- Если бы сей обычай мы ввели уже сегодня, дорогуша, Лорд Серегил задолжал бы мне сто крат больше шатта, чем вот эти.

После всего они уселись в тени большого виноградника и пили прохладное вино, а потом стало ясно что Алеку с Серегилом пора уходить. Прощаясь, Алек дал обещание направить заказ в Вольд, в мастерскую Рэдли, после чего они направились в конюшни.

Рельтеус извинился и отправился за ними следом.

- Нет сомнений, принцессу вы здорово и приятно впечатлили, — сказал он, идя вместе с ними. — Особенно Вы, юный Алек. Вам следует быть осторожнее, или Вы заставите ревновать своего возлюбленного.

- У него нет к тому никакого повода, — ответил Алек, слегка краснея.

Рельтеус в ответ хохотнул:

- Многие молодые люди были бы польщены подобным завоеванием.

- Ну, я бы не сказал, что он так уж и завоевывал меня, — улыбнулся в ответ Серегил.

Рельтеус заморгал, и лишь потом до него дошло, что тот шутит.

- Да, я слышал, что Вы самый остроумный человек во всём Римини, Серегил. Познакомившись с Вами поближе, я склонен с этим согласиться. Не отобедаете ли со мной нынче вечером, джентльмены?

- Почему бы и нет, с превеликим удовольствием!

- Тогда я пришлю за вами экипаж. Кстати, не могли бы вы прихватить с собой и того парня, актёра?

- Полагаю, нынче вечером он, к несчастью, будет на сцене, — ответил Алек.

- Так давайте поедем, посмотрим на него! Моя жена уже прожужжала мне все уши, чтобы я свозил её. А после сможем и отобедать.

Распрощавшись с герцогом возле ворот конюшни, они забрали у ливрейного слуги своих лошадей и направились к дому.

- Ну, и как я тебе? — спросил Алек.

- Великолепно, тали. Но ты заметил, в дом вместе со всеми нас не пригласили? Коратан потихонечку меня предостерег, пока вы с принцессой стреляли.

- Правда? И что он сказал?

- Всего лишь то, что раз ты пришёлся по душе Элани, то Фория, скорее всего, по возвращении постарается положить этому конец. Мы не из тех людей, чья компания на её взгляд подходит для будущей королевы. Ну а там, быть может, и у Элани найдётся, что сказать по этому поводу. Нам останется только сидеть и ждать. А пока наслаждайся, лови момент!

- Уверен, что тебе хочется всего этого? — ещё раз спросил Серегил, пока они ждали экипаж Рельтеуса.

- Хватит задавать такие вопросы! — проворчал Алек, которого и в самом деле вовсе не радовали перспективы нынешнего вечера.

Герцог с женой вскоре подъехали и все отправились в Бакланий Переулок.

Рельтеус представил им Палмани, недавно разрешившуюся от бремени. Она была очень юна и прехорошенькая. Алек чувствовал себя рядом с ней не в своей тарелке, ведь ему было отлично известно, как проводит время её муж, отправляясь на свои ночные прогулки. Она тоже была слегка смущена, однако Серегил уже очень скоро заставил её смеяться и болтать о своём малютке-сыне.

Перед театром собралась огромная толпа народа. Афиши, развешанные по бокам дверей, обещали нынче вечером комедию под названием «Месть жены». Выглядело вполне сообразно моменту, хотя Алек был уверен, что Палмани, судя по тому, как она льнёт к своему мужу, ни сном ни духом не ведает о его похождениях.

Кое-кто в толпе зароптал, увидев, как Серегил ведет своих гостей во главу очереди, однако человек, собиравший входную плату, отлично знал, кто они такие, и низко поклонился, впуская их внутрь.

- Это просто великолепно! — воскликнула, Палмани, восхищённо оглядываясь кругом, когда они рассаживались в изысканно обустроенной патронской ложе. — Я не одну неделю упрашивала своего мужа отвезти меня сюда.

Рельтеус поднёс к губам её руку:

- Ну так вот мы и здесь, любовь моя, благодаря любезности моих замечательных друзей.

- Он так часто рассказывает о вас, — сказала она Алеку.

Вскоре появился юный Ван, который принёс для них прохладное вино и фрукты.

- Благодарность от нашего дома, милорды, — сказал он, отвешивая низкий поклон.

- Спасибо, Ван, — ответил Серегил. — А скажи-ка мне, ты не знаешь, свободен ли Атре после вечернего представления? Мы обедаем с герцогом и его женой, и они очень хотели бы его видеть.

- Не сомневаюсь, что свободен, милорд!

Пьеса, как и всегда, оказалась замечательной, Атре играл рогоносца-мужа, а Мерина — торжествующую жену. Брадер играл бесшабашного приятеля мужа. И делал это с таким озорством, которого, честно сказать, Алек и не ожидал от него.

Всё заканчивалось тем, что бедолагу-мужа запирали в шкафу вместе с вонючим слугой, которого играл Тейбо, и страдающим газами псом. Публика была в восторге и всеми воможными способами выражала своё одобрение каждому, кто выходил для поклона на сцену.

- Боже, они были великолепны! — воскликнула Палмани, вытирая со щёк слёзы смеха. — Жду не дождусь, когда смогу познакомиться с этим красавчиком, вашим актёром, поближе.

Огни рампы были погашены и толпа потихоньку вытекала наружу, переговариваясь и смеясь, Серегил и его друзья тем временем задержались в ложе. А вскоре к ним присоединился Атре.

Он был одет в искусно расшитый синий камзол и короткие шёлковые панталоны.

- Ваши Сиятельства.

От его серьги и многочисленных колец во все стороны посыпались разноцветные брызги, когда он всем поклонился.

Украшения-то всякий раз были иными: как подозревал Сергил, он менял их в зависимости от того, к кому был приглашён нынче вечером, к вящей радости хозяев и к собственной выгоде. Единственное кольцо, остававшееся неизменным, украшало мизинец на правой руке Атре — аметистовое колечко, то самое, что подарила ему Элани. То было свидетельство особой улыбки фортуны, и, похоже, Атре был счастлив лишний раз напомнить об этом всем окружающим.

- Для меня огромнейшая честь предложить вам свои скромные услуги, — сказал Атре, хотя в голосе его этой самой скромности было не так уж много.

- Можете поблагодарить своих покровителей, Мастер Атре, — ответила Палмани, протягивая ему руку для поцелуя.

- Они неизменно ко мне великодушны, Ваша Светлость.

* * *

Казалось, что война, с её лишениями и нуждой, обошла богатый квартал стороною, по крайней мере этот громадный особняк Рельтеуса на Улице Серебряной Луны, где их ждало грандиозное пиршество. Есть сели в ухоженном саду, наслаждаясь прохладой ночного ветерка, и к столу были поданы блюда из оленины и крольчатины из охотничьих угодий герцога, а также заливной угорь и лобстеры, выловленные в бухте. Морепродукты в Римини были по-прежнему в изобилии, как не подлежащие транспортировке. Конечно, хлеб, надо признать, был сделан из более грубой муки, чем обычно, а на десерт были в основном облитые карамелью фрукты, вместо пирожных, но никому и в голову не пришлось бы высказываться на этот счёт.

Атре был в своей стихии: он развлекал сотрапезников байками о своих скитаниях и изображал разных забавных персонажей. Серегил тоже включился в эту игру, и вскоре они уже состязались в том, кто расскажет самую захватывающую историю.

Вино лилось рекой, Алек пил кубок за кубком. И к моменту, когда был подан десерт, он был, кажется пьянее, чем в последнюю Ночь Скорби, громко хохотал над каждым пустяком и покачивался на своём кресле. Пока все ели, Серегил кидал на него всё более озабоченные взгляды, пытаясь привлечь внимание, а к окончанию трапезы изображал смущение и плохо скрываемый гнев на своего юного возлюбленного.

- Воистину, мне следует извиниться, Ваша Светлость, — сказал он Палмани, наклоняясь, чтобы усадить Алека прямо на его стуле.

- Ах, бросьте, воздержанность приходит с годами, — засмеялся Рельтеус.

- У Вас подают самое замеч…чательное вино, дорогой мой Рельтеус! — промямлил Алек, снова поднимая кубок.

Серегил выхватил его и отставил от него подальше.

- Жаль, что приходится завершать вечер на такой ноте, но, боюсь, что должен забрать его домой, пока он ещё в состоянии держаться на ногах.

- Да я прекрасно могу идти! — возмутился Алек. И чтобы доказать это, вскочил, попутно опрокинув свой стул. Какое-то время он стоял, качаясь, потом рухнул, не в силах устоять под винными парами.