В каюте, кроме Черного Человека и двух атлантов, никого не было. Если появлялась потребность в перемене прибора или каком-то новом блюде, Черный Человек делал заказ механическому слуге РАХ-9, собранному на заводах Атлантиды. Киборг с обличьем альзила, бесшумно скользя, приносил заказ и так же бесшумно удалялся.

— Спасибо, приятель. — Робот развернулся и заскользил к двери. — А ну-ка, постой. — Киборг замер — Повернись — Робот повернулся и изобразил почтительную мину, уставившись зрачкоподобными рефлекторами на Черного Человека — Обратите внимание, господа атланты, ваша ненависть к чужой расе достигла такой степени, что даже механических слуг вы стали делать по образу и подобию альзилов. К чему же здесь слова о вашем миролюбии, если нам неизбежно предполагалась роль слуг?

— Мы не обязаны отвечать за капризы киборгконструктора, — возразил Русий.

— Бросьте, Русий, я прекрасно знаю, что вопрос об облике этих киборгов обсуждался на заседании Верховного Комитета, и вы решили дать им лицо альзилов, чтобы атланты свыклись с мыслью, что альзил может быть не более чем слугой. Разве не так?

— Я этого не помню.

— Значит, у тебя плохая память! — Черный Человек замолчал и начал смаковать столетнее вино с Антильских островов.

— Верховный Комитет не был столь чудовищным органом, как его изображает ваша пропаганда — При этих словах Русия Гумий, усиленно отдававший должное вкуснейшим деликатесам, ехидно усмехнулся..

— Серьезно?!

— Насколько вы знаете, я имел честь состоять в нем. — Сомнительная честь. Кроме того, это еще не повод, чтобы заявлять о кристальной чистоте этого уважаемого органа. Не буду спорить, там были вполне приличные люди. Например, Алений. Старик, кстати, отказался сдаться в плен и разнес свою голову из бластера. — Русий поднял бокал и жестом простился со своим товарищем. Черный Человек и Гумий сделали то же самое — Да, даже мы уважали этого генерала. Прощальную речь от лица нашего народа произнес сам король. О тебе я не буду говорить. Тебя мы считаем тоже вполне приличным человеком, иначе бы ты не сидел за моим столом. Далее, Инкий… — Брови Русия гневно сошлись на переносице. — Да, я знаю, что у вас были с ним некоторые разногласия, но между тем он один из немногих действительно приличных людей, кстати, неплохо к тебе относящийся.

— Позволь усомниться в этом, — усмехнулся Русий.

— Твое право. Но да будет вам известно, несколько часов назад он пытался освободить тебя и во время задержания убил семерых сотрудников Корпуса Разведки.

— Ну, это он любит — изобразить из себя героя! Вы схватили его?

— Нет, к сожалению. Он доказал, что умеет не только стрелять, но и неплохо бегать, и ушел от погони. Признаюсь, меня впечатлял его поступок.

— Меня тоже, — нехотя откликнулся Русий.

— Ну вот, пожалуй, и все. Три порядочных человека из восьми. Остальные или дураки, или подлецы, или фанатики.

Очень интересная шкала ценностей. Неужели дураки хуже подлецов?

— Ты знаешь, мне кажется — да. Подлец видит свою цель и вредит вполне целеустремленно. Дурак же вредит бессмысленно и бесцельно. Подлеца можно вычислить и обезвредить. С дураком сложнее. Мы мягкотелы и часто не решаемся избавиться от человека лишь на том основании, что он дурак. Ну так вот, я не ошибусь, если запишу в разряд подлецов Кеельсее. Думаю, Гумий со мной согласится. — Гумий прекратил жевать и утвердительно поднял обе руки вверх. — В разряд дураков я без колебания отношу Риндия. Он безобиден, но глуп. Сальвазий — прекраснодушный фанатик. Можно было бы поставить ему памятник как эталону веры и чести, но крайний фанатизм превратил его в чудовище. Такие, как он, без всякой злобы во имя идеи бросают в огонь тысячи сограждан. И гибель людей не омрачает их совести. Они даже не задумываются о содеянном. Сумий, пожалуй, самый отвратительный верховник. Подлец, дурак и фанатик одновременно. Вдобавок, он трус. Вчера вечером он покинул переходы и пытался скрыться в городе. Схваченный патрулем, он унизился до того, что выдал себя за чернорабочего. Солдаты до сих пор хохочут над его клятвами и заверениями. Вообразите, брюзглый, ленивый толстяк пытается доказать, что он занимался тяжелой физической работой. Когда его опознали, он мгновенно, без всякого нажима, раскрыл код силового поля Солнечного Города, выдал все известные ему тайные базы и раскрыл планы Командора. Он был настолько омерзителен, что даже не слишком разборчивая в людях контрразведка доложила о нецелесообразности дальнейшего сотрудничества с ним. Она поставила его ниже убийц и насильников, а между тем он считался одним из восьми лучших людей государства, образцом для подражания.

— Неправда! Принадлежность к Верховному Комитету не является критерием высоких качеств атланта.

— Да брось ты! Именно считалась! И, наконец, Командор. Человек, о котором никто ничего не знает.

— Как, впрочем, и о тебе. — Черный Человек рассмеялся.

— Да, я тоже не стремлюсь к широкой известности. Но тщу себя надеждой, что досье вашей разведки на меня гораздо беднее, чем мои данные, собранные на Командора.

— Вот как! Ты коллекционируешь досье? И что же ты можешь рассказать о Командоре?

— Тебе небезынтересно?

— Да.

— Скажи, Русий, только честно, ты никогда не пробовал получить у компьютера данные Командора?

— Пробовал, — помедлив, признался Русий.

— Ну и каков же результат?

— Компьютер не располагает этими данными.

— Видите, как интересно. Они не заблокированы, они не секретны; их просто нет. Сверхсекретные данные разведки есть, а данных о человеке — нет. Чем это объяснить? Чем, если не желанием скрыть от любопытных глаз тайны своей жизни?

— А что ты, собственно, можешь знать о Командоре?

— Немного, но вам будет интересно. Начнем с того, что он не атлант.

— Кто же он? Альзил? — засмеялся Русий.

— Нет, он зрентшианец.

— Кто?!

— Гуманоид с планеты Зрентша. На Атлантиде информация об этой планете полностью отсутствует. А между тем все Командоры были пришельцами с Зрентши. Точнее, пришельцем, потому что почти весь период Эпохи Разума вами правил один и тот же человек.

— Дикая фантазия!

— Нет, — твердо возразил Черный Человек, — это правда.

— Как же он ухитрился прожить столько лет и в стольких обличиях?

— Не спеши, об этом я расскажу чуть позже. Вы оба никогда не задумывались, почему все Командоры ни при каких условиях не расстаются с черными очками? — ответил Русий.

— Черные очки носит не только Командор. Я встречал атлантов, которые тоже пользуются черными очками. У них солнечная болезнь глаз. Или, может, ты будешь утверждать, что они тоже зрентшианцы?

— Солнечная болезнь глаз выдумана самими зрентшианцами. Допустим, их глаза не выдерживают солнечного света. Но почему они не расстаются с очками даже ночью? — Русий подчеркнуто безразлично пожал плечами. — Дело в том, что они способны к трансформации. Они могут изменить свое тело и внешность как угодно. Лишь одно им не под силу. Они не могут изменить своих глаз. Они обречены смотреть на мир глазами зверя. Тело, трансформируемое словно цвета хамелеона, и глаза, выдающие самую суть — желтые звериные глаза. Они рождены, чтобы низвергнуть миры. Для них нет ничего святого. Они живут лишь в угоду черной силе, именуемой временем. Пока они движут мирами, время не властно над ними. Они пожирают смерть. Но как только Вселенная вырывается из их рук, они исчезают под дуновением ветерка. Они — призрак Вечности. Они — мудрость Вечности. Мозг их совершеннее любого компьютера, знание — всеобъемлюще. Они знают, что будет. Они умеют читать мысли. Они могут изменять время.

— Что ты подразумеваешь под словами «изменять время»?

— Они могут изменять пространственное соотношение отрезков времени. Время вокруг них замедляет свой бег, и они исчезают, словно призраки.

— И много их, зрентшианцев? — в голосе Русия послышались саркастические нотки.

— Нет, всего несколько десятков, — не обращая внимания на иронию, ответил Черный Человек. — Когда-то их были миллионы. Но они стремились победить Время. А Вселенная была слишком мала для этого. И тогда они стали истреблять друг друга и терять контроль над Временем. Теперь они пытаются вернуть потерянное.