— Сейчас прольется чья-то кровь! — вещала эта фигура таким же глухим голосом, как и первая.

Эффект получился колоссальный! Толпа начала стремительно разбегаться. Оба толстяка уронили свою армейскую флягу, затолкали остатки бутербродов в рот и были таковы! Следом за репортером с телевидения, мистером Ордерли, фотокорреспондентами и черной дворнягой.

— Почему вы не стреляете в этих монстров? — закричал в мегафон один из голубых беретов.

Из окон торчали винтовки, держащие фигуры на прицеле.

— Извините, шеф, но в цель попасть очень сложно!

Когда же толпа вокруг обеих Дженни Ганивер наконец рассосалась, их обеих уже тоже не было.

— Они, наверное, ушли на болота, — раздался откуда-то голос Малявки.

— Да-да, на болота, а оттуда полетят по равнинам! — закричала Носастик.

Вскоре появилась вся их великолепная четверка. Они шли, прижавшись друг к другу, визжа, крича и рыдая одновременно. У них была типичная истерика.

Медлить было нельзя.

— Приготовься, Мэри! — скомандовал я.

Зеркало оказалось очень тяжелым. Как только компания девчонок начала диверсию, мы с Мэри крошечными шажками отправились вдоль по улице, неся в руках зеркало. Люди не обращали на нас никакого внимания. Мы подошли к входной двери дома двадцать восемь. Хилые цветочки Стрингеров были сильно затоптаны. Входная дверь была сбита с петель, окна выбиты. За окнами был какой-то свет, вероятно от фонарика.

— Дженни Ганивер! — закричал я. — Дженни Ганивер!

— Дженни Ганивер! — присоединилась Мэри.

В ту же секунду топот убегающих ног, шум кричащих голосов и щелкающего громкоговорителя — все исчезло. Наступила мертвая тишина.

Ответа не было.

— Дженни Ганивер! — снова прокричал я.

— Твоя книга у нас! — добавила Мэри, отойдя от слов общего сценария.

Тишина.

— Она здесь. Если ты действительно хочешь получить ее, выйди и возьми!

Вслед за моими словами послышалось хриплое дыхание.

— Билли и Мэри! Дорогие мои! — проворковал голос. В тени коридорного проема стояла чья-то женская фигура, сама напоминающая тень. Эта была Дженни Ганивер, собственной персоной. — Наконец-то вы вернулись ко мне! К вашей бедной тетушке! Я так волновалась за вас!

Я подтолкнул Мэри, и мы, фальшиво ласково улыбаясь, медленно двинулись навстречу «тете».

— Да, тетушка, мы вернулись домой и принесли вашу книжку, — произнес я с улыбкой жизнерадостного идиота.

У порога мы остановились.

Ее красный глаз часто заморгал. Она расплылась в крокодильей улыбке.

— Покажите мне книгу. — Ее улыбающийся безгубый рот был способен покусать нас в любую минуту.

— Вот, пожалуйста… — Я вынул из кармана книгу. «Остров сокровищ».

Дженни Ганивер не стала всматриваться в книгу. Она сразу вцепилась в нее.

— Ха-ха! Я получила ее назад! Вы сами мне ее отдали, глупые дети!

Корешок книги оторвался, страницы книги разлетелись, и у нее в руках осталась только обложка.

— Что… что это такое?! ЧТО ЭТО ТАКОЕ?! — голос ее надломился, глаза злобно закатились. Она готова была взорваться.

— Мэри, давай!!!

Мы подставили зеркало к лицу Дженни Ганивер как раз в тот момент, когда она выкрикивала свое колдовское слово.

То самое.

Посмотрела ли она в зеркало? Увидела ли она себя в нем? Я не знаю. Но она исчезла. Это я знаю точно.

Дженни Ганивер исчезла.

Долгое время все стояли, не в силах двинуться с места или произнести слово.

Я подумал: «Вот и закончились наши приключения».

Вдруг Мэри произнесла:

— Билли, кажется, начинается дождь…

Небо было ясным и чистым.

— Что? — переспросил я, посмотрев на небо.

Именно в тот момент мимо меня промчались часы с кукушкой. Они трижды перевернулись в воздухе и, после того как оттуда в последний раз донеслось отчаянное «ку-ку», растворились в проеме сломанного окна дома номер двадцать восемь.

После этого с неба начали валиться столы, стулья, кровати, телевизор, кофейный столик, выдвижные ящики, телефон, универсальное химическое средство «Тортон и Торнбулс юниверсал спирит»… А потом пришла очередь фонарного столба. Я схватил Мэри и крепко прижал ее к себе. Вдруг, откуда ни возьмись, появился грузовик с воздушной кукурузой и остановился у обочины. С разных сторон друг на друга стали запрыгивать кирпичи, и постепенно из них выстраивались дома. Улицы становились такими же, как и были раньше. Я все еще крепко держал Мэри.

Самое странное заключалось в том, что никто, кроме нас, не казался удивленным… Женщины сразу же принимались совершать покупки, неторопливо прохаживаясь по Фруктовой улице. Жилец дома номер сорок прогуливался со своей дворнягой. Полицейские же спокойно стояли, оживленно переговариваясь друг с другом. Словно… словно ничего не произошло и все еще не происходило на их глазах.

Но тем не менее кое-что все-таки происходило: люди и предметы сыпались с неба, как дождь. Я видел это собственными глазами.

А потом день стал внезапно превращаться в ночь, а ночь так же внезапно — снова в день. Словно это был чей-то глубокий вдох-выдох. Как будто весь мир переворачивался, прыгая, как гимнаст. Как будто луна и солнце гонялись друг за другом.

«Ну и ну!» — подумал я и решил закрыть глаза, чтобы ничего этого больше не видеть. Ведь рано или поздно это все равно прекратится. Издалека послышался зовущий нас голос.

Когда я наконец открыл глаза, то обнаружил, что мои наихудшие опасения не подтвердились. Фруктовая улица выглядела как обычно. Ни хуже, ни лучше. Скучная, неинтересная, совершенно обычная улица. Там все было на своих местах. Все так же занудно и неприятно, кроме… дома номер двадцать семь… Большой забор и деревянные ворота пропали, и солнце весело играло своими лучами на фасаде дома.

Грузовик с воздушной кукурузой неожиданно повернул за угол и призывно загудел, зазывая покупателей.

И снова я услышал зовущий нас голос:

— Ау-у! Уильям, Мэри! Вы что, не слышите, что я вам кричу? Уже время полдника! Я приготовила вам одно из своих фирменных блюд! — Тетя Джойс стояла в саду своего дома двадцать восемь в окружении хиленьких цветочков. — Поторапливайтесь, голубчики! А то пропустите свой автобус домой! А вас там уже ждут!

Я не ответил. Мэри тоже. Мы оба были просто не в состоянии говорить.

Я не помню, как мы вошли в дом. Если мы и пополдничали, то я не помню, чем именно. И если тетя Джойс и беседовала с нами за столом о чем-то, то этого я тоже не помню.

Помню только, как она нас потом выпихивала через парадную дверь со словами: «Ваш автобус, голубчики мои, ваш автобус!»

У крыльца стояли два наших чемодана и ветхий картонный домик, откуда упрямо торчала голова нашей Мог.

Мэри посмотрела на меня:

— Билли, это не сон? Ну, все то, что с нами происходило?..

Вдруг в конце улицы я увидел четырех бесцельно шатающихся девчонок. Самая пухлая из них махала нам рукой, не переставая при этом чесать ногу.

— Да, все это с нами происходило на самом деле, — ответил я. И тихо добавил: — Спасибо, тетя Лили. Спасибо, Мердл Клэй.

Я поднял свой чемодан, и мы не торопясь пошли вдоль улицы. Между прочим, это была идея Мэри — взять с собой кошку. Вот и пусть несет ее вместе с домиком сама!

— Билли! Подожди меня! Ты что, не можешь идти помедленнее? БИЛЛИ ТИББЕТ!!!

Вот теперь наши приключения действительно, закончились. На первый раз…

Иногда я просто ненавижу взрослых. Вечно они мешают. Не моя вина, что мама сбежала вниз по лестнице именно в тот момент, когда я, сам не ведая того, совершал первое в своей жизни магическое заклинание. Я не волшебник, я только учусь. Всякое может случиться, когда замешана магия. Я же не нарочно! Я вовсе не собирался превращать ее в… сам не понял, во что она превратилась. Посадив ее в пустую банку из-под варенья и положив туда же листик салата, я проделал дырочки в крышке, чтобы «мама» могла дышать.