Поэтому, если нормального русского языка не понимаете, сделаем по-другому.

— Это ты о чём? — оба мужика, невольно отвлеклись от разглядывания шумного зала.

— Интересно, для кого это я тут распинаюсь? — скупо усмехнулся Сидор, обращаясь куда-то в пространство. — Меня оказывается, не слушают.

Это я о том, соколы мои, что теперь за торговое место на местном базаре будете платить сами. Так же, как и за въезд в город, как все. Платить будете мне, а я уж, так и быть, рассчитаюсь за вас с местными властями.

— Это, с какого такого рожна, — сияющие улыбки медленно сползли с лиц обоих мужиков. — Не было такого уговора.

— Много чего не было. Теперь будет, — равнодушно проговорил Сидор. — Теперь за торговое место на базаре, за каждую свою телегу там будете платить из своего кармана. А то, я смотрю, повадились. За ремонт разбитых колёс вы не платите. За новые телеги, взамен разбитых старых, вы не платите. За убитых лошадей вы естественно тоже не платите. Поскольку это всё моё, моё, моё, а вы как бы ни при чём, вроде как взяли в аренду. Взяли на недельку, довезти товар до соседнего городка, и растянули на несколько месяцев. То у вас денег сейчас нет, то у вас ещё что. Как говорится: "То понос, то золотуха". Теперь это всё ваше. Де факто переведём в ду юре. Теперь будете за всё сами платить, — нехорошо улыбнулся он.

— Что ещё! — хмурый Бугуруслан с окаменевшим холодным лицом в упор глядел на Сидора.

— Мало? — хмыкнул Сидор. — Добавим ещё.

Как я уже говорил, вам теперь придётся много и хорошо считать, — с насмешкой на губах и с холодными, злыми глазами хмыкнул он, глядя на рассерженных, взъерошенных мужиков.

— Двенадцать подвод, вы выставляете на рынке. Теперь добавим туда те две подводы травника, которые он дополнительно занимает, но которые тоже как бы мои. Более того, он ещё требует пару подвод под свои собственные нужны. Говорит, что расширяется, больно уж спрос на его услуги и на травы большой.

— Теперь кузнец. Этот, железных дел мастер, вообще последнее время чуть ли не каждый день клянчит у меня дополнительную, пару телег, под какие-то свои железки, обосновывая это тем, что торговля железом здесь весьма выгодна. А ещё он носится с какой-то идеей передвижной кузницы. И по его описаниям, так это вообще никакая не кузня, а чуть ли не целый ремзавод.

— С этими двумя решай вопрос сам, — холодно проговорил Бугуруслан. — Они мне больше не подчиняются и сами заявили, что работают теперь на тебя.

— Хорошо, — холодно, одними губами улыбнулся Сидор. — Считаем, этот вопрос решён.

Теперь последнее. Вы сами.

Мне надоели ваши блескучие доспехи и то, что вы ими приманиваете к обозу бандитов. Теперь или вороните их, или раскрашивайте в защитный цвет, или делайте што угодно, но пока вы в Моём обозе, — тихо, зло проговорил Сидор, — вы будете как все. Как наши егеря, как местные торговцы. Серые и незаметные. И высовываться с установленного для вас в обозе места, сверкая на солнце надраенными до зеркального блеска доспехами, больше не будете. Не нравится — пошли нахрен. Здесь и сейчас.

— Что за шум, а драки нет?

— Вот и Димон, — невольно улыбнулся Сидор. — И как всегда вовремя.

— Так что у вас здесь происходит? — меж тем поинтересовался Димон, присаживаясь рядом с ним на скамью. Взведённый, заряженный двумя болтами арбалет небрежно положил рядом с собой на стол, отодвинув дальше пустые кружки.

— Ну у вас тут и грязюка, — брезгливо поморщился он, окидывая раздражённым взглядом заставленный пустыми кружками стол.

— Ящеры встревоженные на стоянку прибежали, — охотно пояснил он в ответ на вопросительно поднятую правую бровь Виталика. — Говорят, как вы двое зашли в кабак, так оттуда сразу народ стал разбегаться. Вот им надоело у дверей топтаться, не зная, что тут внутри происходит, они за мной и послали. Рабам-то сюда дороги нет. А вдруг здесь чего не так.

А тут вы отношения, оказывается, выясняете, — с ясно различимой насмешкой в голосе пояснил Димон.

Ну и как? — повернулся он к Сидору.

— Ну и нахрена нам всё это надо? — не обращая на Димона никакого внимания, Бугуруслан смотрел на Сидора сузившимися, злыми глазами. — Чем тебе за всё платить, нам будет проще вообще отколоться.

— Зачем? — Сидор, не глядя на атамана, повернулся к задумавшемуся Виталику. — На кой хрен вам со мной возиться? Поясняю. Для вас, лично для вас, хрен чисто экономический. Для нас — его уже нет. Убытки от вашего наглого поведения уже перекрывают доходы.

— Первое. Вы, ребята, не платите таможенного сбора на нашем перевале. Пока вы с нами, вы не платите. Стоит вам отколоться, платить придётся.

— Второе. Вы не платите, — нехорошо так улыбнулся Сидор, — ни за торговое место на ярмарке, ни торговые сборы при въезде во все местные города. А это, как вы прекрасно знаете, серьёзные деньги.

— Точнее, не платили, — Сидор равнодушно пожал плечами. — теперь платить придётся. Откалывайтесь.

— Теперь-то ты стал смелый, — хмыкнул как-то неопределённо Виталик, глядя на сидящего напротив Сидора ничего не выражающим, пустым взглядом. — Теперь тебе можно не бояться, что мы покажемся в нашем городе и раззвоним всем о наличии у тебя нового перевала через горы.

— Да, — отозвался Сидор, — теперь вам уже нечем меня шантажировать. Это ты правильно Виталик заметил. Теперь я с вами, ребята, буду разговаривать уже на других, на равных позициях. Больше вам меня нечем прижать.

Бугуруслан вместе со своим казначеем несколько долгих, бесконечно тянущихся мгновений рассматривали сидящих напротив Сидора с Димоном.

— Надеюсь, вы оба не будете требовать немедленного расторжения нашего договора, — нейтральным, невыразительным тоном поинтересовался он. — А то у нас пока ещё маловато средств, чтобы выкупить у тебя твои подводы, да и на лошадей пока деньжат в достатке не хватает. Если ты не против, то мы бы ещё какое-то время поработали вместе.

— Да и тебе разом лишиться двух десятков человек из охраны обоза, было бы весьма напряжённо, — поддержал его Виталик, настороженно глядя на Сидора.

— Это верно, — Сидор не изменив положения тела и не пошевелившись, исподлобья смотрел на мрачных егерей. — Денег у вас чтобы отколоться маловато. Хотя, как я знаю, вы это упущение навёрстываете семимильными шагами. Да и нам в охране каравана такую брешь разом не залатать. Поэтому, и мы вам предлагаем и дальше дружить. Но уже на других условиях. Не высовываетесь и подчиняетесь. Будем прагматиками. Вы нам нужны, но и мы вам нужны.

— Ну, — Бугуруслан неопределённо пожал плечами, — по крайней мере, пока мы не заработаем достаточно средств, чтобы от тебя отколоться, будем придерживаться нашего договора. Если уж говорить по-честному, — в упор глянул он на Сидора.

— По-честному? — поморщился тот. — Если по-честному, одно обязательное условие. Если ещё раз услышу или узнаю, что вы снова распространяете про меня небылицы, считайте что и нынешнего нашего договора между нами не было. И если ещё раз услышу или узнаю, что вы распространяете про меня небылицы, не обижайтесь, мужики, — убью, — удивительно тихим, невыразительным тоном проговорил он.

— Если всё решили, тогда мы пошли, — тихо проговорил атаман, подымаясь. — Что-то здесь пиво стало несвежее, да и компания какая-то для нас неподходящая.

— Завтра с утра выходим в Галчаны, — не глядя на него, бросил ему в спину Сидор. — Надо нам окончательно разобраться с лошадьми, а лучше чем там этого не сделать. Так что, до завтра.

— До завтра, — тихо проговорил атаман, глядя в спину сидящего отвернувшись Сидора. Ладонь левой руки страшно чесалась и он невольно медленными, плавными движениями чесал её об рукоятку висящего на поясе ножа.

Поймав себя на этом непроизвольном движении, резко отдёрнул руку. Как он давно убедился, у этой парочки были глаза на затылке. Следовало быть осторожней.