Тем не менее, мне нравилась такая жизнь. Учеба, работа, изредка концерты, на которых была отличная музыка, некоторая доля здорового безумства и, конечно же, девушки. Но я не заводил в этой среде прочных связей, не стремился завоевать себе друзей. Моими единственными друзьями давно уже стали книги.

Так прошел еще один год. Яркий, красочный и абсолютно бесцветный. Потом было долгое лето 2001-го года. Мы ездили со Светой и ее знакомыми в отдаленное Подмосковье, на берег живописного лесного озера.

Там было много комаров, и все одежда пропахла костром. Мы спали с ней в одной палатке, и на лоне природы наши отношения приобрели некую новизну, что в общем не мешало мне изменить ей прямо там, почти в открытую, за что в отместку я тоже получил измену.

На виду у всей компании мы ломали комедию, корчили из себя обиженных любовников, а ночью предавались любовным утехам и потешались над ними. Было весело, ярко и легко. И ничто не тревожило мою душу, разве что иногда я вспоминал прогулку по Каширскому шоссе и тогда где-то в глубине, на самом дне моего сознания, едва шевелилось странное нечто, но я заглушал его стоны очередной порцией новых книг, музыки, веселья и, конечно же, секса.

Три года яркой сияющей пустоты пролетели словно один день, и даже сейчас я ничуть не жалею о том, что провел их именно так. Глупо жалеть об ушедшем. Прошлого и будущего нет. Есть только настоящее и только ради него стоит жить.

Весной 2001-года, когда я учился уже на 4-ом курсе университета, случились два очень важных для меня события, которые повлияли на всю мою дальнейшую жизнь. Первое по хронологии и, как мне кажется, по важности, заключалось в том, что я наконец-то обрел долгожданную территориальную независимость. Стоит сказать, что этого момента я ждал очень долго, поскольку из-за соседства родителей мне приходилось либо выбирать время, когда родителей не было, либо искать девушек, не стесненных жилищными проблемами.

Свобода свалилась на меня словно снег на голову. Я очень хорошо помню этот день. Число точно назвать не берусь, но было это где-то между серединой апреля и началом мая. Я вернулся домой усталый как собака: неизбежно надвигалась сессия, на мне висело два курсовика, никак не клеилась очередная статья, да к тому же в личной жизни, не считая Светы, было полнейшее затишье.

Придя домой и похлебав супа, я тут же уткнулся в монитор. Сроки курсовика поджимали, работы было еще много. И я с твердым убеждением в том, что пока его не доделаю сегодня спать не пойду, начал ожесточенно стучать по клавишам и не заметил, как в комнату вошли сразу оба родителя, что тут же меня насторожило.

Обычно, когда они очень тихо и оба сразу входили в мою комнату, случался большой скандал. Однако в последнее время меня ругать было не за что. Учился я хорошо, без хвостов и даже троек, денег у них не клянчил, да и выпившим они меня видели все реже и реже. Часто, вставая перед выбором выпить пива или написать еще одну статью и заработать лишних денег, я выбирал последнее.

Я смотрел на родителей, пребывая в полной уверенности, что меня все равно ждет нравоучительная беседа на тему моей беспорядочной половой жизни или что-нибудь в этом роде, но ошибся. Было бы желание поругать, а повод всегда найдется.

— Андрей, — начал отец, садясь вместе с матерью на диван. — Ты человек взрослый, к тому же мы видим, что ты не бездельник и что-то хочешь получить от жизни.

— Если бы еще с девицами своими разобрался, — не преминула вставить мама, но ее тут же осадил отец. Он очень не любил, когда его перебивали.

— Мы тут с матерью решение приняли.

— Какое? — спросил я, отвернувшись от экрана и с подозрением посмотрев на отца.

— Мы решили бабушкину квартиру на Бауманке продать, добавить денег и купить большую четырехкомнатную в новом районе. Ты как на это смотришь?

— Не знаю, — озадаченно ответил я. Переезжать из района, в котором я вырос и провел лучшие годы своей жизни, мне очень не хотелось. — Я бы не хотел отсюда уезжать, мне нравится эта квартира.

— А ты и не уезжай. — Отец улыбнулся.

— Но! — пытался возразить я.

— Денег нам хватит. Ты же знаешь, у меня дела идут в гору, я маме вообще предлагаю уйти из этой дурацкой школы и лучше помогать мне с делами, а то кроме посаженных нервов никакой радости от этой педагогики.

Мама согласно кивнула.

— Вы что? Хотите сказать, что оставляете двухкомнатную квартиру целиком в мое пользование? — ошарашенно спросил я.

— Ну да. Оформим на тебя и живи. Тем более, тебе через два года университет заканчивать, а там женишься, дети появятся. И вообще, молодым нужно отдельно жить. Я по своему опыту знаю.

— Спасибо! — только мог я сказать в ответ.

— Только тут есть одно НО, — продолжил папа, и я тут же понял, что без подвоха такие хорошие новости не могут обойтись.

— Какое?

— А вот какое. Раз ты сам живешь, ты теперь самостоятельный человек.

— Но я и так….

— Да, ты не берешь у нас денег. Это хорошо. Но питаешься ты за наш счет, за квартиру тоже мы платим. А это немалые деньги. Если ты остаешься жить здесь один, то должен рассчитывать только на себя. Я считаю, что тебе уже пора быть самостоятельным. Ты, конечно, можешь рассчитывать на нашу помощь в кризисной ситуации, как и мы на твою, но теперь ты сам по себе. Понимаешь, что это значит? То есть, если нет денег до зарплаты, то выкручивайся сам. Я в 16 лет из дома ушел, мать тоже сама в 20 стала жить, а тебе уже 21. Тем более, сейчас больше возможностей заработать, а диплом МГУ тебя всегда обеспечит хлебом. Впрочем, ты можешь переехать с нами, там у тебя будет отдельная комната, даже больше чем эта, а эту квартиру мы пока будем сдавать. Почувствуешь в себе силы жить самостоятельно — всегда можешь сюда вернуться. Я понимаю, тебе подумать надо. Это ведь не простое решение.

— Да нет, — тут же ответил я, понимая, что этот монолог — своеобразный тест на зрелость, — Я здесь остаюсь, я привык смотреть на яблоневый сад.

— И будет куда девиц водить, — тут же вставила мама. — Хотя лично я уверена, что порядок в квартире будет не хуже, чем у меня.

Я лишь улыбнулся в ответ, и на этом разговор был окончен.

В принципе так и получилось, что родители меня больше испытывали, чем реально хотели, чтобы я начал все с нуля. Перед тем как окончательно переехать, они забили до отказа холодильник, оплатили мне коммунальные услуги и телефон на несколько месяцев вперед и даже оставили небольшую сумму для подстраховки. Они прекрасно понимали, что свободному журналисту приходится гораздо тяжелее, чем человеку, стабильно раз в месяц получающему зарплату. Так что в большую жизнь я, в отличие от многих своих сверстников, вошел не гол как сокол, а вполне обеспеченным человеком. У меня была своя двухкомнатная квартира.

Все свои вещи родители забрали, и в их комнате стало непривычно пусто. Однако мои книжные шкафы остались, и это было самое главное. Да и книги родители не стали забирать. Мама уже плохо видела и предпочитала проводить свободное время за просмотром мыльных опер, а отец так уставал на работе, что ему было вообще не до того.

Самыми тяжелыми были первые три дня взрослой жизни. Мои кулинарные опыты поначалу не увенчались особым успехом. Котлеты пришлось выбросить, а суп вылить. Хотя я все делал по уму, но все равно получилось невкусно. На помощь как всегда пришла Света, подарив мне советскую книгу «О вкусной и здоровой пище», которую я проштудировал не хуже сборника западноевропейского сонета.

Оказалось, что чем проще пища, тем она еще и полезнее. И я, стараясь сэкономить время, перешел на все вареное и тушеное, а про жареное мясо и картошку просто забыл. Со временем я наткнулся в Интернете на любопытный сайт, посвященный приправам, и понял, что при умелом комбинировании всяких травок можно даже из вареной рыбы сделать великолепное блюдо. Если мне хотелось чего-нибудь жареного или не диетического, то я шел столоваться к Свете или в ресторанчики типа «Кружки» или тех же «Елок-Палок», заведений вполне соответствующих моему достатку.