— Ладно, хватит, — пришел наконец в себя Володя. — Посмотрите в окошко, Артур Леонидович. Это ваш «москвич»?

Коноплев и не думал поворачивать головы.

— Не мой, — заверил с усмешкой. — Нет у меня «москвича». «Жигуль» есть, «девятка». А в чем дело?

— Я обращаюсь к вам как к директору ЧОП «Зодиак», по документам эта машина принадлежит вашему предприятию. — Ну?

— Да или нет?

— Слушай, Сурок, не надо со мной «ля-ля». Говори, чего звал. У тебя проблемы? Уладим!

Володя начинал терять спокойствие.

— Я повторяю вопрос…

— Да не повторяй, не тужься. Наша тачка, сам ведь знаешь, зачем спрашиваешь?

— Спрашиваю в порядке ведения протокола. Вы, гражданин Коноплев, служили в следственном управлении Комитета госбезопасности и прекрасно знаете форму допроса свидетеля.

Тирада явно предназначалась для меня. Я все понял.

— Да, гражданин следователь, — продолжал ерничать Коноплев, впрочем, заметно остепеняясь. — Машина числится за моим частным охранным предприятием «Зодиак» и со второго числа находится в ремонте.

— Кто водитель?

— Нет водителя. Был — уволился.

— Вы прибегали к услугам частных лиц?

— Прибегал.

— А именно?

— Иногда ездил сам, иногда — мой сосед Генка Бердаш-кевич. Парень работал таксистом, машины знает.

— Кто еще?

— Кто?.. — Коноплев сделал вид, что вспоминает. — Вроде больше никого. По крайней мере, мне неизвестно.

— А где сейчас находится ваш сосед, вам известно? Коноплев выразительно вздохнул: все, дескать, под Богом ходим.

— А инспектора охраны Забаров и Бубенец?

— Там же.

— В чем они подозреваются, вы тоже знаете?

— В рэкете вроде.

— Кто вам об этом сказал?

— Да меня ведь уже допрашивали, Владимир… как тебя… Васильич?

— Николаевич, — подсказал Ваня Ордынский.

— Да. Следователь Васин из угро, так что не вы, как говорится, первый. А потом, я ведь грамотный, газеты читаю.

Володя достал из папки бланк протокола, медленно отвинтил колпачок авторучки и минуты три-четыре корпел над «шапкой».

Коноплев за это время дважды посмотрел на часы.

— Вы выезжали на «москвиче» за ворота территории мастерских? — спросил он, не отрываясь от несвоевременной писанины, а возможно, прячась за нее.

— Я? Нет!

— А Бердашкевич? У него есть доверенность?

— Доверенность я ему оформлял, а выезжал или нет — это вы у него спросите.

— Кто-нибудь еще мог воспользоваться «москвичом»?

— Мог, конечно.

— Например?

— Например, любой рабочий мастерских. После семнадцати — охранники.

— Но ведь это запрещено?

— Само собой. Строго. Если такой факт будет установлен — ты мне только скажи: выгоню к чертовой матери, еще и платить заставлю.

— Сколько человек осуществляет охрану территории?

— Днем — двое, ночью — четверо.

— Кто дежурил в ночь с шестого на седьмое августа?

— Я на память графика дежурств не учил, нужно — пойди на пост и посмотри в журнале. У меня двадцать два объекта и сто двадцать охранников… А теперь — позвольте мне откла няться, граждане начальнички, все, что я знал, — сказал, добавить мне нечего.

— Кланяться будете позже, а сейчас пройдемте на пост и вместе посмотрим график дежурств. Возможно, у меня к вам будут еще вопросы. Да и показания ваши нужно оформить протоколом, так что придется задержаться.

— И все?

— Не совсем. Потом мы получим заключения дактилоскопической экспертизы. Если в салоне «москвича» будут обнаружены отпечатки пальцев, принадлежащих кому-то, кроме Бердашкевича, уж не обессудьте — мы будем вынуждены снять ваши для идентификации.

— Похоже, ты меня в чем-то подозреваешь, а, Сурок? — ни с того ни с сего подмигнул Коноплев.

— Что делать, — терпеливо застегнул Володя «молнию» на папке. — В ночь с шестого на седьмое августа был убит некто Геннадий Зайчевский. Слышали о таком?

— Ну как же! — усмехнулся Коноплев. — Если кто в этом городе скажет, что не знает Скока, можешь смело предъявлять ему заведомо ложные.

— Вот-вот. А девятого было совершено новое преступление, в результате преступники завладели крупной суммой денег в валюте. Два человека убито.

— И об этом читали.

— Конечно, Артур Леонидович. Оба преступления были совершены при участии ваших сотрудников — Бердашкевича…

— Не надо «ля-ля», — снова перешел на фамильярный тон Коноплев, помахав указательным пальцем, — он не мой сотрудник.

— Допустим. А Забаров и Бубенец — ваши?

— Они, что ли, валюту похитили? — безразлично спросил Коноплев.

— Кто?

— Ну, эти… Заборов с Бубенцом?

— Валюту похитили девятого, Артур Леонидович, — спокойно уточнил Сумароков. — Забаров с Бубенцом в это время уже находились в следственном изоляторе.

— А-а… ну да, ну да. Мне-то какое до этого всего дело? Я, что ли, их туда направлял?

— Куда?

Коноплев поморщился:

— Фу-у!.. Ну не надо, не надо, Сурок! Кого ты на понт берешь?

Я на секунду представил, что вот так же он вел себя в своем кабинете в КГБ с подследственными.

— Я не «беру вас на понт», гражданин Коноплев. И обращайтесь ко мне, как положено! Мы не в банде… Так вот, я продолжаю. В обоих преступлениях был задействован «москвич», принадлежащий вашей фирме. В качестве орудий убийства преступники использовали ранее похищенные из оружейного сейфа вашего же предприятия снайперскую винтовку и пистолет Макарова. В том и другом случаях обвиняются ваши сотрудники. Достаточно фактов, чтобы получить основание на допрос директора «Зодиака»?

Коноплев напрягся. Былая невозмутимость таяла на глазах.

— По поводу пропажи оружия я уже давал показания, — произнес он, тщательно выговаривая слова. — О том, что его нашли, мне ничего не известно. Что касается машины, она со второго числа сего месяца находится в ремонте. А сотрудники… При найме на работу соблюдением ими Христовых заповедей я не интересуюсь. Судимых на работу не принимаем, освидетельствование наркологом и психиатром они проходят на медосмотре в поликлинике МВД. Хищение на охраняемых объектах преследуется по закону.

— Нашли мы оружие, Артур Леонидович, — устало вздохнул Сумароков. — И то, что «москвич» с территории выезжал шестого и девятого, — доказанный факт. А вот зафиксировали ли это в журнале ваши сотрудники, мы сейчас проверим.

Я, Сумароков, Ордынский и Коноплев вышли из автомастерских и направились к КПП.

На улице было тепло, но ветрено; слышался шум морского прибоя; навстречу нам в направлении блестевших на солнце пакгаузов проехало два грузовика.

Охранник в пятнистом комбинезоне с кобурой и тонфой на широком офицерском ремне запирал ворота. Его напарник сидел в кирпичной будке с окнами во все стороны и, слушая музыку, ел борщ из широкого китайского термоса.

При виде своего начальника и Ордынского в форме он вскочил; мы с Володей были для него чем-то вроде бесплатного приложения.

На доске в полстены висели образцы пропусков: материального формы № 3, временного, разового и постоянного, а также нарядов и накладных. На столе лежала раскрытая книга ввозимых и вывозимых матценностей.

— Дай журнал, — не ответив на приветствие, потребовал Коноплев.

— Какой?

— Все давай!

Охранник вынул из ящика стола журналы — приема и сдачи объектов под охрану, помещений под сигнализацию и проверок несения службы.

— Вот, — нашел Коноплев нужную страницу. — Пост сдал… пост приняли Галиматдинов, Щукин…

— …Забаров и Бубенец, — усмехнулся Володя. — В чем никто и не сомневался.

В книге учета выездов-въездов транспортных средств «москвич» значился только второго числа: «Въезд. Автомастерские. Ремонт. Водитель Г.Бердашкевич».

— Дыры в заборе нет? — спросил Сумароков, перелистывая журнал проверок. — Можно выехать с территории, миновав проходную?

— Выехать нельзя. Через забор перелезть можно, — ответил за охранника Коноплев. — Только зачем рисковать? Охрана вооружена, таблички предупредительные по всему периметру висят.