5 Так мнили мы, — но роковая сила Уж обрекла нас участи иной; Мы помним день: заря едва всходила, Нежданные к нам близились ветрила, Могучий враг на Ругу шел войной. 6 То русского шел правнук Мономаха, Владимир шел в главе своих дружин, На ругичан он первый шел без страха, Король Владимир, правнук Мономаха, Варягов князь и доней властелин. 7 Мы помним бой, где мы не устояли, Где Яромир Владимиром разбит; Мы помним день, где наши боги пали, И затрещал под звоном вражьей стали, И рухнулся на землю Ругевит. 8 Четырнадцать волов, привычных к плугу, Дубовый вес стащить едва могли; Рога склонив, дымяся от натугу, Под свист бичей они его по лугу При громких криках доней волокли. 9 И, на него взошед с крестом в деснице, Держась за свой вонзенный в бога меч, Епископ Свен, как вождь на колеснице, Так от ворот разрушенной божницы До волн морских себя заставил влечь. 10 И к берегу, рыдая, все бежали, Мужи и старцы, женщины с детьми; Был вой кругом. В неслыханной печали: «Встань, Ругевит! — мы вслед ему кричали, — Воспрянь, наш бог, и доней разгроми!» 11 Но он не встал. Где об утес громадный Дробясь, кипит и пенится прибой, Он с крутизны низвергнут беспощадно; Всплеснув, валы его схватили жадно И унесли, крутя перед собой. 12 Так поплыл прочь от нашего он края И отомстить врагам своим не мог, Дивились мы, друг друга вопрошая: «Где ж мощь его? Где власть его святая? Наш Ругевит ужели был не бог?» 13 И, пробудясь от первого испугу, Мы не нашли былой к нему любви И разошлись в раздумии по лугу, Сказав: «Плыви, в беде не спасший Ругу, Дубовый бог, плыви себе, плыви!» Лето 1870 Ушкуйник * Одолела сила-удаль меня, молодца, Не чужая, своя удаль богатырская! А и в сердце тая удаль-то не вместится, А и сердце-то от удали разорвется! Пойду к батюшке на удаль горько плакаться, Пойду к матушке на силу в ноги кланяться: Отпустите свое детище дроченое, Новгородским-то порядкам неученое, Отпустите поиграти игры детские: Те ль обозы бить низовые, купецкие, Багрить на море кораблики урманские, Да на Волге жечь остроги басурманские! Осень 1870 Поток-богатырь * 1 Зачинается песня от древних затей, От веселых пиров и обедов, И от русых от кос, и от черных кудрей, И от тех ли от ласковых дедов, Что с потехой охотно мешали дела; От их времени песня теперь повела, От того ль старорусского краю, А чем кончится песня — не знаю. 2 У Владимира Солнышка праздник идет, Пированье идет, ликованье, С молодицами гридни ведут хоровод, Гуслей звон и кимвалов бряцанье. Молодицы что светлые звезды горят, И под топот подошв, и под песенный лад, Изгибаяся, ходят красиво, Молодцы выступают на диво. 3 Но Поток-богатырь всех других превзошел: Взглянет-искрами словно обмечет: Повернется направо- что сизый орел, Повернется налево — что кречет; Подвигается мерно и взад и вперед, То притопнет ногою, то шапкой махнет, То вдруг станет, тряхнувши кудрями, Пожимает на месте плечами. 4 И дивится Владимир на стройную стать, И дивится на светлое око: «Никому, — говорит, — на Руси не плясать Супротив молодого Потока!» Но уж поздно, встает со княгинею князь, На три стороны в пояс гостям поклонясь, Всем желает довольным остаться — Это значит: пора расставаться. 5 И с поклонами гости уходят домой, И Владимир княгиню уводит, Лишь один остается Поток молодой, Подбочася, по-прежнему ходит, То притопнет ногою, то шапкой махнет, Не заметил он, как отошел хоровод, Не слыхал он Владимира ласку, Продолжает по-прежнему пляску. 6 Вот уж месяц из-за лесу кажет рога, И туманом подернулись балки, Вот и в ступе поехала баба-яга, И в Днепре заплескались русалки, В Заднепровье послышался лешего вой, По конюшням дозором пошел домовой, На трубе ведьма пологом машет, А Поток себе пляшет да пляшет. 7 Сквозь царьградские окна в хоромную сень Смотрят светлые звезды, дивяся, Как по белым стенам богатырская тень Ходит взад и вперед, подбочася. Перед самой зарей утомился Поток, Под собой уже резвых не чувствует ног, На мостницы как сноп упадает, На полтысячи лет засыпает. |
