Да и честно говоря, насмотрелся я там на этот карниз. И взяло меня после этого такое большое сомнительное сомнение. На обратном пути походил, присмотрелся я там повнимательнее, что и как. И мне оно очень не понравилось.

Камни там окатанные сильно, как будто их долго и упорно полировали, — мрачно буркнул он. — И как раз там, где нет сейчас воды. А это ещё метров двести, триста вдоль по карнизу, плюс к тому, что уже есть. Так что, полагаю, в рассказе ребят про местные мокрые карнизы есть доля неприятной для нас истины.

— И что? — раздражённо перебил его Сидор. Димон был слишком многословен, а хотелось спать. Надо было закругляться. — Ты можешь короче и ближе к теме. Покороче, я тебя прошу. Спать хочется.

Ближе к теме могу, — раздражённо проворчал Димон. — Короче — нет. Очень похоже, что мы наткнулись именно на такой мокрый карниз. Все признаки налицо. И я тебе скажу ещё большую гадость. По словам ребят сейчас как раз осень и…, - с сожалением развёл он руками. — Скоро начнётся тот самый пресловутый период муссонов. Короткий ли, длинный ли — неизвестно, но что будет обязательно.

— Можно начинать уже бояться? — раздражённо перебил его Сидор. — А то я того не знаю что осень на дворе, самый конец, и скоро польёт как из ведра. Давай ещё ближе к теме.

— Ближе — пожалуйста, — огрызнулся Димон. — Со дня на день следует ожидать начала затяжных дождей. А нам день на сборы, два дня туда. Да, как бы с такими тяжёлыми телегами не все три. Да под землёй пару дней до этого места. Да на переправу по карнизу день, два — минимум, с таким-то большим обозом. Всего — неделя. А что там будет через неделю одному Богу известно. Горы. Погода меняется, чуть ли не по два раза на дню. Тут-то внизу не так заметно, а поднимешься чуть-чуть вверх, там такое начнётся.

Как бы нам не застрять под землёй на целый месяц, а то и до весны, пережидая паводок на этом карнизе, как курица на жёрдочке.

Удавил бы этих твоих изыскателей, пропавших незнамо куда…, - неожиданно зло и яростно проговорил Димон, сжав в безсильной злости кулак. — Ну где? Где этот их сухой и ровный проход, без всякой этой мокротени? Нету!

— Значит? — внимательно посмотрел на него Сидор.

— Значит, сидим, ждём, — тяжело вздохнул Димон. — Опасно, можно надолго застрять в горах.

— Значит, решаем, — мрачно буркнул Сидор. — Через день выезжаем! День на подготовку и отправляемся.

— Что? — в унисон ахнули Димон с Корнеем. — Ты с ума сошёл!

— Времени сидеть и ждать когда здесь объявится запропавший неизвестно где и куда этот чёртов проводник, которого уже второй месяц нет от контрольного срока, мы больше не можем. Его всё нет и нет. Ни его, ни всей его группы. Подтвердить, что это тот самый проход — некому.

Да и появится они, ещё придётся сидеть на месте минимум пару недель, пока заново не проверим всё сами. И мы гарантировано тогда влетаем уже в зиму и в тот мифический сезон муссонов, про который нам тут спел столько песен Димон.

Какие воды? — пожал он плечами. — Какие муссоны? Вы за окно гляньте. Снег скоро выпадет, морозы врежут. Так что ваш мокрый карниз под горой сухим будет минимум до весны точно. А если и не будет, то вы сами только что говорил что он короткий. В крайнем случае, переждём и под горой. А то и на месте чего придумаем. Цепи какие на колёса или ещё что.

Да и вообще, — окончательно разозлился он. — Слишком много разговоров. А времени ждать, когда будет погода, когда из города подойдут ещё люди, на замену оставляемых здесь в гарнизоне — тоже нет. Придётся идти так как есть и с теми, кто уже есть. Пусть и усечённым составом и по плохо разведанной дороге. Иначе — ж…а полная! Только и всего.

— Только и всего! — ёрнически, как на идиота посмотрел на него Димон. — Только и всего?

В отличие от тебя я уже побывал на этом мокром карнизе. И на той стороне гор тоже побывал. Удовольствие — ниже среднего. И если правда что я слышал от местных по поводу нравов горных речек и порядков на той стороне гор, то соваться нам туда в своём нынешнем усечённом составе это не есть гуд, как ты сам же и любишь выражаться.

Считаем, — загнул он мизинец на правой руке. — Ящеров с нами идёт сорок пять душ. Егерей, плохо обученного молодняка, чуть более пятидесяти человек. Пятьдесят два, кажется. И всё! — развёл он руками.

И это на караван из чуть ли не сотни тяжелогружёных телег?

Ты в своём уме? — чуть наклонившись вперёд, вперил он в лицо Сидора злой, яростный взгляд. — Да нас там раскатают, как бобиков. И следа не останется.

Наслушался я от местных про творящиеся там дела и порядки, — сердито откинулся он назад, отстраняясь. — И без сотни опытных бойцов за спиной туда я не сунусь. А у нас молодняк один, сопляки. Что егеря, что ящеры.

Так что, пока он, — Димон сердито ткнул в сторону молчаливого Корнея пальцем, — не подготовит нам с тобой минимум пару сотен хорошо обученных головорезов, соваться в Приморье чистая авантюра.

Это я тебе говорю. Человек, побывавший на той стороне. И вернувшийся оттуда живым. Меньше чем с двумя сотнями бойцов соваться туда — глупо.

А лучше всего нанять ветеранов, как у Бугуруслана, — с сердитым видом немного успокоившись, Димон замолчал, раздражённо глядя на молча внимающего ему Сидора. — Тогда можно хоть на что-то надеяться, пусть и меньшим числом.

Всё? Высказался? — тихо и жёстко проговорил тот, нарушая установившееся в комнате мрачное молчание. — Отвечаю на главное твоё желание. Нет у нас ветеранов. Нет и не будет. И ждать непонятно чего мы не можем. У нас нет на то времени. Остановимся, потеряем кураж, нас сожрут. Выбора у нас нет. Или — или.

Не веришь, — криво усмехнулся он, глядя прямо в глаза Димона. — Спроси тогда вот у него, — раздражённый Сидор кивнул в сторону молчаливого Корнея. — Как обстоят наши дела в городе? Он тебе ответит. Матом! И этот ответ тебе о-очень не понравится. Если только слова новые узнаешь, интересные.

— Не понимаю, — раздражённо покосился на него Корней. — Куда ты гонишь?

— О! Наконец-то наш сфинкс заговорил, — устало прикрыл глаза Сидор. Очень хотелось спать. Но, судя по неспешности ведущегося разговора, выспаться и этой ночью, ему было не суждено. — Я не злюсь.

Я уже ни на что и ни на кого не злюсь. Я до сих пор понять не могу. Вы оба там городе такие тупые, или что? Вы с Машкой, зачем так выпендрились с этим табуном раненых лошадей. Зачем сюда перегнали? Почему вестей от нас не дождались? Нельзя было на месте на время пристроить? Чья это была личная инициатива?

— Да не расстраивайся ты так, — с кривой, виноватой миной на лице попробовал успокоить его Корней. — Пойми же ты, наконец-то, нет в городе места для наших лошадей. Не-ету! И людей, чтобы занимались ими, тоже там не-ету. А когда ты уехал, так вообще некому работать с табунами стало. И один, я, со всеми свалившимися на меня после вашего отъезда делами не справляюсь. На мне ещё и школа до сих пор висит, как бы мне ни хотелось от неё избавиться. А она вообще занимает всё моё свободное время.

Вот! — устало прикрыв глаза и на него не глядя, ткнул Сидор в сторону Корнея пальцем. — Слушай сюда, Димон. Он тебе сейчас много интересного поведает. Повторит, что я и так уже тебе рассказал.

— Сейчас с моим освобождением от обязанностей по школе совершенно ничего не получится, — недовольно продолжил Корней, сердито на него покосившись.

Он сразу понял, что тот просто спровоцировал его на разговор. И теперь ничего не оставалось, как отвлечься от своих мрачных дум и ввести долго отсутствовавшего на месте Димона в курс творящихся в городе дел. А, по его мнению, сейчас этому было не самое подходящее место и время. Мог бы и потом всё рассказать, как-нибудь при случае, в спокойной, так сказать деловой обстановке, а не сейчас, ночью, когда все, намаявшись за длинный рабочий день, и он, в том числе хотят спать.

Работы на необустроенных пастбищах было ещё столько, что не хватало светового дня на самый минимум, и приходилось ежедневно отрывать время у сна. Что и привело к закономерному результату. Все просто валились с ног от хронического недосыпа.