Прости Ты помнишь ли вечер, когда мы с тобой Шли молча чрез лес одинокой тропой, И солнышко нам, готовясь уйти, Сквозь ветви шептало: «Прости, прости!» Нам весело было, не слышали мы, Как ветер шумел, предвестник зимы, Как листья хрустели на нашем пути И лето шептало: «Прости, прости!» Зима пролетела, в весенних цветах Природа, красуясь, пестреет, но, ах, Далеко, далеко я должен идти, Подруга, надолго прости, прости! Ты плачешь? Утешься! Мы встретимся там, Где радость и счастье готовятся нам, Судьба нам позволит друг друга найти, Тогда, когда жизни мы скажем «прости!» Молитва стрелков Великий Губертус, могучий стрелок, К тебе мы прибегнуть дерзнули! К тебе мы взываем, чтоб нам ты помог И к цели направил бы пули! Тебя и отцы призывали и деды, Губертус, Губертус, податель победы! Пусть дерзкий безбожник волшебный свинец В дремучем лесу растопляет, Ужасен безбожнику будет конец, Нас счастье его не прельщает: Он в трепете вечном и в страхе живет, Покуда час смерти его не пробьет. Пусть Гакельберг ночью шумит и трубит И грозно над бором несется, Охотника доброго он не страшит, Виновный пред ним лишь трясется, И слышит, чуть жив, над главою своей Лай псов, и взыванья, и ржанье коней. Пусть яростный вепрь иль сердитый медведь Лихого стрелка одолеет, Уж если ему суждено умереть, Он с верой погибнуть умеет. Чья верой душа в провиденье полна, Тому не бывает погибель страшна. Великий Губертус, могучий стрелок, К тебе мы прибегнуть дерзнули! К тебе мы взываем, чтоб нам ты помог И к цели направил бы пули! Тебя кто забудет на помощь призвать, Какого успеха тому ожидать! «Я верю в чистую любовь…» Я верю в чистую любовь И в душ соединенье; И мысли все, и жизнь, и кровь, И каждой жилки бьенье Отдам я с радостию той, Которой образ милый Меня любовию святой Исполнит до могилы. 1832 Стихотворные записки, экспромты, надписи на книгах [Б.М. Маркевичу] Где нет толку никакого, Где сумбур и дребедень — Плюнь, Маркевич, на Буткова И явись как ясный день! 24 февраля 1859 [М.Н. Лонгинову] Очень, Лонгинов, мне жаль, Что нельзя с тобой обедать — Какова моя печаль, То тебе нетрудно ведать. 1864 «Аминь, глаголю вам, — в восторге рек Маркевич…» «Аминь, глаголю вам, — в восторге рек Маркевич, Когда к Москве-реке, задумчив, шел Катков, — Се агнца божья зрим!» Но злобный Стасюлевич Возненавидел вес классических оков И фарисейски плел, с враждою вечно новой, Прилегши за кустом, ему венец терновый. 28 декабря 1869 «Под шум балтийских волн Самарина фон Бок…» Под шум балтийских волн Самарина фон Бок Разит без умолку. Их битву петь возьмусь ли? Ко матушке Москве решпект во мне глубок, Но «Lieber Augustin» [28]мои играют гусли, И, как ни повернусь, везде найду изъян: Самарин — Муромец, фон Бок же — грубиян. 28 декабря 1869 Элегия Где Майков, Мей, и Мин, и Марков, и Миняев, И Фет, что девам люб? Полонский сладостный, невидящий Ширяев И грешный Соллогуб? Передо мной стоят лишь голые березы И пожелтевший дуб, Но нет с кем разделить в бору холодном слезы И насморк дать кому б! 11 января 1870 [М.М. Стасюлевичу] Скорее на небе луну Заменит круг презренной …, Чем я хоть мысленно дерзну Обидеть «Вестника Европы!» 18 ноября 1873 [В.А. Арцимовичу] Ты властитель всех сердец, Нам же дядя и отец! 3 апреля 1875 [А.М. и Н.М. Жемчужниковым] Милые дети, вас просят обедать. Дайте посланцу ответ; Нужен ответ, чтобы повару ведать, Сколько состряпать котлет. Неожиданное наказание Толстый юнкер Арапетов В этот новый год, Взявши дюжину браслетов, К дядюшке несет. Он к Арапову приходит: «Дяденька, — браслет!» Видя бронзу, тот находит, Что родства-де нет. Оробел наш Арапетов, Услыхав ответ: «Мой племянник лишь Бекетов». — «Ну так я ваш внук?» И вся дюжина браслетов Выпала из рук… «Внук ты мой? Так как же, сиречь — Значит, я ваш дед? Ну так я вас должен высечь И принять браслет…» |
