Я виделась с Анжелой. Весь ужин, она постоянно отвлекалась на свой мобильник — сообщения, звонки… Ей было явно не до меня. Каждая вторая ее фраза начиналась словами: «Один мой друг…» Ясно было, что пройдет еще совсем немного времени, и моя мама преодолеет свой страх перед новыми отношениями. Я скрестила за нее пальцы на счастье. Думаю, вскоре она и Джонатан снова окажутся вместе, может быть, в новой квартире, побольше, где у Анжелы будет своя собственная комната. Я поняла, что моя мама смело, действовала под влиянием импульсов, которые сдерживала я. Каждый раз, когда мама говорила «один мой друг», в моем мозгу вспыхивало слово «Джонатан!!!». Я боялась и хотела одновременно, чтобы, когда я буду произносить эту дурацкую фразу, всем было ясно, что я говорю о Джеке.

Я наблюдала за Олли и Габриеллой. Я видела, что их обращение друг с другом стало намного мягче. Да, люди меняются. Иногда даже в лучшую сторону. И пусть это очень медленный процесс, но он все же дает свои результаты. Главное — понять, что отношения того стоят.

Я стала придумывать планы захвата Джека.

Первый вариант. Можно заявиться к нему домой и сказать: «Джек, я люблю тебя, но прежде, чем я стану твоей навек, ты должен прекратить отыгрываться на мне за обиды, нанесенные тебе твоими родителями».

Второй вариант. Можно написать ему: «Джек, я тебя обожаю, но прежде, чем мы снова сойдемся, обещай мне, что не будешь вспоминать наши прошлые разногласия». Заставить его дать ответ в письменном виде и потом использовать записку в качестве доказательства в суде, при втором разводе.

Брр!

Вариант третий. Позвонить ему и сказать: «Я люблю тебя». Что может быть проще.

Я решила остановиться на третьем варианте, но не успела воплотить его в жизнь. На работу мне доставили записку:

Я немного покружилась в танце по своему кабинету, а потом отправила ответ:

Во второй записке Джек подробно описал мне ресторан, в который меня приглашал. Это недавно открывшееся заведение, в западном Лондоне, нам обоим добираться крайне неудобно. Но место того стоит. Ну, и все в таком роде.

Мне-то все равно было, куда идти. Лишь бы с ним. Пусть даже еда будет отвратительная, переживем.

Я теребила в кармане его первую записку, пока бумага не истерлась в труху. Пикантный, немного волнующий старомодный способ общения. Как переговоры с похитителем ребенка. Я не хотела прерывать эту эфемерную связь, прогудев, как рожок в тумане, мобильником в его ухо. Впервые в жизни я поняла, что в ожидании нет ничего плохого.

Но вскоре мое мнение изменилось.

Я снова и снова смотрела на часы. Он заказал столик на восемь часов. И вот я на месте. Рано. Я прибыла без десяти восемь. Могла посидеть в машине, но хотела, чтобы все было честно. И еще хотела заранее обследовать это заведение. Так что я вошла внутрь. Неплохо. Большой квадратный зал, белые стены, стулья и столы из темного дерева, толпа народа — все создавало ощущение, что тут здорово. Официантка провела меня к столику у стены. Мне было немного неуютно сидеть одной в переполненном ресторане. Но я постаралась успокоиться и принять достойный вид.

Я заказала водку. А потом сидела, наблюдая за людьми.

Я проверила еще раз, включен ли мобильник, и положила его на стол.

В пять минут девятого я сказала себе: мне только кажется, что Джек опаздывает, потому что я прибыла на десять минут раньше.

В четверть девятого я решила, что опоздание на пятнадцать минут — в пределах нормы.

В половине девятого я подумала, что он задержался на работе. Мог бы и позвонить.

Без четверти девять я поспешила на улицу и набрала его номер. Включился автоответчик, и я сказала:

— Джек, я жду тебя в ресторане. Я уверена, что ты в пути. Подожду тебя до девяти. Потом уйду.

Я никуда не собиралась уходить. Я прождала бы до ночи, пока бы официанты не начали переворачивать стулья, поднимая их на столы. Он не может не прийти. Я не верю, что он не придет. От волнения меня подташнивало, у меня начиналась истерика. Что за штучки? Наказание за то, что вынудила его обратить внимание на свои недостатки? За то, что установила новые правила отношений? Мне вовсе не нравилось сидеть одной в ресторане, хотя по работе мне приходилось это делать тысячи раз. Мне плевать, что кто-то смотрит. Просто меня беспокоил Джек. Что же случилось?

Я скомкала салфетку, повозилась с телефоном, стараясь не замечать парочку за соседним столом. Те двое медленно соединяли свои руки и ноги. Обесцвеченная блондинка без явных усилий выглядела фантастически красивой. Он был очень загорелым, его черные волосы, возможно, были покрашены. Кроме меня, все были с компанией. Интересно, людей моего возраста когда-нибудь подставляют? Может, это дурацкая шутка? Но, вроде, Джеку не восемнадцать лет.

Я просто не верила, что он мог со мной так поступить. Он ведь сам просил о встрече! То есть он был готов к ней. Меня больше не заботило, справился ли он с проблемами своего прошлого. Ведь это я — самое важное его дело. Если он зашел слишком далеко, я ему так и скажу. Я знаю, что он мне тоже ответит. Мне казалось, что после этих лет, всех наших недопониманий, страсти и гнева, мы наконец стали чувствовать друг друга, приняли друг друга такими, какими мы были на самом деле. Мы вместе будем искать свой путь в жизни.

Пока его не было. Но я знала, что придет. Я ему доверяла. Он написал: «Ванна на складе».

Наверное, что-то случилось. У Джека должна быть веская причина для опоздания. Может, пора начинать обзванивать больницы? Я согласилась на предложение официанта принести еще порцию водки. Я пристально смотрела на входную дверь. Было без пяти девять. Я побарабанила пальцами по столу. Проверила свое отражение на поверхности металлического ножа. Съела кусок хлеба. Лучше бы подали соль и обычное сливочное масло, а не оливковое масло первого отжима. Я была уверена, что Джек вот-вот ворвется в помещение.

Я не спускала глаз с двери. Боковым зрением я заметила, как высокий мужчина встал из-за столика в другом конце зала и пошел в направлении, к выходу, сжимая в руке мобильник.

Джек.

Так вот оно что!

Они посадили нас за разные столики!

Вскочив с места, я побежала за ним, увертываясь от официантов и натыкаясь на стулья.

— Джек! — кричала я ему вслед. — Джек!

Остановившись, он обернулся и увидел меня. По его лицу стала расползаться широкая улыбка.

Я заговорила, слова обгоняли друг друга:

— Я тебя тут жду, вон за тем столиком, еще с «тогда»!

— Я тебя жду дольше! Я приехал сюда без четверти «тогда»!

— Я тебе звонила!

— И я тебе звонил!

— Или у нас телефоны барахлят, или сюда сигнал не проходит.

— Да это неважно, я все равно бы тебя ждал.

— И я тоже. Ты заказал столик на свое имя?

— Особо оговорил этот вопрос.

— Понятно.

— Это их ошибка, не наша. Хотя, — он подмигнул мне, — кто-то из нас детектив.

— Простите, — сказал мужчина в черном пиджаке, с блокнотом в руке. — Можно попросить вас отойти? Вы загородили проход.

— Нет, это вы простите меня, — сказал Джек. — Можно ли спросить вас, почему моя подруга и я были посажены за разные столы, за которыми и просидели полтора часа?

Мужчина, казалось, съежился в своем черном пиджаке:

— Этого не может быть! Вы ждали так долго? — воскликнул он. — Небрежно полистал свои записки. — Возможно, вы заказали столик на две разные фамилии? — с надеждой спросил он.

Я увидела, как Джек подавляет подступившее желание съязвить:

— Нет, на одну.

— Прошу прощения. Что-нибудь выпьете? Пообедаете? Все за счет заведения…

Я отрицательно покачала головой:

— Да ладно, не волнуйтесь. Все в порядке, правда, Джек?