22 Министр кивнул мизинцем. Сторожа Внезапно взяли под руки Попова. Стыдливостью его не дорожа, Они его от Невского, Садовой, Средь смеха, крика, чуть не мятежа, К Цепному мосту привели, где новый Стоит, на вид весьма красивый, дом, Своим известный праведным судом. 23 Чиновник по особым порученьям, Который их до места проводил, С заботливым Попова попеченьем Сдал на руки дежурному. То был Во фраке муж, с лицом, пылавшим рвеньем, Со львиной физьономией, носил Мальтийский крест и множество медалей, И в душу взор его влезал все далей! 24 В каком полку он некогда служил, В каких боях отличен был как воин, За что свой крест мальтийский получил И где своих медалей удостоен — Неведомо. Ехидно попросил Попова он, чтобы тот был спокоен, С улыбкой указал ему на стул И в комнату соседнюю скользнул. 25 Один оставшись в небольшой гостиной, Попов стал думать о своей судьбе: «А казус вышел, кажется, причинный! Кто б это мог вообразить себе? Попался я в огонь, как сноп овинный! Ведь искони того еще не бе, Чтобы меня кто в этом виде встретил, И как швейцар проклятый не заметил!» 26 Но дверь отверзлась, и явился в ней С лицом почтенным, грустию покрытым, Лазоревый полковник. Из очей Катились слезы по его ланитам. Обильно их струящийся ручей Он утирал платком, узором шитым, И про себя шептал: «Так! Это он! Таким он был едва лишь из пелен!» 27 О юноша! — он продолжал, вздыхая (Попову было с лишком сорок лет), — Моя душа для вашей не чужая! Я в те года, когда мы ездим в свет, Знал вашу мать. Она была святая! Таких, увы! теперь уж боле нет! Когда б она досель была к вам близко, Вы б не упали нравственно так низко! 28 Но, юный друг, для набожных сердец К отверженным не может быть презренья, И я хочу вам быть второй отец, Хочу вам дать для жизни наставленье. Заблудших так приводим мы овец Со дна трущоб на чистый путь спасенья. Откройтесь мне, равно как на духу: Что привело вас к этому греху? 29 Конечно, вы пришли к нему не сами, Характер ваш невинен, чист и прям! Я помню, как дитей за мотыльками Порхали вы средь кашки по лугам! Нет, юный друг, вы ложными друзьями Завлечены! Откройте же их нам! Кто вольнодумцы? Всех их назовите И собственную участь облегчите! 30 Что слышу я? Ни слова? Иль пустить Уже успело корни в вас упорство? Тогда должны мы будем приступить Ко строгости, увы! и непокорство, Сколь нам ни больно, в вас искоренить! О юноша! Как сердце ваше черство! В последний раз: хотите ли всю рать Завлекших вас сообщников назвать? 31 К нему Попов достойно и наивно: «Я, господин полковник, я бы вам Их рад назвать, но мне, ей-богу, дивно… Возможно ли сообщничество там, Где преступленье чисто негативно? Ведь панталон-то не надел я сам! И чем бы там меня вы ни пугали — Другие мне, клянусь, не помогали!» 32 «Не мудрствуйте, надменный санкюлот! Свою вину не умножайте ложью! Сообщников и гнусный ваш комплот Повергните к отечества подножью! Когда б вы знали, что теперь вас ждет, Вас проняло бы ужасом и дрожью! Но дружбу вы чтоб ведали мою, Одуматься я время вам даю!» 33 «Здесь, на столе, смотрите, вам готово Достаточно бумаги и чернил: Пишите же — не то, даю вам слово: Чрез полчаса вас изо всех мы сил…» Тут ужас вдруг такой объял Попова, Что страшную он подлость совершил: Пошел строчить (как люди в страхе гадки!) Имен невинных многие десятки! 34 Явились тут на нескольких листах: Какой-то Шмидт, два брата Шулаковы, Зерцалов, Палкин, Савич, Розенбах, Потанчиков, Гудим-Бодай-Корова, Делаверганж, Шульгин, Страженко, Драх, Грай-Жеребец, Бабков, Ильин, Багровый, Мадам Гриневич, Глазов, Рыбин, Штих, Бурдюк-Лишай — и множество других. 35 Попов строчил сплеча и без оглядки, Попались в список лучшие друзья; Я повторю: как люди в страхе гадки — Начнут как бог, а кончат как свинья! Строчил Попов, строчил во все лопатки, Такая вышла вскоре ектенья, Что, прочитав, и сам он ужаснулся, Вскричал: фуй! фуй! задрыгал — и проснулся. 36 Небесный свод сиял так юн и нов, Весенний день глядел в окно так весел, Висела пара форменных штанов С мундиром купно через спинку кресел; И в радости уверился Попов, Что их Иван там с вечера повесил — Одним скачком покинул он кровать И начал их в восторге надевать. |