— Да, конечно — ответила Нивея, быстро и точно рисуя портреты. — Вот, пожалуйста. А в чем у тебя вопросы? Может быть, я смогу пояснить, ты же понимаешь, в отчет не попало то, что я сочла мелочами.

Илика внимательно смотрела на портреты, нарисованные подругой. Определенно на портретах был изображен тот самый Гетрус, которого они с Ваном видели доме главы столичной гильдии воров.

— Ничего, знавала я одного Гетруса, когда‑то, но ему сейчас должно быть больше ста лет. Где‑то между ста десятью и ста пятнадцатью.

— Ну, так значит этот, другой Гетрус — беспечно ответила Нивея. Мало ли этих Гетрусов. Этому лет тридцать пять или сорок.

— Вот потому я и попросила тебя изобразить его. А теперь смотри, как выглядел тот, которого видела я сто лет назад — сказала Илика, подавая только что нарисованный по памяти о прежнем Гетрусе, портрет юноши. — Сравни сама.

На портретах был изображен, явно один и тот же человек в юности и в зрелые годы. Либо близкие родственники, например отец с сыном.

— Жаль я не художница — посетовала Нивея, — Не могу ловить характеры через оттенки выражения лица, позы, жесты могу только точно рисовать. — Давай спросим Кайсу она художница. Могла запомнить то, что поможет тебе.

Кайса, как раз писала картину, на тему того абордажа, который так поразил капитана воровской шхуны. Это была именно картина, а не безжизненное графическое изображение того что она видела на корабле. На лица читалось и недоумение, и испуг, и бессилие, угадывались цели атакующих, подчеркнута стремительность атаки. Словом это была картина, произведение искусства, а не графический отчет об абордаже.

— Здравствуй Кайса, извини, что отвлекаю тебя — произнесла Илика, войдя в мастерскую художницы.

— Что ты Илика, конечно я слушаю тебя — тут же отложив все свои дела, ответила Кайса.

Она так же испытывала трепетное чувство перед Иликой и довольно сильно робела, когда та обращалась к ней. Разница в возрасте более, чем сто лет, ощущается несмотря ни на какое формальное равенство.

— Ты видела Гетруса, там на корабле?

— Да.

— Напиши его портрет, но так, чтобы выразить характер, и ту его черту, которая проявлялась и в детстве и в зрелые годы, то, что в нем неизменно и узнаваемо. — Сможешь?

— Нужно подумать. Такие вещи не делаются быстро.

— Но, может быть, попробуешь выразить это как ты умеешь, одним или двумя штрихами. Что‑то характерное в нем, то, что выделяет его из остальных.

— Пожалуй, смогу — ответила Кайса. Я принесу рисунок через час. Я попробую сделать два рисунка, его в возрасте подростка, как его себе представляю, его и сейчас, так, чтобы черта, о которой ты говоришь, проявилась на обоих рисунках.

— Прекрасно, я, Нивея и Майра, будем у меня дома, в городе Призраков. Туда и рисунки неси, будет важный разговор.

Дом Ван Дрика и Илики в городе Призраков, был построен на некотором удалении от остальных. Так клан Рысей выражал свое уважение к его основателям и фактическим руководителям. Именно дом, в гостинице жили уже давно только те, кто временно гостил в городе Призраков. Когда Илика научилась строить дома силами самого города, постоянные его жители, срочно захотели их получить. Так и застроилось практически все пространство от города, до возведенного Кольца вокруг него. Собственно, строить дома, научило Илику строительство Кольца вокруг города. Оказывается, в городе Призраков, были все необходимые для этого средства.

Дома получались такие, что их мгновенно не скупясь, раскупили бы и богачи Столицы, если бы узнали о существовании таковых. Правда, кто же им скажет, а тем более продаст их в этом городе. Особенно впечатляла система уборки помещения. Еще при первом посещении города Призраков, Илику с Хромом поразило, что помещение в гостинице блистают чистотой, а постельное белье все время новое и чистое. Следующим открытием был диагностический центр, который блистал стерильной чистотой всегда, перед приемом следующего посетителя. Оказалось это свойство всех домов города, в комплект оборудования дома входили так же устройства, которые стирают любую ткань, и чистят посуду от остатков еды на ней. В последнем, правда, необходимости почти не ощущалось, потому что кухня в любом доме предлагала огромный набор посуды, которая уничтожалась после использования вместе с мусором каким‑то непостижимым образом. Никто так и не понял за сотню лет, куда девается и мусор, и нечистоты от города.

Идущих к дому девушек, во главе с Иликой, Ван увидел в окно и поспешил им на встречу.

— К нам гости или это деловая встреча? — поинтересовался он у Илики.

— Это деловая встреча с друзьями, которые пришли к нам в гости.

— Я принесу воду и фрукты. — Ван прикатил сервировочный столик, заставленный вазами, стаканами и графинами. — Что обсуждаем на этот раз?

— Ван, ты помнишь наше бегство из Столицы, сто лет назад?

— Ты правильно отметила как наиболее важный момент, то, что оно было сто лет назад. Я помню что бежали, но вот детали вряд ли. Не забывай, это вы помните все в деталях, независимо от давности, но не я.

— Да, извини — поправилась Илика — попробуй припомнить того мальчика, который нас провел к мэтру, тогдашнему главе воровской гильдии Столицы. Он еще пытался запутать нас в доме, выбирая самый извилистый и длинный путь.

— Да помню. Лицо вряд ли вспомню, но саму ситуацию конечно помню. Все же важные события для нас, такое не забывается.

— А теперь посмотри на эти портреты — Илика выложила перед ним свой рисунок с двумя рисунками Кайсы. Что ты на это скажешь?

— На рисунках изображен один и тот же человек, в разные периоды его жизни — Начал Ван Дрик. — Вернее два рисунка, это он в юности, а на третьем он лет в сорок примерно. Хочешь сказать, что это тот самый юноша? Ну и что с того?

— А то, что третий рисунок сделан с него, такого, каким он был неделю назад. На столетнего не похож.

— Глядя на меня, тоже не скажешь, что мне сто тридцать три года — отметил Ван.

— Но этот Гетрус не жил все эти годы в городе Древних, не посещал регулярно там диагностический центр Древних. Значит, он знает нечто, что позволило ему остаться молодым, или вновь стать молодым.

— Да, действительно. Нам в этом помог город. Находка этого города Древних, пожалуй, самое значимое событие последних ста лет. Но, возможно не мы одни нашли столь замечательное место. Думаешь нужно посетить этого Гетруса? Где он сейчас?

Илика подробно рассказала историю освобождения рабов в городе Весейске.

— Надо бы навестить его. Видно и мне нужно вспоминать былую профессию гвардейского разведчика. Хотя за вами девушками, все равно не угнаться. Кто из Вас возьмет на себя труд, потренировать меня пока ищем этого Гетруса?

— Помнишь меня? — на слугу портового трактира смотрела та красавица, которая несколькими днями ранее, ранее заплатила ему целую серебряную монету за совершенно простые сведения.

— Да, Ваша милость. Извините, не знаю имени вашей светлости — он на всякий случай наградил ее титулом, полагая, что хуже от этого не будет.

— Ты как меня назвал — возмутилась дама. — Меня, Пресветлую, ты обозвал светлостью. А если стражу позвать?

Такого поворота несчастный слуга никак не ожидал. Он потерял все ориентиры. О Пресветлых он слышал, но какое место в Империи они занимали, не знал. О светлостях он тоже слышал, но в портовом трактире и с ними не встречался. Сейчас бедняга с ужасом гадал, что сделает с ним хозяин заведения, когда узнает, что он оскорбил аристократку.

Пресветлая, если конечно она сказала правду, молча слушала путаные извинения глядя в его расширяющиеся от ужаса глаза. Затем, видимо опасаясь, что заячье сердечко может и не выдержать, сказала спокойно

— Ладно, не трясись. Лучше окажи мне услугу, и я тебя не обижу, как и в прошлый раз.

— Конечно, Ваша св… госпожа Пресветлая — произнес он, с ужасом осознал, что чуть было опять не оговорился.

— Ладно, не мучайся, говори как обычно без титулов. Иди, принеси мне воды и фруктов, затем закажи два самых лучших номера в вашем заведении, один для меня, а другой двухместный для господ познатнее чем я. И никому, кто я. Уловил?