Лейтенант Давр, некогда оборонявший Дом Народа, сразу признал в Гумии бывшего заключенного, пропавшего во время прорыва в подземные переходы. Давр оказался достаточно сообразительным, чтобы не выдать этого своего знакомства. Он подстерег Гумия в санблоке, и после этого разговора доктор стал часто встречать друзей в сопровождении Давра.

Рок неумолимо пожирал время. Улетающие мгновения грозили смертью. Враг подбирался все ближе и ближе. К исходу четвертого дня пребывания на базе альзилы обнаружили ее местонахождение. Попытки с ходу овладеть базой ни к чему не привели. Тогда враг начал планомерную осаду. Один за другим прозвучали три мощных взрыва, но пробить базальтовую толщу скалы они не смогли. Альзилы пустили в ход лазеры, но те наткнулись на зеркальные отражатели и сгорели. Однако опасность не миновала. Альзилы могли в любой момент пустеть в ход нейтронные излучатели, прожигающие базальт, словно промокашку.

Наконец майор Брудс доложил, что звездолет готов к вылету. Командор приказал атлантам собраться в компьютерном зале. Восемьдесят семь человек плечом к плечу стояли перед суровым Командором. Было до жути тихо. Блекло мерцали мониторы.

— Дети мои, — разорвал тишину негромкий голос Командора, — дети Атлантиды! Мы собрались здесь, чтобы обсудить страшный вопрос, решиться на страшное дело. События привели к тому, что мы, — Командор сглотнул комок, — должны оставить Атлантиду. Конечно, мы можем выйти и умереть, как подобает героям, но тогда погибнет дело Атлантиды, погибнет дело Высшего Разума. Нашу идею сожрут альзилы. Поэтому Верховный Комитет принял решение покинуть планету. Крейсер «Марс» может взять на борт лишь двадцать восемь пассажиров, большего количества не выдержит система жизнеобеспечения. Все остальные должны остаться на базе. Знаю, трудно расстаться с надеждой на спасение и остаться на верную гибель, но вы должны сделать этот выбор. Оставшиеся погибнут во имя будущего, во имя новой Атлантиды, дело остальных — возродить идею атлантов на новой планете. Сейчас вы должны сделать этот выбор-кто останется на планете. Я жду вас здесь через час.

Атланты стали расходиться. Русий подошел к Командору.

— Я хотел бы остаться.

— Нет, это невозможно. Ты мне нужен.

— Прежде всего я нужен себе и этой планете.

— Хочешь остаться чистеньким? — В голосе Командора зазвучали нотки презрения.

— Хочу, — легко согласился Русий — А кроме того, я заметил, что ты нуждаешься во мне не так, как прежде. По-моему, меня неплохо заменяет Арий.

— Не горячись. Он просто мой старый добрый приятель, и я был рад, встретив его здесь.

— Приятель? — усмехнулся Русий — Я почему-то считал, что у Командора не может быть приятелей.

— Почему же? Я тоже человек…

Русий не нашелся, что возразить, и после небольшой паузы спросил:

— Ты уже решил, кто полетит на звездолете?

— Да, большая часть пассажиров уже набрана.

— Кто же они?

— Все члены Верховного Комитета, необходимые специалисты, все гвардейцы, двенадцать женщин.

— Хм, количество женщин ты определил согласно магическим числам Егетты?

— Нет, это случайное совпадение.

— Ты спрашивал у них согласие?

— Зачем? — удивился Командор — Ты же знаешь, что согласно заповедям строителя Высшего Разума они должны подчиниться любому приказу, исходящему от меня.

— Не уверен. Царство Разума закончилось. Атлантам будет нелегко покинуть родную планету и улететь черт знает куда. Я считаю, они должны иметь право выбора.

— А ты не боишься, что они выберут исход с планеты и наш корабль будет перегружен? Командор покачал головой.

— Мы не возьмем всех. Это исключено.

— Но можно взять с собой несколько запасных анабиозных ванн. Все атланты должны иметь свободный выбор. Мы никого не должны оставить здесь против их воли.

Лицо Командора приняло неприятное выражение. Он сказал:

— Хорошо, я приму меры, чтобы «Марс» смог взять всех желающих. Но хочу заметить, ты ошибаешься насчет того, что наша идея мертва. Пока не умрет последний атлант, идея Высшего Разума будет жить!

— Прости меня, но я все меньше и меньше верю в подобные лозунги. — Голос Русия стал твердым — Я прошу включить в список пассажиров моих друзей Гумия и Давра.

— Давр — это лейтенант?

— Да.

— Он уже включен в список. А второй, как его… Гумий… Кто он?

— Обыкновенный солдат. Мы вместе бежали из плена.

— Ах да… Кстати, ты до сих пор не рассказал мне эту историю.

— Ты не доверяешь мне?

— Упаси меня Высший Разум! Я уверен, что ты не рассказал им ничего такого, что могло бы повредить нам. Если ты просишь, я включу его в список пассажиров.

— Сделай такую милость! — немного язвительно сказал Русий.

Майор Брудс собрал экипаж станции в спальном отсеке. Едва дав всем рассесться по койкам, он спросил: — Кто желает остаться на станции?

— Я, — ответил Олем. Еще трое неуверенно поддержали его, остальные промолчали.

— Мы, — начал развивать свою мысль майор, — не имеем права лететь на звездолете. Те, кто прорвались на базу, не рассчитывали на то, что мы тоже соберемся покинуть Атлантиду.

На «Марсе» полетят люди, необходимые в таком путешествии. На нем полетят женщины, которые возродят Атлантиду в другой галактике. В этом рейсе нам нет места. — Никто не возразил майору, но никто его не поддержал.

— Предлагаю, — сказал тогда Олем, — пусть все бросят в этот бокал по бумажке, на которой запишут свое решение. Крестик — хочу лететь, черточка — остаюсь.

— Да, так делали когда-то давно, еще до Эпохи Разума, — неожиданно вмешался большой любитель истории оператор вакуумных систем Ерозий. Ссылка на древних придала решимости.

— Давайте так и сделаем, — решил майор. Он раздал всем присутствующим белые листки бумаги — большая редкость на базе — и пишущие стержни. Кто-то задумался, другие быстро записывали обдуманное уже решение, у механика старчески подрагивали руки.

Наконец все листочки оказались в бокале. Майор Брудс вытряхнул их на ладонь и, шевеля губами, начал раскладывать на две неравные кучки.

— Четырнадцать — за то, чтобы остаться, двое хотят лететь.

— Четырнадцать и два — шестнадцать, — сосчитал Олем. — А где еще один?

— Офицер Арий уже включен в число пассажиров.

— Интересно… — протянул Олем.

— Нас это не касается! — отрезал майор — Двое, желающие лететь, пусть идут в компьютерный зал. Остальные могут оставаться здесь. Я доложу Командору о нашем решении.

Воцарилась жуткая тишина. Из коридора доносились негромкие голоса спешащих в компьютерный зал атлантов.

И вдруг молчание прорезал негромкий голос бывшего космического разведчика Рудния. Он пел песню бойцов-смертников, память о которых уже канула в Лету. Они шли в бой, зная, что не вернутся. Они шли в бой, чтобы не вернуться. За короткую жизнь они платили кровью и комками нервов, за смерть короткой жизнью. Это были поэты Космоса с судьбою яркой, словно звездная вспышка. Олем и майор Брудс встали и под хватили эту песню. Они пели с закрытыми глазами, словно стараясь увидеть невиданное.

В компьютерный зал ушли четыре человека.

Сорок человек решили остаться на базе. Они подходили к Командору и говорили о своем решении. Командор скупо кивал в ответ. Двоим из них Командор, вопреки их воле, приказал готовиться к полету. Первой была белокурая красавица Леда, девушка со снежно-белой кожей и таким прекрасным лицом, что Командор мгновенно решил: нельзя оставлять альзилам такую красоту.

Он повел атаку издалека.

— Какая у тебя специальность?

— Биолог. — Нам необходим биолог. Ты должна лететь.

— Но на корабле уже есть один биолог.