Ничего не отвечая, отвернувшись, Сидор с тоской смотрел прямо перед собой. За их спиной из широкого зева тёмной пещеры медленно выползали последние телеги обоза, постепенно заполняя удобную просторную площадку перед выходом, единственное место, более-менее свободное от раскиданных по всему днищу долины больших, грубо отёсанных каменных блоков.

— Серое на сером, сливается, — мрачный Бугуруслан был, как и они искренне расстроен открывшимся впереди зрелищем. — Ни хрена против такого солнца не видно.

— Твою мать, — с нотками обречённости в голосе выругался он. — И чего сразу вылезли? Что нам стоило подождать немного в пещере и не высовываться прямо крепости под нос. Постояли б, отдохнули, разведали, что и как, а потом приняли бы решение. Переночевали бы, в конце концов, ещё раз в пещере. Уж ещё одну ночку в этих мрачных подземельях мы бы как-нибудь выдержали.

— Где ваши разведчики были, — повернулся он к друзьям. Не дождавшись никакого ответа, угрюмо бросил. — А теперь наверняка придётся прорываться, — мрачно констатировал он очевидное.

Ты ж вроде как был здесь? — сердито посмотрел он на Димона. — Чего сразу не предупредил?

— Не здесь, — Димон сердито дёрнул щекой. Выслушивать нотации ещё и от атамана он не собирался. — Я эти места совершенно не знаю. В прошлый раз мы вышли из пещеры где-то в другом месте.

Ничего кругом знакомого, — ещё раз окинул он долину угрюмым взглядом. Весь вид его в этот момент был какой-то раздражённый и взъерошенный.

— Значит, плутанули, — мрачно, с глубокомысленным видом констатировал Сидор. — И плутанули где-то в пещере! — едва сдержав рвущиеся наружу матерные слова, Сидор раздражённо сплюнул наземь. — Зато вышли! Путеводитель…! — бросил он сердитый взгляд на совершенно смутившегося Димона. — Лазоход!

Мрачно на них обоих покосившись, Бугуруслан промолчал. Начало похода выходило самое отвратительное. Происходящее вокруг нравилось ему всё меньше и меньше. Он до сих пор с содроганием вспоминал тот проклятый мокрый карниз над пропастью внутри гор, про который так небрежно в самом начале упоминали эти двое. И теперь! Он услышал лишь самый конец перепалки между двумя этими дятлами. Но и того что он услышал, ему хватило чтобы сделать правильный вывод.

Оказалось, что и дорогу то эти два деятеля толком не разведали. Сунулись очертя голову незнамо куда с тяжелогружеными телегами, а теперь приходилось тащиться вместе с ними неизвестно куда, без хорошо известной и проверенной дороги, по местам с крайне агрессивным и враждебным местным населением. А насколько оно здесь было враждебно, сам Бугуруслан не раз имел возможность убедиться на собственной шкуре, ещё в прежние, давние молодые годы.

А теперь ещё и эта неизвестная крепость прямо у них перед носом.

Атаман, прищуря глаза на жгучем, не по-осеннему удивительно жарком солнце, мрачно смотрел прямо перед собой, на очередные развалины перед ними. Мало ему было руин с той стороны гор, так теперь ещё и с этой стороны всё начинается по новой. Какая-то нехорошая выходила традиция.

Всё было плохо. Очень плохо! И хуже всего, что он прекрасно знал, что собой представляют такие вот небольшие каменные крепостицы, так удачно стоящие в каком-нибудь крайне важном и узком проходе. Пусть даже и в таком разрушенном виде. И сколько крови они возьмут с тех дураков, кто вздумает их штурмовать. Себя в таком качестве он рассматривать не собирался. Эту роль он отводил этим двум дятлам, что так поспешно вывели их прямо под глаза возможных наблюдателей оттуда. И если эти двое немедленно не решат возникшую проблему, он готов был сам один развернуться и убраться восвояси. Своя шкура была дороже мифической торговли непонятно где и с кем.

Он ещё раз на глаз прикинул, что они впереди имеют. Сразу же поплохело.

На противоположном склоне дальнего от них края долины, сухом щебенистом, без единого кустика растительности, за которым можно было бы укрыться нападавшим, высилась небольшая, вся какая-то ажурная, удивительно красивая сторожевая башня, не более шести метров высотой. Сложенная из местного серого камня, крытая блёклой, по цвету сливающейся с цветом окружающей местности серовато-белёсой черепицей, она была в дополнение к своему грозному виду ещё и удивительно красива. И удивительной сохранности на фоне царящей кругом всеобщей заброшенности и разрухи.

Единственно, что резко выделялось на общем блёклом фоне башни и строений — большое пятно тёмного провала от пробитого каменного купола над верхней площадкой башни, да широкая и низкая выщербина у её основания. Рядом стоящие несколько внешне хорошо сохранившихся небольших каменных одноэтажных строений, также темнели на общем сером фоне отсутствующими проёмами окон и дверей. Но сами здания, однако, выглядели на удивление хорошо сохранившимися, и внешне никак не показывали своей заброшенности.

И всё это безобразие окружено было привычно разрушенной каменной стеной из одинаковых тёсаных каменных блоков. Раскиданные рядом со строениями, они даже отсюда, издалека, удивительно походили на те, что были разбросаны по всей долине. Что была за сила, раскидавшая вокруг такое огромное количество камня, и кому это потребовалось, было совершенно непонятно, но и выяснять что-либо, ни у кого не было, ни малейшего желания.

Нигде не было ни малейшего движения.

— Ну, вот вам и аборигены, — флегматично заметил Димон, из-под козырька ладони присматриваясь к виднеющимся на другом краю долины руинам, в которых что-то ворохнулось.

— Где? — живо бросил в ту сторону взгляд Бугуруслан.

Достав свой бинокль, он долго внимательно рассматривал строения старой крепости и наконец-то вынес вердикт.

— Птицы, — сердито покосился он на Димона. — Много. И боле ничего. Похоже, вам, ребята, в очередной раз повезло, — с откровенной издёвкой пошутил он. — При таком обилии птиц, что-то мне не кажется, что там кто-либо вообще живёт.

— Дымов печных нет, а значит, и людей точно нет. Ящеров, животных, птиц иных, кроме вездесущих голубей, похоже, здесь тоже нет, — задумчиво пробормотал он. — За всё время пока здесь перед выходом топчемся и следа человеческого, или нечеловеческого не обнаружили. Так что нет там никого, — уверенно вынес он окончательный вердикт, опуская бинокль.

Тем не менее, затратив на преобразование каравана в боевой ордер буквально пару минут, уже настороженный обоз стал медленно пробираться по заваленной камнем долине в сторону близкой крепости.

Опытный вояка Бугуруслан оказался и в этот раз прав. В открывшейся им разрушенной крепости никого и ничего не было. Никого кроме голубей. И не было уже давно. При ближайшем рассмотрении оказалось прекрасно видно, что даже оконные и дверные переплёты в каменных зданиях успели давно сгнить, оставив после себя лишь до сих пор ещё виднеющуюся кое-где в проёмах древесную труху. И вся территория развалин оказалась покрыта клочковатым ковром редких, сухих трав. За долгое прошедшее время, когда здесь не было людей, она успела прорасти на высящихся кругом кучах битого камня, одним своим видом сразу усиливая общее тягостное впечатление от заброшенности этого места.

Даже по сравнению с подобными развалинами на противоположной стороне гор, эта брошенная когда-то крепость явно была намного более древняя, намного дольше брошена людьми, чем любая другая с той стороны.

Это лишь издали, от пещеры, да на какой-то самый первый, краткий миг им показалось, что эта небольшая горная крепостица хорошо сохранилась. Вблизи же, открывшаяся картина предстала им во всей своей давней, заброшенной неприглядности.

И вокруг этих руин, огибая сохранившиеся ещё здания и высящиеся кое-где из-под камня старые фундаменты, кругом шёл невысокий вал из крупных блоков тёсаного камня, заросший крупными клочками сухой колючей травы.

— Это становится нехорошей традицией, — мрачно констатировал Сидор, рассматривая очередные руины перед ними. — И здесь никаких стен нет. Кто же это их так здесь не любит, что все посносили? — мрачно, с нотками ёрничанья в голосе, тихо поинтересовался он.