Словно уловив безмолвный вопрос начальника дворцовой гвардии, один из воинов перерезал джутовые веревки, стягивавшие руки человека в черных доспехах. Воин что-то сказал ему и протянул длинный сверкающий меч. Такой же, как и у Кесептеха. Предводитель оттолкнул воина и, с огромной скоростью вращая мечом, ворвался в толпу кемтян. Блестящий клинок плясал в его руках танец смерти. Путь его отмечали разваленные пополам трупы. Бронза разлеталась даже от легкого прикосновения чудесного меча. Не обращая внимания на раны, он с непостижимой скоростью рубил воинов Кесептеха. Техника его была филигранна и необычна. Человек в черных доспехах пытался пробиться назад, к финиковой роще. Ну уж нет! Прыгнув вперед, Кесептех встал на его пути. Воины расступились. Кемтянин сделал ложный шаг в сторону, а затем внезапно обрушился на врага. Стремительный выпад меча! Но враг оказался умелым. Он отбил удар Кесептеха и в свою очередь напал на кемтянина. Мечи словно молнии сверкали в руках искусных бойцов, высекая снопы холодных искр. Атака слева, атака справа, выпад, прыжок в сторону, уход… Это был изящный танец, чуть не оговорился, смерти. Смерть не столь грациозна. Она костлявая и обременена грехами умирающих. Это был завораживающий танец ненависти. Бойцы люто ненавидели друг друга, ибо один из них должен был умереть.

Кесептех сделал ложный выпад, враг клюнул на эту приманку, последовал замысловатый поворот меча, и оружие противника упало на землю. Кемтянин победно рассмеялся. Взмахнув мечом, он живо представил потоки крови, хлещущие из перерубленной шеи. Меч пошел вниз и… провалился в пустоту. Крют каким-то немыслимым прыжком взвился в воздух и обрушился на кемтянина. Мощные руки поймали шею врага в замок. Резкий рывок! Лопнули шейные позвонки, и начальник дворцовой гвардии кулем осел на землю. Крют поднял меч и увидел свою смерть. Она была совсем рядом, и атлант понял, что в этот раз ему не удастся провести старуху. Стрела вонзилась ему прямо в переносицу. Последнее, что успело уловить его гаснущее сознание, было огромное черное тело, зависшее над полем смерти. Родной «Марс»…

Передышка, подаренная кемтянами, была недолгой. Устрашенные бластером враги отхлынули назад, но вскоре снова пошли на приступ. Амукон поставил сзади атакующих заслон из лучников. Каждого, кто осмеливался повернуть назад, ждали стрелы. Храбрецы падали под ударами мечей атлантов, трусы — пронзенные стрелами первого в истории заградотряда. Умные изо всех сил держались в середине.

Длинные мечи атлантов без устали секли бесчисленных и обреченно — отважных врагов. Они кропили и кропили песок жидкой южной кровью. Но новые и новые вставали на место погибших, упорно тесня атлантов к самому краю холма. А дальше — песчаный обрыв и неминуемая смерть. Юльм сразил уже сотого и сто двадцатого врага. Но кемтяне смеялись над несущим смерть лучом. Смерть от собственных стрел страшила их куда больше. Она была длинной и острой. Желающих умереть было так много, что бластер устал и тревожно замигал индикатором. Юльм сунул его в кобуру и поднял с земли вражеский меч. И в этот момент кемтяне прорвали жиденькую цепочку защитников холма, бой перерос в кровавую животную схватку. Здесь вспарывали животы мечами, кололи, душили, рвали глотки истекающими окровавленной слюной зубами. Какой-то кемтянин повалил Инкия и пытался выколоть ему глаза обломком стрелы. Атлант перехватил его руку, ломая ее в локте. Она хрустнула, словно соломинка, и кемтянин закатил глаза в болевом шоке. Вскочив, Инкий швырнул обезумевшего от боли врага на копья его сотоварищей, неловко покатившихся вниз.

Стреляли огромные луки колесниц. Длинные метровые стрелы словно грозные шмели пели в воздухе, беспорядочно пронзая толпу сражающихся, валя и атлантов, и кемтян. Одна из таких стрел ударила Юльма в живот. Сверхпрочный пластик выдержал этот удар, но сила толчка сбросила Юльма с холма, и он, кувыркаясь через голову, покатился вниз по тягучему склону бархана. Восторженно ухнув, несколько кемтян прыгнули вслед за атлантом. Внизу их будет ждать смерть. Двоих Юльм проткнет их собственными мечами, третьему сломает шею, а последнего убьет страх. А пока они полны охотничьего азарта. Как он пьянит, этот азарт охоты на свирепого хищника! Он перчит кровь и обжигает нервы. Он сладок, словно уста любимой женщины. Он тягуч, словно дикий мед. Он пахнет кровью. Радуйтесь мигу азарта! Он делает нас людьми, ибо мы человечны, лишь когда подвластны азарту. В минуты спокойствия мы становимся слишком рассудительны, подобно старикам на кладбищенской скамеечке. Но пока мы азартны, мы молоды, и смерть уважает нас, даже когда мы поплевываем в воды Ахеронта. Налей мне, неуступчивый Харон, стакан книдского, пьянящего как азарт. И не надейся, старик, я не буду проситься обратно, я не выплюну тебе в рожу ту медную монетку, что спрятана у меня под языком. Я пошлю к черту и Аида, и его Тартар. Он ведь скучен и трезв, этот князь Тьмы. Он никогда не ведал азарта, он даже жену согласился любить три месяца. Зимой. А азарт не любит зиму.

Но азарт уже перерастал в отупелую озверелость. Лезли лишь затем, чтобы быстрее покончить с этим кошмаром. Мечи с визгом рубили черные доспехи Инкия. Руки атланта были иссечены, обагрены чужой и своей кровью. На губах упавшего рядом марила клокотала розовая пена. Рослый кемтянин наступил ногой ему на грудь и ударом меча отсек мертвую уже голову. Следующим ударом он разбил радиомаяк. Брошенное копье сбило с головы атланта шлем, и пыльный ветер расплескал русой кровью длинные волосы. Над холмом кружились зловещие Эринии. Алыми чувственными губами они впивались в кровоточащие раны и жадно пили горячую соленую кровь. Их безжалостные глаза пылали зеленым огнем. Они кружили над головой Инкия и терпеливо ждали, когда хлынут из перерубленных артерий семь литров алой космической крови. Но им не повезло. Мечи блеснули над головой атланта. Удар обрушился, нет — обрушивался на русую голову. Его принял на себя Леонид, до этого прикрывавший спину Инкия. Остро отточенный клинок рассек голову гиганта. Секунду он стоял, словно закостенев смертью, затем рухнул на выставленные вперед вражеские копья. Он отдал свой долг.

Второй удар упредили пушки «Марса». Огненный вихрь лазеров ударил прямо под ногами Инкия, швырнув его вниз, в объятия карабкающегося по склону Юльма. Кемтяне вплавились в песок. Холм превратился в огромную глыбу желтого стекла. Затем лазеры ударили по колесницам. Горящие кони вырвали Амукона из ада. Они бешено мчали увязающую по оси колес колесницу номарха. Они почти вытащили его из лап смерти. Но смерть пришла, откуда ее не ждали. Копыта лошадей вдруг увязли в песке, и кони покатились через голову. Взвившись, колесница рухнула в тягучий кисель песка. Зыбучий песок! Возница и щитоносец исчезли мгновенно. Номарх успел прыгнуть в сторону. Ноги его увязли почти по колено. Он рванулся и ушел еще глубже. Завыв, Амукон стал лихорадочно разгребать эту песчаную ловушку. Но отчаяние было не в силах преодолеть желтой тягучести. Бессильные слезы брызнули из глаз Амукона. Сквозь их пелену он до последнего вздоха смотрел на огромную блестящую кляксу стального чудовища, в одно мгновение пожравшего его войско. Когда песок забил номарху рот, глаза натужно выкатились. Горячие песчинки выжгли глаза Амукона. Конец. «Марс» подоспел вовремя. Еще немного — и пантеон Круглого острова принял бы в себя тела не двух, а четырех атлантов. Пока Русий усаживал в ракету Инкия, Юльма и двух чудом уцелевших марилов, Давр поливал жидким огнем окрестности, запекая в стекло перекошенные болью лица и обгорелые черепа. Приняв в свое чрево грузовую ракету, «Марс» плавно на малой высоте пошел над рекой. Через несколько километров показалось еще одно поле брани, устеленное трупами воинов в бронзовых доспехах. Сотни изрубленных предателей и трусов. Пушки крейсера расстреляли большую толпу изумленно взиравших в небо кемтян. «Марс» снизился и высадил десант: Русий, Давр, Юльм и две голубоглазые атлантки. В руках засверкали бластеры. Кемтяне падали на опаленную землю. В атлантов вселился дух мести. Одна Ариадна ни разу не подняла бластер, вздрагивая при каждой вспышке. Особенно поначалу. Здесь они нашли остывающее тело Крюта. Вокруг него валялись изрубленные трупы врагов. Крют достойно прожил последние минуты — длинная вереница врагов будет сопровождать его в подземное царство. Атланты подняли тело погибшего товарища на руки и медленно понесли его к «Марсу». Его ждало последнее путешествие. Последний поход. Последний раз небо примет его безжизненное тело.