Некоторое время Кэсси смотрела на темную книгу, как на спящего врага, а потом наклонилась к ней и ткнула ее указательным пальцем. Затем, решив, что это безопасно, взяла книгу в руки.

Она не могла допустить, чтобы Фэй и Лорел бездельничали совсем близко от такого сокровенного и могущественного предмета. Вернее, ее беспокоила именно Фэй, а не Лорел. Нужно непременно сделать так, чтоб Фэй ни при каких обстоятельствах не обнаружила эту книгу. А значит, подвальная комната определенно не годилась для тайника.

Кэсси уложила на место половицы и коврик, поднялась и направилась к лестнице. Крепко прижав свою находку к груди, она прикидывала, удастся ли незаметно пронести ее мимо мамы, спрятав под рубашку. Девушку вдруг охватило неизвестно откуда взявшееся незнакомое мистическое чувство. Она посмотрела на книгу и испытала непреодолимое желание открыть ее здесь и сейчас. Кэсси не могла объяснить, откуда взялась уверенность, что во второй раз книга не причинит ей вреда. Стремление несмотря ни на что открыть книгу было таким сильным, что его можно было сравнить только с жаждой. Оно исходило откуда-то из глубинной сущности Кэсси.

Кэсси огляделась и прислушалась, не слышно ли на лестнице маминых шагов. Никто не должен ничего знать — ни мама, ни Круг. Это будет ее тайной, только ее.

Ей казалось, что книга зовет и манит.

Кэсси вспомнила мамино предостережение и тряхнула головой, избавляясь от навязчивого желания. Чтобы не передумать, она быстро спрятала книгу под рубашку и побежала по лестнице в свою спальню.

Она подождет, когда придет Адам, и тогда откроет книгу. Это разумное решение. Она знала, где спрятать свою находку: под кроватью стоял металлический ящик для ружей, который запирался на ключ. Опустившись на колени, Кэсси вытащила ящик и сунула в него книгу. Какая жалость, что приходится с ней расстаться, когда так хочется не выпускать ее из рук! Кэсси заставила себя закрыть ящик, заперла его на ключ и задвинула под кровать.

Ладонь Кэсси ощутила тепло драгоценного ключа. Крепко сжав его в кулаке, она подумала, что ключ тоже надо спрятать в укромном месте. Выбор пал на старую деревянную шкатулку для украшений со вторым дном, о котором никто не знал.

Кэсси осторожно положила ключ рядом с подарком Адама — халцедоновой розой, подумала: «Эти две вещи будут присматривать друг за другом», — и поняла, насколько нелепа эта мысль.

Неодушевленные предметы не умеют жить и дышать. Ведь так?

Посреди ночи, когда было темно и тихо, Кэсси открыла ящик для ружей и вынула из него отцовскую Книгу Теней. Кэсси поднесла ее к лицу и втянула воздух носом. Книга пахла чем-то старым, затхлым. Героиня погладила ладонью мягкую, блеклую обложку и обвела надпись пальцем, стараясь впитать в себя каждую деталь. Затем она коснулась овального углубления с края обложки — это был отпечаток пальца Черного Джона — и обнаружила, что ее палец идеально соответствует овалу.

Кэсси понимала, что поступает неверно. Она ведь дала себе слово не открывать Книгу без Адама! Но собственные руки не слушались ее. Пальцы дрожали от волнения, пролистывая пожелтевшие страницы. Начертанные на них слова по-прежнему были похожи на закорючки и древние знаки, но теперь они почему-то казались Кэсси знакомыми. Она чувствовала их значение, могла вкусить их смысл. По мере того как героиня вглядывалась в каждую страницу, изучая ее сверху донизу и слева направо, она чувствовала, что книга поглощает ее саму, что она становится частью Книги, а Книга — частью ее. Темное чувство, которое она уже так хорошо научилась распознавать, подступило к желудку, а затем к сердцу. Вскоре по всему телу побежала дрожь.

Вздрогнув, Кэсси в испуге проснулась. В комнате было тихо и спокойно. «Это всего лишь дурной сон», — подумала она, но болезненный трепет пробежал от кончиков пальцев до запястий.

Кэсси потянулась к лампе на ночном столике и поняла, что не может повернуть выключатель. Когда ей удалось включить свет, лампа осветила ужасную картину: отметины от ожогов на руках приобрели малиновый оттенок. Кэсси также обратила внимание на ужасный темно-красный рубец на левой ладони. Раньше его не было.

Но ведь книга была по-прежнему заперта, Кэсси не могла дотронуться до нее. Или все-таки могла?

Кэсси быстро наклонила голову и заглянула под кровать, чтобы проверить, на месте ли оружейный ящик. Он стоял, как она его поставила, вровень с малозаметной линией на одной из половиц. Она сразу заметила бы, если бы кто-нибудь пытался открыть замок.

Ящик был на месте, замок заперт. Тогда Кэсси проверила шкатулку для украшений.

Ключ тоже лежал там, где ему полагалось, — рядом с халцедоновой розой, именно на том месте, где она его оставила.

Кэсси не сомневалась, что держала Книгу в руках, — как иначе можно объяснить эти свежие раны? Она была уверена, что на самом деле читала книгу. Она чувствовала, как в ней что-то изменилось. Странная энергия струилась по ее жилам, даря ощущение силы, неиспользованных возможностей, власти, могущества.

Проснувшись на следующее утро, Кэсси увидела, как мама раздвигает в ее комнате шторы. В окно хлынул яркий солнечный свет.

— Ты очень крепко спала, — сказала мама. — И прохрапела свой страх.

Кэсси посмотрела на руки и спрятала их под одеяло.

— Твои друзья заходили около часа назад, — продолжала мама, — ноя отправила их по домам.

Кэсси села на кровати и начала одеваться.

— Ты их сплавила? Но у нас сегодня собрание.

— Похоже, тебе надо еще отдохнуть. — Мама похлопала ладонью по дивану, жестом приглашая Кэсси сесть рядом с собой. — Кроме того, я рассказала твоим друзьям о тайной комнате в подвале. Я уже поговорила с мамой Фэй и опекунами Лорел и попросила разрешить девочкам ночевать у нас. Все улажено. Теперь у тебя одной заботой меньше.

У Кэсси пересохло во рту, мысли путались, но она уже проснулась настолько, чтобы понять: мама полностью поддерживает ее на этом новом пути. Мама провела собрание Круга Кэсси, решив все вопросы повестки дня! И это ее мама, которая всего год назад отказалась даже произносить слово «колдовство»!

— И еще, — сказала мама, — вы с друзьями отправляетесь на весенний бал. Это решено.

На секунду Кэсси решила, что все еще спит, но тут она увидела лукавую улыбку матери.

— Неужели, — сказала Кэсси, — Круг так решил? И я уверена, что ты никак не повлияла на это решение.

— Виновата, — мама подняла руки вверх, — сдаюсь. Я думаю, вам надо немного развеяться. Не мешало бы вспомнить, что вы старшеклассники, а это лучшие годы жизни.

«В самом деле», — подумала Кэсси. Она всего лишь школьница, но в ее руках жизни других людей, не говоря уже о ее собственной.

— Проголодалась? — спросила мать, сменив тему разговора, прежде чем Кэсси смогла возразить против весеннего бала. — Пора. Время ленча. Я сейчас что-нибудь приготовлю.

Она уже выходила из комнаты, направляясь в кухню, когда Кэсси окликнула ее:

— Мама, спасибо. — Кэсси понимала, как ей повезло. Не только потому, что у нее есть мама — в отличие от большинства друзей, — но еще и потому, что ее мама такая.

Мама скромно хмыкнула в ответ, будто ничего не услышала.

Кэсси опустила голову на подушку, и в голове немедленно завертелись разные мысли. Нужно рассказать Адаму о вчерашнем сне, если это вообще был сон. Даже сейчас, когда Кэсси чувствовала себя такой обессиленной, ей хотелось схватить книгу и искать на ее страницах проклятие «ведьма — охотник».

Она взяла мобильник и быстро написала Адаму смску: «Что делаешь? Можешь приехать?» Он немедленно ответил: «Не могу. Везу бабушку к врачу. Я тебе говорил. Увидимся вечером».

Да, верно. Она знала, что днем Адам занят. Они планировали встретиться только вечером. Как она могла забыть? После беспокойной ночи мысли были туманными и путанными. Кэсси обязательно должна остаться вечером наедине с Адамом. Кроме книги и сонливости, Кэсси преследовала назойливая мысль, куда более важная, чем все остальное: она должна поговорить с Адамом о той связующей нити, которую видела между ним и Скарлетт в ту ночь, когда Скарлетт бежала из заброшенного дома.