Тара с трудом поймала себя на мысли, что сегодня она почему-то вообще плохо что-либо понимает. В теле была какая-то странная тяжесть, и постоянно тянуло в сон. И это странное равнодушие…

— Таким образом, — сквозь тугую вату, забившую её уши, донёсся до её сознания глухой голос говорившей, — Тара из Сенка, бывшая начальница Речной стражи виновна в следующих преступлениях:

— "Ого! — хмыкнула про себя Тара. — Как однако быстро я стала бывшая".

— В недостаточно полном следовании ряда положений Устава Речной стражи, повлёкшим за собой гибель более трёх тысяч стражниц и последующее поражение оккупационных войск возле Старого Ключа.

— "Интересно это каких же таких положений? Хоть бы перечислила… Вот и простой набег кучки бездельников за хабаром они представили как оккупационный… Совсем дурачьё что ли?"

— В некомпетентном, а точнее бездарном руководстве вверенном ей подразделении и фактическом разгроме одного из самых боеспособных воинских соединений Амазонии….

— "Это вчерашние то курсанты, что ли самое боеспособное подразделение?" — вяло удивилась про себя Тара.

Голос, доносящийся до замутнённого наркотиком сознания Тары, одурманенной специально к этому фарсу, называемому почему-то расследованием, смутно проникал в её сознание. Всё было понятно. Её сделали козлом отпущения. И теперь вопрос стоял не в поиске и наказании действительно виновного в разгроме, поскольку им уже априори была назначена она, а в выводах, сделанных комиссией. И судя по тому, что она сейчас слышала, ничего хорошего ей ждать не приходилось.

— Таким образом, предлагается назначить наказание бывшей начальнице Стражи….

— "Вот, одно уже ясно, — пронеслась ленивая мысль. — Я теперь уже бывшая начальница".

— … с отбыванием наказания в Третьем штрафном легионе, квартируемом в районе болот Верховий Лонгары.

— "А это что ещё за хрень?"

Удивлённая, вялая мысль на минуту вырвала Тару из липкой патоки безразличия.

— "Сколько себя помню, никогда не слышала о существовании какого-то Третьего штрафного легиона, — судорожная мысль отчаянно забилась у неё в мозгу. — Я и про Второй, и про Первый то ничего не знаю, а тут сразу Третий? Что происходит?"

— …. Оставшиеся части Речной Стражи подлежат расформированию, и виновный в мятеже воинский контингент направляется на исправительно-трудовые работы, ведущиеся Советом Матерей в верховьях Лонгары и на пополнение формирующегося третьего легиона.

— "А вот это уже интересно, — мутная пелена безразличия окончательно вымелась из сознания отчаянным пониманием того, что произошло там, на воле. — Девочки, оказывается, не стали безропотно ждать…."

— ….Организовать новый набор Речной Стражи, дабы никто из них…

— "Суки, — забилась в её мозгу отчаянная мысль, — ну какие же они суки! Но чем же девочки мои виноваты… Расформировать мой легион! Мой Легион!"

Отчаянная, злая мысль бешено билась об тугие, ватные стены безразличия, окутавшие сознание Тары и никак не могла достучаться до мышц, чтобы заставить их хоть что-то сделать. Тело не повиновалось, словно из него вырвали стержень и набили его ватой.

Вяло передвигая ноги, покидая зал заседания, она никак не могла понять что же всё-таки произошло. Как так получилось…

— Ну что, госпожа Тара, бывшая начальница бывшей Речной Стражи. Кто из нас кого достал?

Внешне совершенно безмятежная, княжна Лидия Подгорная сидела на специально для неё вынесенном из совещательной комнаты трибунала роскошном резном кресле, непосредственно возле двери, в которую выводили осужденных. Насмешливо сощурив глаза, она смотрела на остановившуюся рядом с ней осужденную, как сытая кошка на загнанную в угол мышь.

Теперь тебе, милочка, придётся изрядно потрудиться, чтобы меня достать, — надменно скривив красивые, точёные губы, тихо заметила она, глядя на проходящую мимо Тару холодным, брезгливым взглядом.

— Зато теперь я знаю, кто тебя действительно может достать, — глядя ей прямо в глаза, на грани слышимости, тихо откликнулась Тара.

Глядя на это холёное, мгновенно закаменевшее лицо, Тара поняла, что она напрасно поторопилась с этими словами. И теперь ей уже надо было беспокоиться не только о том, чтобы отбыть те пять лет, назначенных ей штрафной службы, но и о том, чтобы остаться при этом в живых, или хоть какое-то ближайшее время, необходимое ей чтобы выбраться из той дыры куда её собирались загнать.

Глядя в такие невыразительные, но одновременно красивые глаза Подгорной княжны, Тара поняла, что ей не жить и что она действительно попала в самую точку. Брошенные наобум неосторожные слова оказали на княжну столь неожиданное действие, что Таре стало совершенно ясно, что это на самом деле так и есть. И что действительно, в этом мире есть люди, которые могут добраться до княжны, и что лично ей надо в самое ближайшее время озаботиться не только собственным выживанием, но и поиском тех мифических личностей, что могли бы достать княжну хотя бы так, как она достала её.

— Госпожа баронесса!

Широко улыбающаяся Маня, только завидев входящую в дверь банка баронессу Изабеллу де Вехтор, вышла из своего кабинета и широко распахнув объятья радостно устремилась ей навстречу.

Вообще-то она давно её заметила из своего окна, выходящего как раз на угол улочки, ведущей к землянке Сидора, и сейчас, подгадав со временем, радостная устремилась навстречу, решив изобразить как бы случайную встречу.

Устроив её в бывшей своём, а ныне в Сидоровом доме, временно, до момента возвращения Сидора, она со временем как-то об этом забыла, закрутилась, а теперь, увидев её выходящей из знакомой улочки, моментально вспомнила где её временно поселила и ей стало неловко. Получалось, как бы все её бросили.

К стыду своему за каждодневной рабочей суетой в банке она умудрилась до сего дня напрочь позабыть про неё. Лишь иногда, сталкиваясь по работе с бумагами по её баронству, каждый раз давала себе тысяча первое, страшное, самое китайское обещание обязательно поинтересоваться как у баронессы идут дела. Давала и тут же в суете ежедневной текучки о своём обещании забывала. Напрочь!

И только сейчас увидев её на углу перекрёстка городских улочек, испытала чувство неловкости и лёгкого стыда, что за всей своей суетой умудрилась совершенно забыть про жену своего друга. А ведь прошло уже несколько месяцев после того как она появилась в городе. И хотя баронесса всё это время вела жизнь затворницы, так откровенно пренебрегать совсем уж не чужим человеком не стоило. Про то, что жена то фиктивная, на что ей не раз жаловался Сидор, она в тот момент как-то не вспомнила.

— Баронесса, очень хорошо, что вы зашли, — решительно увлекла она её в свой кабинет. — А то я уж собиралась посылать к Вам посыльного, — не моргнув глазом тут же с абсолютно честным видом соврала она. — Что-то, я смотрю, вы не спешите получить свои денежки, — осуждающе покачала она головой. — Конечно, на шее мужа хорошо сидеть, но каждая женщина должна иметь свой собственный кошелёк.

— Устраивайтесь, — жестом доброй хозяйки пододвинула она к ней гостевое кресло.

— А таким кошельком, как у Вас, баронесса, грешно пренебрегать, — рассеяно проговорила она, усаживаясь обратно к себе за стол и принимаясь что-то поспешно искать в наваленных на столе бумагах. Не заметив гневно сверкнувших глаз баронессы, она с довольным видом что-то оттуда вытянула.

— Ага, вот, — с чувством невольного облегчения обрадовалась она, разглаживая на столе листок что искала. — Нашлась! Нашлась, родимая!

— Ознакомьтесь, пожалуйста, — протянула она листок так ни слова не вымолвившей баронессе. — Это перечень доходов, полученных с ваших имений за истекший месяц. К сожалению, не все согласились с нашими условиями. Точнее, почти никто не согласился. Но и этих двадцати на первое время вполне достаточно. По крайней мере…, - замялась она. — Я не знаю ваших трат, но, хотелось бы так думать.