Старик что-то прорычал монстрам, и те, дружно завыв, стали отряхиваться словно собаки, вылезшие из воды. Шерсть осыпалась на пол, как иголки с засохшего дерева. Перед Кенредом вновь стояли люди-телохранители. Неторопливой походкой они вышли из палаты. Следователь хотел кинуться за ними, как вдруг почувствовал на себе тяжелый, парализующий взгляд старика в мантии.

— Пос-смотрим, нас-сколько ты с-силен без с-своих прихвос-стней, — выкрикнул Кенред, сжимая кулак и готовясь к атаке, но не успел сделать и двух шагов, как все его тело накрыла волна острой боли, от которой он повалился на спину. — Что это было? — с трудом спросил он.

— Господин следователь, мне подвластны такие силы, которые не позволят вам даже прикоснуться ко мне. Ответьте мне на вопрос: у вас есть дети?

— Нет…

— А жена?

— Нет…

— Друзья?

Кенред ухмыльнулся про себя и отрицательно помотал головой. Хоть он и был честным человеком, но из-за своей профессии настоящих друзей не завел. Кто решится играть в покер на деньги в компании деревенского следователя? Кто будет за бутылочкой вина рассказывать анекдоты про старост, когда рядом он? Даже дружескую потасовку невозможно устроить из-за присутствия представителя власти. У Кенреда не было друзей, и, возможно, уже никогда не будет.

— Ну, хотя бы родители?

— Уже нет.

— Что ж, сочувствую, о вашей смерти никто не будет горевать. Прощайте, — старик навел на Кенреда указательный палец, и из него вылетело что-то ослепительно яркое.

Тело Кенреда Пьихо вновь охватила та самая боль, из-за которой он рухнул на пол, только на этот раз она была куда сильнее. По щеке следователя скатилась одинокая слеза, но не от боли, а от обиды, ему очень захотелось, чтобы, когда он умрет, нашелся хотя бы один человек, который погоревал бы по этому поводу.

Мгновенье спустя Кенреда Пьихо обволокла густая, и, как ему показалось, живая темнота.

— Так вот как ты выглядишь, загробный мир…

Кенред внимательно огляделся: справа, слева, сзади, спереди была серая и унылая бесконечность. Следователь не мог найти подходящих слов, чтобы описать размах этого пространства. Единственное, что ему приходило на ум: «Оно огромно».

— Ты хочешь умереть? — вопросила бесконечность.

— А у меня есть выбор? — не питая надежд, спросил он.

— Есть. Ты можешь вернуться назад, победить противников и жить. Или же умереть окончательно и прямо сейчас.

— Что-то мне слабо верится в то, что ты дашь мне второй шанс, причем за просто так.

— У меня свои интересы, но если тебе так нужно знать, то я хочу защитить Маршу Сай. Она уже скоро окажется в больнице… — ответил голос.

— Тогда не будем терять времени! — воскликнул Кенред. — Давай, отправляй меня назад!

— Помни о нашем уговоре, — голос бесконечности пронесся по всему пространству. — Живи, Кенред Пьихо.

Распластанное бездыханное тело Кенреда Пьихо поднялось в воздух и зависло в нескольких сантиметрах от пола. Затем следователя охватил вихрь черного огня, который словно кокон плотно окутал его от макушки до пят. Старик в мантии удивленно наблюдал за этим, прикрывая рукой глаза. Черный огненный кокон поднимался все выше и выше, раскачиваясь из стороны в сторону словно таран, который готовили к атаке. Внезапно кокон принял вертикальное положение и резко вонзился в пол. Полетели искры, и поток огня волной прибоя разлился по палате, пытаясь накрыть старика, но смог лишь лизнуть длинные полы мантии и, смирившись, рассыпался сотнями угасающих огоньков. Перед противником стоял Кенред в совершенно новом виде: ботинки, брюки, пиджак и галстук казались сотканными из слепящего белизной огня. Но на этом чудеса не закончились, грудь и кисти рук Кенреда Пьихо вспыхнули черным огнем, который за несколько секунд превратился в перчатки и рубашку с высоким поднятым воротником. Картину завершили черные пульсирующие инициалы «В. Д.», появившиеся на белом нагрудном кармане.

— Господин следователь, я, кажется, приказал вашему сердцу остановиться, — припомнил старик.

— Сердцу не прикажешь, — ответил Кенред.

— Хорошо. Тогда я заставлю его остановиться, несмотря на то, что вы обладаете необычайными силами.

Кенред оскалился и с демонической скоростью метнулся к старику, в секунду оказался возле него и нанес удар в челюсть. Старик взлетел к потолку. Во время его падения Кенред успел нанести ему серию молниеносных ударов, и тот отлетел к стене, с треском впечатываясь в нее.

— Что ж, — старик встал и отряхнулся, на нем не было ни царапины, и это сильно удивило Кенреда Пьихо, — я не буду сдерживаться, — сказал противник, наставляя на Кенреда ладонь, из которой вырвалась искрящаяся зигзагообразная линия, но она прошла сквозь тело следователя, не причиняя ему вреда.

Несмотря на то, что атака не оставила не только боли, но даже и следа, следователь понимал, что эта молния должна была превратить его в обуглившееся тело. По мантии старика пробежал каскад искр, которые быстро обволокли его всего, и превратили в то, что Кенред Пьихо быстро окрестил «живой молнией». Контуры старика злобно искрились и искажались. Следователь испугался, сделал нерешительный шаг назад, как вдруг в его голове раздался голос: «Ничего не бойся». Это успокоило Кенреда и придало ему уверенности, которой хватило на то, чтобы сойтись в схватке с «живой молнией». Каждый удар старика расплывался по телу следователя волнами искр, а ответные атаки Кенреда окрашивали светло-синее тело противника в черный цвет. Удар, защита, удар, защита. Сколько времени это продолжалось, сказать трудно, но рукопашная закончилась неожиданно.

— Господин следователь, — голос старика мгновенно остановил битву, — вы практикуете магию?

— Нет, — спокойно ответил тот. — Мне дали ее в аренду.

— Понятно, — сказал человек в мантии, как будто ему действительно что-то стало понятно. — Что ж, вынужден вас огорчить, я больше не могу терять с вами время, меня ждут дела, — на прощанье он дотронулся ладонью до пола, и всю палату наполнил режущий глаза синий свет.

Раздался жуткий, как после удара молнии, грохот. Кенреду показалось, что из-под его ног вырвали пол, но когда зрение вернулось к нему, старика и след простыл.

«Заговорил, ослепил, исчез, — подумал следователь, — нужно догнать и обезвредить его, пока он не добрался до Марши Сай».

Внезапно чудесным образом появившийся защитный костюм следователя не менее странным образом начал исчезать: сначала превратился в слабый огонь, потом зашипел, словно его тушили, и рассыпался сотнями пульсирующих точек, которые потрескивая, бросились в проем двери, но растворились, не достигнув неведомой цели. Кенред почувствовал, что вместе с огнем ушла вся его сила, и рухнул на пол. Следователь не мог ни двигаться, ни говорить, ни анализировать происшедшее. Он блаженно смотрел на потолок и искренне радовался тому, что сейчас никому нет до него дела.

Глека и я мирно бредем по дороге в больницу. В руках я держу сверток с гостинцем — жареную на вертеле аппетитную ножку молодого барашка. Приятно светит солнце, воздух пропитан дурманящими запахами трав и цветов, беззаботно чирикают птички, а Глека тихим голосом выкладывает сплетни, которых он вдоволь наслушался от подвыпивших завсегдатаев трактиров. Заплетающиеся языки поговаривали, что в больнице есть множество подземных потайных комнат с очень дурной славой. Когда только задумали строительство и выбрали место, на стол старосты Мины Патун — а все знают, что она всегда отличалась вспыльчивым и непредсказуемым характером — легли чертежи здания. Внимательно изучив их, она чуть было не разорвала в клочья и бумаги, и перепуганных проектировщиков. «Где укрытия? — грозно кричала она. — А что если разбойники решат атаковать деревню, куда больных прятать-то? А-а? Где их укрывать, а-а? Я вас спрашиваю, пустоголовые!», — и злобно швырнула в убегающих горе-архитекторов чугунной пепельницей, но промахнулась. На следующее утро на столе главной чиновницы по надзору за строительством лежал новый, улучшенный план с секретным убежищем. Это полностью удовлетворило Мину Патун, и она милостиво дала добро на строительство, поставив свою размашистую подпись вдоль всего проекта.