И Бугуруслан прекрасно понимал всю ценность подобной находки. Ещё вчера казавшаяся безсмысленной их деятельность по поиску и обследованию старых развалин в этих местах, так раздражавшая и Бугуруслана, и его людей своей казалось бы тупостью и ненужностью, вдруг вывернулась каким-то совсем неожиданным боком. И на деле, оказывается, имела совсем иную цель, чем он ранее предполагал.

Не зря, ой не зря эти люди строили сюда дорогу, тратя на это немалые собственные средства. Теперь, в свете новых открывшихся внезапно обстоятельств, следовало попытаться полюбовно договориться с Сидором, чтоб наверняка остаться здесь. И тогда все удобства подобного положения открывали воистину безграничные возможности для обогащения первых осевших в этих местах людей. А чем торговать, что можно было взять из этих мест, в отличие от того же Сидора или Димона, Бугуруслан был намного лучше осведомлён. Не зря же они всей бандой проторчали здесь целых полгода. И времени, в отличие от того что он наговорил Сидору, они не теряли.

Единственное, что омрачало внезапно открывшиеся великолепные перспективы, это та воистину чудовищная собственная его глупость, за последние полгода службы в этой компании пальцем о палец не ударившего по выполнению поставленных перед ними задач. И насколько хорошо он знал того же Сидора с Димоном, и по тем немногим слухам, дошедшим до него из города, подобного поведения они никому не прощали.

"Придётся договариваться", — раздражённо поморщился Бугуруслан. И эта мысль ему совершенно не понравилась.

Ранее не придавая своему полугодовому безделью здесь большого значения, считая себя абсолютно правым, Бугуруслан совершенно равнодушно относился к вполне ожидаемой реакции руководства компании. Теперь же, он совершенно по иному смотрел на неизбежное изгнание себя и своих людей из неожиданно оказавшимся столь выгодным и перспективным места. Теперь Бугуруслану надо было срочно решить эту неожиданно возникшую проблему.

И самое главное, он имел для этого все возможности. Бугуруслан был не дурак и понимал, что он имел ресурс, в котором остро нуждался Сидор и вся их компания. У него было зерно, и был отряд. Не молодняка, не новичков, ни к чему нее пригодных, как ныне привёл в крепость Сидор, а отряд великолепно обученных, прошедших не одну битву, сплочённых ветеранов. Отряд, из-за которого Сидор его в своё время и нанял, не торгуясь и сразу согласившись на все их условия.

Бугуруслан, опять недовольно поморщившись, неохотно вспомнил те жалкие условия, навязанные им своему работодателю. Какими теперь они теперь казались ему жалкими, в свете открывшихся будущих перспектив. Нет, хорошо, что они так удачно разорвали старый договор. Да ещё так вовремя. Теперь, условия можно выставить иные, более выгодные. И теперь, условия компании можно диктовать ещё жёстче.

"Кто знает, — мысленно вернулся Бугуруслан на полгода назад. — Если бы Сидор тогда повёл себя по-иному. Не как натуральный козёл, сопляк, лох, как говорят сами земляне. Если бы он, ну, хотя бы немного, для порядка, поторговался. Хоть для приличия. А не подмахнул тупо, не глядя договор. Тогда бы, наверное, и Бугуруслан бы потом повёл себя совершенно иначе, по иному оценивая перспективы своего найма и характер нанимателя".

Но! Сделанного не воротишь. Оставалось только договариваться по новой, и, как ни крути, намного с более худших позиций для старта. Хотя, и тут была у него одна серьёзная зацепка. Да такая, что пудовой гирей перевешивала все сделанные им ранее ошибки.

Таинственность и скрытность, наведённые вокруг этого места Сидором, получившие теперь полную для него ясность. Вот они и сыграют в их будущих переговорах крайне неприятную для Сидора роль. А один раз, с таким олухом договорившись, и имея за своей спиной опыт более десяти лет собственного вольного атаманства, он в нужный момент ловко воспользуется открывающимися перед ним прекрасными возможностями и ототрёт этих лохов в сторону. Сам будет здесь командовать, без землян.

Была одна лишь загвоздка в таком плане. В этом случае приходилось физически устранять всех в этой компании, а это было проблемно, настолько Сидор со своими друзьями уже влез в жизнь Старого Ключа.

"Ну да ничего, — мысленно приободрил атаман сам себя. — Ближе к цели, разберёмся. И не такие мухоморы сшибать приходилось. Тем более, что и с городской властью, как я слышал, у него отношения не заладились".

"Ещё не вечер", — расплылся атаман в довольной ухмылке.

Пустынный по столь раннему времени внутренний двор занятого Сидором с Димоном дома был тих и безлюден. Только стоявшие под навесом в углу двора три лошади, бодро хрустящие заданным им с утра дежурной порцией овса, единственные бодрствующие, нарушали стоящую во дворе утреннюю тишину. Никого вокруг в пределах видимости видно не было. Вставший по привычке ни свет, ни заря Сидор, разбив образовавшийся под утро ледок в лошадиной поилке и повесив снятую с себя рубашку на торчащий рядом шест, быстро умывался, довольно пофыркивая и поёживаясь на утреннем холодке.

Неизвестно когда успевшая выработаться у него дурная привычка вставать очень рано сказалась и на сей раз. Все ещё спали, досматривая последние утренние, самые сладкие сны, а он, вместо того чтобы спокойно отсыпаться после вчерашнего позднего возвращения с дальних пастбищ, уже давно встал, даже не смотря на то, что вчера лёг очень поздно ночью, заговорившись с Димоном допоздна.

Тихо спустившийся следом Димон, с ехидной усмешкой в глазах глядя на нагнувшегося над лошадиной поилкой полуголого Сидора, быстро подхватил стоящее рядом ведро с ледяной колодезной водой и с довольным, мстительным уханьем окатил того с ног до головы,

Крякнув сквозь зубы от скрутившего его холода, Сидор яростно потряс головой, разбрызгивая вокруг холодные брызги. Заметно повеселев, он не оборачиваясь, бросил:

— Не спится?

— С тобой выспишься, — коротко хохотнул Димон. — Такого вчера наговорил, что ещё солнце не встало, а сна уже ни в одном глазу. Голова от всяких мыслей пухнет. Какой уж тут сон.

— Возвращаясь к нашему вчерашнему разговору, по этим слишком уж самостоятельным бугуруслановским человечкам и по нему самому, так решим, — словно вчера и не прерывались, продолжил Сидор. — Как только представится любая, подчёркиваю — любая возможность, выгоним всех к той самой матери. Но только не здесь в крепости, где им фактически некуда податься и они снова застрянут или у нас под боком, в крепости, или где-нибудь здесь же, в ближайшей округе.

А чужие глаза нам в крепости нахрен не нужны. Хватит и того что ты засветился с этими горскими одеялами шерстью. Чёрт тебя дёрнул купить эту шерсть, — с сожалением цокнул он языком. — Атаман не дурак, связать дважды два легко сможет. Так что, теперь он точно знает, что у нас есть путь на ту сторону. Причём достаточно удобный для того чтоб пройти по нему с гружёной телегой.

Ой, дурак! — тихо процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ой, дурак! Забыл коменданта предупредить, чтоб он тебя сразу ввёл в курс дела по этому атаману.

А лучше было бы сразу их из крепости убрать. Умерла, так умерла, — с сожалением покачал он головой. — Не послушал Мишку. Это наш новый комендант, — пояснил он непонимающе посмотревшему на него Димону. — Мишка Могутный, из тех ребят, что пришли в крепость с первым табуном и с Корнеем, когда ты уже убыл в горы. Не переваривает по какой-то причине нашего атамана, потому и назначил, — усмехнувшись, уточнил он. — О причине нелюбви молчит, как партизан, — безразлично махнул Сидор рукой, показывая насколько ему безразличны чужие отношения.

Так вот он советовал сразу убрать бугуруслановцев из крепости. Всех. Не послушал, — с сожалением качнул он головой.

Ну и что, — задумавшись, Сидор незаметно перешёл на монолог с самим собой, не замечая, что разговаривает один. — Раз атаман полгода сидел сиднем в этих развалинах и никуда отсюда не ушёл, хотя мог, говорит о том, что и дальше он никуда отсюда не уйдёт. Так и будет тут сидеть. А погоним из крепости, обратно в Старый Ключ не вернётся, устроится по соседству. Что-то ему здесь надо. А руин безхозных кругом море, — хмыкнул Сидор. — Даже можно найти вполне достойно сохранившийся городок, наподобие этого. Так что, избавляться от них надо, но аккуратно, с умом. И уж точно не здесь.