— Садись, — комендант махнул рукой в сторону свободного сиденья, сам проходя за стол. Казалось, к ногам привязали по чугунному шару. Убийца ледогрыза непринужденно расселся в простом деревянном кресле для посетителей. Не приходилось сомневаться: он все решил окончательно и колебаний не будет. — Нотариус сейчас подойдет.

— А пока мы ждем, — тут же подхватил консультант, — разрешите задать вам всего несколько вопросов. Просто уточнить кое-что, безо всяких обязательств с вашей стороны…

Богатырь глянул на него с насмешкой и равнодушно пожал плечами:

— Задавай.

Консультант бросил взгляд на глиняную табличку, затем чуть подался к Пробужденному, уставив на него свой зрительный прибор.

— Скажите, кто нынешний Архирегистратор в Катанабассе?

— Кто? — прохрипел воитель, недоуменно уставившись на консультанта. — Где?

Вместо пояснений молодой человек удовлетворенно кивнул, будто делая мысленно отметку на память, и продолжил:

— Каков текущий курс золотого табора Гильдии к чертамскому дециганку?

До богатыря, кажется, начало доходить, куда клонится разговор. Он чуть выпрямился в кресле, лицо его приняло высокомерный вид.

— Ну, уж с этим проблем не будет. Узнать нетрудно.

— Было бы нетрудно, если бы этот курс не подвергался постоянным изменениям, как сезонным, так и апериодическим, например в зависимости от погоды. Важный фактор в современной финансовой системе, на этом капиталы теряли, знаете ли… По каким признакам жители Ольской равнины отличают чужестранцев? Какие документы требуются для получения постоянного вида на жительство в городах-государствах Юга? Сколько тягловых животных вправе иметь один полноправный гражданин неблагородного происхождения? Какие виды оружия допускается использовать в гражданской дуэли? Каковы сословные ограничения на участие в торговых и коммерческих предприятиях? Наиболее популярный стиль фехтования босийской саблей? Какова зависимость между модой и трудовой занятостью в Столице?

С каждым новым вопросом лицо воителя делалось чуть более замкнутым и враждебным. Комендант, напротив, поднял взгляд от столешницы и чуть просветлел, хотя улыбаться пока не решался.

— Вообще, — продолжал консультант уже мягче, заботливей, — чем вы рассчитываете зарабатывать себе на жизнь?

Только через пару секунд до богатыря дошло, что на сей раз вопрос требует ответа. Он разлепил упрямо сжатые губы.

— Расчет… Это ведь немаленькая сумма? — хриплый голос прозвучал почти просительно. — Я бы купил дом…

— Разумеется, — охотно согласился консультант. — Я тут немного подсчитал… За восемьсот четырнадцать лет сна и сорок два Пробуждения вам причитается сорок пять с половиной тысяч, плюс-минус несколько процентов. Сумма действительно неплохая, однако не умопомрачительная. Видите ли, инфляция… В общем, виллу на эти деньги купить не получится. Домик в деревне можно, и прожить в разумном достатке, скажем, лет восемь… Десять, если удастся найти хорошую экономку. Потом придется искать какой-то заработок. Вообще, вы уверены, что это именно то, чего вы хотите, — тихая жизнь в деревне? Вас, вероятно, будут сторониться, крестьянам свойственны предрассудки…

— Может, наймусь в войско. Уж вряд ли ваши цивилизованные земли настолько цивилизованы, чтобы не было никаких войн.

— Вы даже этого точно не знаете, — заметил консультант словно бы вскользь и тут же продолжил, чуть повысив голос: — Хотя, конечно, вы правы. Солдаты всегда нужны. Вы готовы стоять со щитом в строю? Совершать длительные пешие переходы, тащить боевые механизмы большого веса и неуклюжести? Кстати, в строй вас могут еще и не захотеть поставить из-за нестандартной фигуры. Конечно, нестроевые войска, в особенности землекопы…

Последнее слово повисло в угрюмой тишине и висело долго. Теперь уже Пробужденный смотрел себе на колени. Наконец он поднял голову.

— Так что же… — проговорил он почти шепотом, так что особенно явен стал его странный, архаичный акцент и неверно ложащиеся ударения. — Опять в этот каменный мешок… потом новый зверь, обжорство и подземелье… до конца времени?

— Нет, не так долго, — тоже негромко и очень мягко возразил консультант, — скорее, до конца цивилизации. Каких-нибудь сто лет назад Пробуждения происходили раз в месяц, последние годы их приходится производить каждую неделю. Прорва активизируется. Посмотрите на господина коменданта… видите шрамы? Прорыв гарпий. Тогда разбудили троих разом, но и они не справились, была атака на крепость, жертвы… А ведь есть еще Имская Прорва на дальнем Юге, защита там гораздо слабее нашей, и, по последним слухам, возможно, еще одна в Каргани. Вероятнее всего, до исхода тысячелетия придется массово пробуждать всех Спящих. К тому времени уже не будет государств, не будет закона — только напуганные, рассеянные люди и блуждающие среди них чудовища… Потребность в профессионалах вашего профиля окажется тогда очень острой.

Воин слушал, и на лице его медленно проступала прежняя кривая ухмылка. Похоже, обрисованная картина пришлась ему по нраву. Еще мгновение, и он легко поднялся, привычно прихватывая разлапистую секиру.

— Что ж, красноречивый умник… Твоя взяла. Пожалуй, я подожду еще.

И шагнул в коридор, где его тут же подхватили под руки, умело избегая топорщащихся лезвий, две юные жрицы Ололы. Нотариус, оценив обстановку, бесшумно убрался прочь. Жрица постарше бросила взгляд на товарок и позволила себе на минутку задержаться, решительно войдя в кабинет. На каблуках, с плюмажем из перьев, она грозно возвышалась над мужчинами.

— Как вам это нравится? — бросила она коменданту, сверкая глазами. — Психологический срыв! Кое-кто плохо сделал свою работу! Я бы нашла пару теплых слов для своей предшественницы…

— Это было тридцать пять лет назад, — рассудительно возразил консультант. — Ну что бы вы могли сказать сейчас той пожилой женщине, если она, конечно, еще жива? Не любую душевную мозоль можно исцелить женским теплом…

Жрица, которая тоже была мастером своего дела, лишь покачала головой и, недоверчиво звякнув колокольчиками на сосках, шагнула в коридор, чтоб проследовать за подопечным. Консультант вновь задрал на лоб зрительную пластину, счастливо моргая и мальчишески улыбаясь начальству во весь рот.

«Да, — подумалось коменданту, — точно сработаемся. Сколько он успел разузнать со своими вопросами! Шрамы и прочее… Надо будет написать благодарственное письмо в консулат. Хороших ребят присылают».

И он наконец позволил себе скупо улыбнуться в ответ.

На длинной, выскобленной добела стойке маялась зевотой свеча. Огонек горел лениво, ровно. Пожилой мыш осторожно обогнул застывшую восковую каплю, подобрался к миске с отбитым краешком и, выхватив оттуда сухарик, поспешил в темноту. Задорно блеснули бисеринки черных зрачков, ленточка на хвосте взметнулась зеленым всполохом, и аппетитный хруст заставил старичка, прикорнувшего за прилавком, открыть глаза.

— Поужинал, Слоник? Пить хочешь? — Старик поднялся, нацедил в поилку лимонада и улыбнулся, когда зверек чихнул, сунувшись носом в липкую сладость. — Будь здоров! Пей — и домой. Пора закрываться.

— Шамайка, ты еще здесь? — Звякнул дверной колокольчик, и в лавку ввалился огромный бородач. Он тяжело взгромоздился на табурет, едва не свалив с прилавка стопку старинных свитков.

— Белеш? — Хозяин выглянул из подсобки, кивнул гостю. — Погоди чуток, только Большой Хрустальный уберу, и по домам. — Дед Шамайка вынырнул из темноты и, закрепив стремянку, привычно полез под самый потолок, где на отдельной, покрытой кружевной салфеткой подставке переливался хрустальными узорами флакон. Да нет, не флакон даже, а флаконище или, скорее, графин необыкновенной красоты и изящества.

Величиной с гигантскую тыкву, с серебряным дном и тонким, словно веточка, горлышком, с блестящей затычкой-шишечкой, исписанный тайной резьбой, запечатанный гербовой сургучной печатью, Большой Хрустальный считался главным украшением магазинчика и самой великой гордостью деда Шамайки.