину, и в кабинет вошло около двадцати человек в белых халатах, толкавших перед собой столы на колёсиках. Каждый из них подошел к одной из витрин.

— Минуточку! — окликнул их Орлеманн. Все тут же замерли, почтительно ожидая его указаний. Орлеманн медленно поднял над головой связку изящных ключей и потряс ими так, что металл мягко звякнул.

— Если хоть одной моей модели, — он по очереди обвёл яростным взглядом всех рабочих, не скрывая своей брезгливости, — будет причинён хотя бы малейший, даже самый незначительный, вред, я лично позабочусь о том, чтобы с лица земли исчез не только ответственный за это человек, но и его жена, его дети, его родители, бабушки и дедушки и даже его любимая собака! Это всем понятно? — рабочие молча закивали. — Ну ладно, приступайте к делу и не зевайте! — буркнул Орлеманн и сунул ключи слуге.

Все трудились аккуратно и споро, заворачивая каждую модель в мягкий бархат, а затем осторожно, едва дыша, перенося в упаковочные ящики. Для каждой модели была приготовлена своя каталка с целой системой креплений. Орлеманн обращался со своими сокровищами во много раз аккуратнее, чем это делал Джо.

В комнате снова возник Вин.

— А для меня не найдётся поручений, сэр? — поинтересовался он. Посол даже не повернулся в его сторону.

— Тебе хватит ловкости так же аккуратно переносить модели? — процедил Орлеманн.

— Переносить? — Вин явно был ошарашен. — Ну, наверное, хватит. Однако я полагал, что мог бы продолжить вместо вас допрос. Этот мальчишка — я мог бы заняться им, если вы устали, сэр!

— Лучше займись погрузкой, — ледяным тоном приказал Орлеманн. — И не смей что-то сломать: тогда я сам тебя сломаю, понятно?

Вин буркнул что-то невнятное, но подчинился.

Орлеманн был весь поглощён своими моделями. Упаковка и погрузка проходили быстро и без происшествий. Все рабочие знали своё дело. Орлеманн караулил каждое их движение, как коршун, готовый броситься на любого, кто бы дерзнул проявить невнимательность в обращении с его бесценным грузом.

Джо тоже смотрел какое-то время на то, как рабочие пакуют модели, но скоро ему это надоело. Он оглянулся и заметил, что дверь в соседний кабинет открыта.

Он незаметно подобрался к этой двери. Ему не терпелось ещё раз посмотреть на Голиафа.

Записную книжку Паука мальчик засунул за пояс, а сам осторожно открыл дверцу на боку Голиафа. Наклонился и заглянул в кабину. Увиденное снова поразило его. В кабине был целый ряд кнопок и рычагов разного цвета, и заканчивался он синей кнопкой. Она была больше остальных и скорее всего включала зажигание. Вокруг миниатюрной панели вилась густая паутина проводов и кабелей. Один из проводов свисал так, что закрывал от Джо внутренность механизма. Очень, очень осторожно мальчик сунул внутрь палец, отвёл провод в сторону и хотел вынуть палец наружу, но нечаянно задел ногтём синюю кнопку, вернув Голиафа к жизни.

Джо отскочил в сторону, а пушка Голиафа немедленно развернулась, реагируя на движение. Орлеманн кинулся к своей драгоценной модели и получил заряд огня прямо в живот. Его шёлковый плащ немедленно загорелся. И хотя посол не потерял хладнокровия, скинул плащ и затоптал огонь, кабинет наполнился клубами сизого дыма и вонью от горевшего шёлка. Физиономия Орлеманна вспыхнула от ярости.

А потом началось нечто невообразимое. Модель Голиафа в демонстрационном кабинете работала и продолжала уничтожать всё, что движется. Поворачивая пушку, она определила новую цель. Орлеманн стоял слишком далеко, и машина поехала по столу в его сторону.

Как назло, этот край стола не имел предохранительных перил. Джо понимал, чем это кончится, но ничего не успел предпринять. Он мог только в ужасе наблюдать за тем, как Голиаф покатился вперёд, свалился со стола, выехал в коридор и с грохотом врезался в холодную полированную стальную стену. Джо заметил, как грязное лицо Вина перекосило от злорадной улыбки. Мальчик перевёл беспомощный взгляд на останки Голиафа, раскиданные по полу. Части миниатюрного механизма все ещё продолжали работать, жужжали и пощёлкивали, пока наконец не замерли.

Никто не смел шелохнуться. Повисла тяжкая тишина, и сам воздух словно замер.

— Простите меня, — промямлил Джо, — я только хотел на него посмотреть… Я только…

Орлеманн пригвоздил его к месту убийственным взглядом. Ещё никто никогда так на него не смотрел. Джо моментально почувствовал себя маленьким, грязным и никчёмным созданием. Уж лучше бы Орлеманн орал и топал ногами, обзывал его на все лады, грозил оторвать ему голову, но не обливал таким холодным, брезгливым презрением.

— Я… — снова начал Джо.

— Ни слова больше! — угрожающе прошипел Орлеманн. — Или клянусь, я найду способ сообщить твоим родителям, что их дочка, их любимая дочурка, заболела из-за тебя! Взять его! — двое охранников тут же подхватили Джо под руки и потащили вон.

— Но что же с моей сестрой? — отчаянно закричал Джо. — Что с Ханной?

— А ты возьми да попробуй сам поискать её на фабрике, если тебе так неймётся! — злорадно ответил Вин откуда-то из глубины кабинета.

Гримаса на лице Орлеманна исчезла, и он расхохотался, только почему-то его смех вовсе не казался весёлым.

— А ведь и верно! — сказал он. — Валяй, ищи её, только не спеши!

Однако Джо вообще не видел в этом ничего смешного.

Охранники протащили Джо вниз с крыльца стального дома и швырнули на заднее сиденье машины. Машина была кучей металлолома — старый армейский джип, покрытый ржавчиной. В крыше зияли прорехи размером с обеденную тарелку, и через них лился дождь.

Охранники сели впереди, и джип, вихляя и подпрыгивая, понёсся на другой конец долины, к фабричным корпусам. Вскоре водитель так резко ударил по тормозам, что Джо скатился с сиденья. Он больно ударился лбом о железное днище, разбрызгав ржавую лужу между сиденьями. Во рту появился металлический привкус крови.

— Куда нам его запихнуть? — спросил водитель. — Губернатор сказал, на какую из фабрик?

— Да плевать мне на него! — ответил второй охранник. — Отправим на первую попавшуюся и назад. Или тебе охота застрять здесь до того, как рудник взорвут?

— Ну уж нет, — сказал водитель. С этими словами он круто вывернул руль налево и снова ударил по тормозам. Джо мешком болтался в тесном пространстве на полу, ударяясь то об одно сиденье, то о другое и глухо охая от боли.

Наконец оба солдата вылезли из машины и распахнули заднюю дверцу. Они выдернули Джо из джипа и погнали к ближней фабрике. Водитель открыл двери, а его напарник толкнул мальчика внутрь. Джо снова растянулся ничком на полу.

Двери со стуком закрылись, и Джо оказался в пропахшей углём темноте.

Медленно, кряхтя от боли, он встал на четвереньки.

— Эй, кто-нибудь! — окликнул он. Но ничего не услышал в ответ. Его голос эхом прокатился под гулким стальным потолком. Судя по всему, на полу в беспорядке валялись невидимые в потёмках инструменты и куски металла. Джо выпрямился и медленно на ощупь подобрался к двери. Но не успел он прикоснуться к ней, как застыл: за спиной раздался громкий скрежет.

— Эй! — снова окликнул он. И снова не получил ответа.

Джо до боли всматривался в темноту у себя за спиной. И наконец-то за листами жести, прислонёнными к стене, за кучами запчастей и какого-то железного хлама, за стеллажами с инструментами и мотками ржавой проволоки ему почудилось какое-то движение, чей-то едва различимый силуэт. Он громко сглотнул. Кажется, это был ребёнок. Да, маленькая белокурая девочка! Надежда с новой силой вспыхнула у Джо в груди.