Ничто больше не напоминало ведущее в долину просторное и широкое ущелье с покатыми зелёными склонами, покрытыми густы хвойным лесом, со множеством внезапно открывающихся где-нибудь за очередным поворотом небольших уютных зелёных долин, остающихся в стороне от основной трассы.

Теперь кругом царил какой-то дикий каменный ужас. Дикий хаос, в котором если и можно было найти какой-то путь, хоть мало мальски пригодную для езды дорогу, не ведущую в тупик, то лишь поплутав среди скал несколько часов, а то и целые сутки.

Хорошо, что у них была оставшаяся ещё с весеннего похода подробнейшая карта с кроками этой местности. И хоть начертанные от руки, на затасканном до невозможности, истёртом чуть ли не до дыр старом пергаменте, с полустёртыми, размытыми от влаги и невнятно читаемыми пометками, они были плоховатым подспорьем, но, хоть что-то у них всё-таки было. Плюс к тому недавние путевые заметки Димона. И сам Димон, вместе со всей своей группой, недавно ходившие в эти дикие, пустынные места.

И всё равно, несмотря на уверенное поведение Димона и его людей, несмотря на хорошее знание ими местности и на наличие подробной карты, Сидора никак не покидало странное ощущение, что они упорно идут куда-то не туда. Хотя ориентиры, довольно внятно и детально прописанные в прилагающейся к карте с кроками пояснительной записке, предельно точно и однозначно указывали дорогу.

Так что, несмотря на все его метания и сомнения, уже к вечеру второго дня они были в конце пути, в какой-то пусть и небольшой, безлесной с голыми скалами и вялой пожухлой травой, но, тем не менее, довольно уютной долине. Местность оказалась там не смотря на всю свою скудость для путников самая удобная, прекрасно подходящая для размещения даже такого большого как у них обоза, словно самой природой для того предназначенная.

И главное, там была вода. Небольшое мелководное озерцо, куда впадало несколько ключей, бьющих со склона. Очень удобное, чтобы спокойно напоить лошадей.

— Ну вот! — донельзя довольный, буквально лучащийся счастьем Димон ткнул рукой куда-то в сторону противоположного склона долины. — Прошу любить и жаловать. Тот самый пресловутый подгорный проход, — указал он на едва выделяющееся, на сером фоне безлесных скал тёмное пятно.

Правда, там есть засада — небольшая щебёночная осыпь перед входом, — виновато развёл он руками, как будто сам был в том виноват. — Но это так, я, думаю, ерунда. Часа два, три все вместе почистим, и самая тяжелогруженая телега легко пройдёт. Я прошлый раз вообще, ничего не делая, проскочил, так что и мы пройдём.

— Твоими бы устами да мёд пить, — недовольно проворчал у них за спиной Бугуруслан.

Весь сегодняшний день он всё это время недовольно ворчал, переживая утренний скандал и разрыв с Дормидонтом. Всё происходящее ему категорически не нравилось. А то, что приходилось лезть куда-то внутрь горы, ему ещё больше не нравилось, хоть и было вполне ожидаемо. Видать, он до последней минуты надеялся, что дорога пройдёт где-нибудь поверху. Теперь же подтверждались его самые худшие предположения. Проход оказался подземный.

— Сколько там под землёй времени проведём, — мрачно поинтересовался он.

— Если сегодня вход расчистим и выйдем завтра с утра, три дня под горой, — повернулся к нему Димон. — Вечером третьего дня будем на той стороне.

— Так что, готовь себе и своим людям факелы, — холодным тоном заметил Сидор. Ему сегодняшнее постоянное нытьё атамана сидело уже в печёнках, так что он едва сдерживался, чтобы не нахамить. — Земляное масло, то бишь нефть, и тряпки для факелов мы вам дадим. Халява, пли-и-из! Палки ищите сами. Кустов на скалах тут полно, проблем не составит. Но чтоб на каждой вашей телеге все три дня горело по факелу. Днём и ночью.

Пожелаете приобрести у компании бензиновые фонари, всегда, пожалуйста. Бензин за отдельные деньги.

Настоятельно советую на этом не экономить, — насмешливо добавил он, заметив, как перекосилось лицо атамана.

— Ты же знаешь, что денег у нас нет, — мрачно буркнул атаман. — А расплачиваться драгоценными камнями, слишком жирно для вас будет. Никакой сдачи уже от тебя не дождёшься.

— Поэтому и предлагаем вам нефть и тряпки, — равнодушно пожал плечами Сидор, отворачиваясь. — По одёжке протягивай ножки.

— А в долг?

— А перебьешься, пишется с одним мягким знаком? Или с двумя? — раздражённо полюбопытствовал Сидор.

Похоже, последние дни вопросы языкознания его серьёзно заинтересовали, раз он и в пути так настойчиво ими интересовался. Да и какое-то глухое раздражение, тень неудовольствия, от чего-то незавершённого, силой задавленная им, весь сегодняшний день с самого утра никак не оставлявшее его ощущение от какой-то неправильности происходящего, не добавляло дружелюбия.

Но, вопросы языкознания никак не относились к делу, и сколько ими не интересуйся, обоз так и не сдвинется с места, если ничего не делать. Посему, сердито покосившись друг на друга, Бугуруслан с Сидором отправились в разные концы немалого обоза отдавать необходимые распоряжения по расчистке прохода.

Это и заняло у них чуть ли не весь остаток светового дня. К вечеру, как и ожидалось, работа была сделана. Но ночевать всё же пришлось в долине, неподалёку от входа, где нашли удобное место рядом с источником, просто идеально приспособленное для удобной стоянки.

Отправляться в пещеру на ночь глядя, после тяжёлой работы желания ни у кого не оказалось. Поздно уже было, да и намаялись сильно за целый день.

Следующим утром, не задерживаясь на дополнительное обследование пещеры или самой долины, весь обоз начал медленно собираться перед входом, выстраиваясь в привычный походный ордер. Постепенно скапливаясь перед осыпью, ждали лишь последние телеги, медленно занимающие отведённые каждому места.

— Ну что? — остановившись возле первой телеги с краю плохо расчищенной каменистой осыпи, Сидор весело посмотрел на стоящего рядом Димона. Заметив, что тот нервничает не менее него, ехидно усмехнулся:

— Что, первопроходчик, или как там тебя, лазоход, мандражируешь?

— Лозоход, — автоматом поправил его Димон.

— Лозоход, это тот, который ищет воду, а ла?зоход, это тот, кто лазает по всяким грязным норам, дырам, щелям и прочим трещинам, — с коротеньким смешком уточнил Сидор.

— Ну, так как, ла?зоход, мандражируешь? — насмешливо повторил он вопрос.

— Замандражируешь тут, — с тоской глядя прямо перед собой на высящиеся перед ними щебёночные валы от расчищенной осыпи и на до сих пор полузасыпанное зево просторного входа в пещеру, Димон тихо пробормотал. — Одно дело ты сам один, или с парой ребят. И совсем другое, с такой толпой.

— Ну, ты же уже был там. Прошёл же, — усмехнулся Сидор, — Пошёл! — хлопнул он того по спине.

— Он сказал, поехали. Он взмахнул рукой…, - громко запел Сидор и по-разбойничьи засвистев, стеганул кнутом лошадей, посылая телегу вперёд.

Взбодрённые резким свистом и щелчком кнута, пара тяжеловозов легко сдвинула перегруженную телегу с места и быстро двинулась вверх. Правда, энтузиазма у лошадей хватило лишь на десяток быстрых шагов, а дальше тяжёлая телега медленно потащилась по плохо расчищенной осыпи, подпрыгивая на попадающихся кое-где под колёсами камнях. Работ по расчистке и обустройству дороги тут было ещё много. Вчера особо никто с этим и не заморачивался, слегка почистив узкий проход на одну телегу. Лишь бы только прошла.

На другом краю земли, в другом мире, по ту сторону гор — на дневную поверхность южного склона Большого Южного Камня, уже в Приморье, на вечерний свет закатного уже солнца обоз появился лишь вечером третьего дня. Как и планировали, буднично и незаметно.

Впрочем, особой радости в том ни у кого не было. За эти три долгих, изматывающих дня под землёй все устали просто страшно. Да и то место, куда они вышли, не давало никого повода для энтузиазма.