— Да, да, — сын хозяина махнул рукой, как бы говоря, что ему вообще нет дела до моих вещей.

— Спасибо, — поблагодарил я и, зайдя за стойку, разместил походные сумки так, чтобы они никому не мешали и взял домик Зифы. — Еще раз спасибо.

«Аргенто Розе, дом тридцать два, улица Фонтана» — вот что было написано на бумажке, которую вручил мне Гэрри на прощание.

Улица Фонтана находилась достаточно далеко от постоялого двора, в котором Фис мерилась, а может быть и до сих пор меряется силой с Аркхемом Хо. Надеюсь, что я смогу найти обратную дорогу, в крайнем случае, обращусь за помощью к Зифе, который тихо сидел в своем домике. У него всегда хорошо получалось ориентироваться в незнакомых местах. Но вернусь к улице. На ней не было никаких фонтанов! Лишь канализационные стоки, из которых доносилось недоброе журчанье и невнятное попискивание. Мне даже показалось, что из некоторых стоков на меня смотрят маленькие злобные красные глазки. Дом тридцать два по улице Фонта был семиэтажный с… как их называют городские… квартирами. Целых три входа в дом, над каждой дверью козырек и табличка с номерами квартир и именами тех, кто в них проживает. Немного походив от одной двери к другой, я все-таки смог найти нужную мне квартиру. Аргенто Розе, третий этаж, квартира двадцать.

За дверью находился темный и сырой тамбур с лестницей, ведущей наверх. Дверь была железной, посередине которой было небольшое углубленное отверстие с чем-то стеклянным внутри. Постучав три раза, я стал ждать. Ждать пришлось долго.

— Кто там? — глухо раздалось из-за двери.

— Эм… меня зовут Кланк, Кланк Сай. Ваш адрес мне дал алхимик по имени Гэрри.

— Какой Гэрри?

— Ну… который проводит эксперименты с… — я судорожно пытался вспомнить, с чем же он проводит эксперименты, но слово упорно не желало всплывать из глубин сознания. — Он со взрывами работает.

— А, этот Гэрри… Сейчас.

Раздался звук отпираемого замка, дверь приоткрылась, в щели показалось старое морщинистое лицо с длинной седой бородой.

— Я могу войти?

— Ты точно один?

— Э, ну, и да, и нет.

— Понял, секретный шифр, за тобой слежка…

— Нет, — перебил я Аргенто Розе, — мне нужна помощь, или хотя бы экспертное заключение… может, поговорим в вашей квартире?

Недоверчиво посмотрев на меня своими серыми глазами, алхимик что-то прошептал и распахнул дверь.

— Заходи, — сказал он, и как только я очутился в квартире, сразу же захлопнул дверь, запирая ее на бесчисленное число засовов, замков и цепочек.

Квартира оказалась огромной, но всего с одной комнатой. По стенам на специальные доски булавками были прикреплены листы с непонятными надписями. По всему полу валялись тряпки самых разных окрасок. Самое больше впечатление на меня произвела тряпка синевато-зеленого цвета, которая испускала слабое пульсирующее свечение. В центре комнаты стояло несколько составленных вместе столов, а на них три огромных перегонных куба, в которых бурлила жидкость медового цвета.

— Зачем пожаловал? — спросил Аргенто Розе.

— У меня к вам просьба, — запинаясь, начал я.

— Парень, у меня и так мало свободного времени, давай быстрее.

Я вздохнул и поставил на пол переносной домик.

— Выходи, — сказал я.

Медленно, но очень важно из домика высунулась мордочка Зифа, за ней последовало его туловища, и наконец появился длинный и шикарный мохнатый хвост.

— Я похож на ветеринара?! — гневно воскликнул алхимик.

— По мне, так ты похож на старика, — сказал Зифа.

Тишина. Я слышу биение своего сердца. Тишина. Алхимик сделал несколько шагов назад, но взгляда с Зифы не спускал. Тишина, нарушаемая зеванием Зифы. Тишина.

— Понятно, — сказал наконец алхимик. — Кто провел трансмутацию?

— В этом-то и проблема. Знаете, это долгая история…

— Понял, — алхимик направился к перегонным кубам, — пить что будешь?

— Хотелось бы клюквенного сока.

— Клюквенный сок, — пробормотал алхимик, вытаскивая трубку из наполненного жидкостью медового цвета стакана, и сразу же ставя на его место другой — пустой. Затем, он выбрал небольшой коробок, сыпанул оттуда голубоватого порошка в стакан с жидкостью, и в ту же секунду она приняла цвет клюквенного сока.

— На, — протягивая мне стакан, сказал Аргенто Розе.

Пробовать было страшно, вдруг это какой-нибудь яд? Или снотворное? Но нет, на вкус жидкость действительно походила на клюквенный сок. Не совсем настоящий, но достаточно хороший, чтобы утолить мою жажду.

— Итак, — присев на стул, Аргенто Розе устало посмотрел на меня, — рассказывай.

«Зад-ол-бай» — гласила вывеска над дверью постоялого двора. Это было излюбленным местом большинства горожан, которые проживали неподалеку. Почему? Во-первых, здесь вкусно и, по городским расценкам, дешево кормили. Во-вторых, была приятная атмосфера благодаря быстрым миловидным официанткам, вырезы на груди которых мешали сосредоточиться на заказе. Но самое главное — Аркхем Хо — хозяин постоялого двора, которому люди негласно присвоили титул «местной достопримечательности». Все дело в том, что у Аркхема Хо был обожаемый сынок, которому совсем недавно исполнилось семнадцать лет, и отец решил сделать из него настоящего, по меркам Аркхема Хо, мужика. Хозяин постоялого двора часто оставлял свое чадо за стойкой как главного, надеясь, что тот получит бесценный опыт по предоставлению услуг клиентам. А такая работа — дело серьезное. Нужно правильно рассчитать, можно ли давать кредит вот этому пьяному постояльцу, стоит ли выгнать вон того смутьяна пинком под зад, когда проводить очередное мероприятие по привлечению и развлечению клиентов, кому и сколько можно недолить, кого выгоднее подмаслить в этом месяце: городских стражников или же городских бандитов?

Аркхем Хо очень надеялся, что его сын сможет познать хотя бы азы этой нелегкой профессии, но… сынишка не пошел в отца. Ему — сыну — больше нравилось изучать растительный мир, наблюдать за тем, как пчелы опыляют цветы, смотреть, как распускаются бутоны роз, или же часами просиживать у муравейника, что-то записывая на листок бумаги. Из-за этого пристрастия, у него даже появилась кличка «ботаник». Каждый раз, когда клиент начинал давить на парня, появлялся его отец, который размазывал наглеца по стенке, будь оный хоть королем. Надежда, что сын все-таки поймет прелести гостиничного бизнеса, таяли с каждым днем. «Ботаник» допускал все больше и больше ошибок. Порой была серьезная недостача, иногда прямо из-под носа «ботаника» местные пьяницы выкрадывали все заработанные деньги, незаметно прикарманив бутылочку-другую отменного ликера. Да, тяжела жизнь хозяина постоялого двора.

Аркхем Хо понимал, что сделать из сына настоящего мужика у него уже вряд ли получится, но все равно очень старался. Любящий отец создавал юнцу всевозможные трудности вплоть до того, что нанимал и подсылал к нему якобы хамов и головорезов, дабы те запугивали парня. По мнению родителя это должно было закалить его характер, но пока он слышал лишь писк: «Папа, спаси меня». Кстати, с тех самых пор писка сынули и возникло то самое состязание. Если клиент говорил что-то гадкое в адрес сына или Аркхема Хо, то начинался поединок, в котором обидчика всегда выставляли полным идиотом. Эти состязания приносили постоялому двору весьма внушительный доход. Ведь куда интереснее наблюдать за борьбой с кружкой холодного пива в одной руке и поджаренной куриной ножкой в другой, чем просто пялиться на соседние столики или ножки официанток.

Но вернемся к делу, а вернее к состязанию. Сын Аркхема Хо, которому уже порядком надоело таскать брусья, принялся за расстановку ведер на поле битвы.

— Итак, подсчитаем результаты первого раунда! — вещал доброволец-судья. — Тридцать сломанных брусьев у господина Аркхема Хо!

Зрители зааплодировали. Аркхему Хо удалось перекрыть свой собственный рекорд на три бруса.

— А теперь результат Фис — тридцать сломанных брусьев!