7 Министр меж тем стан изгибал приятно: Всех, господа, всех вас благодарю! Прошу и впредь служить так аккуратно Отечеству, престолу, алтарю! Ведь мысль моя, надеюсь, вам понятна? Я в переносном смысле говорю: Мой идеал полнейшая свобода — Мне цель народ — и я слуга народа! 8
Прошло у нас то время, господа, — Могу сказать: печальное то время, — Когда наградой пота и труда Был произвол. Его мы свергли бремя. Народ воскрес — но не вполне — да, да! Ему вступить должны помочь мы в стремя, В известном смысле сгладить все следы И, так сказать, вручить ему бразды. 9 Искать себе не будем идеала, Ни основных общественных начал В Америке. Америка отстала: В ней собственность царит и капитал. Британия строй жизни запятнала Законностью. А я уж доказал: Законность есть народное стесненье, Гнуснейшее меж всеми преступленье! 10 Нет, господа! России предстоит, Соединив прошедшее с грядущим, Создать, коль смею выразиться, вид, Который называется присущим Всем временам; и, став на свой гранит, Имущим, так сказать, и неимущим Открыть родник взаимного труда. Надеюсь, вам понятно, господа? 11 Раздался в зале шепот одобренья, Министр поклоном легким отвечал, И тут же, с видом, полным снисхожденья, Он обходить обширный начал зал: «Как вам? Что вы? Здорова ли Евгенья Семеновна? Давно не заезжал Я к вам, любезный Сидор Тимофеич! Ах, здравствуйте, Ельпидифор Сергеич!» 12 Стоял в углу, плюгав и одинок, Какой-то там коллежский регистратор. Он и к тому, и тем не пренебрег: Взял под руку его: «Ах, Антипатор Васильевич! Что, как ваш кобелек? Здоров ли он? Вы ездите в театор? Что вы сказали? Все болит живот? Ах, как мне жаль! Но ничего, пройдет!» 13 Переходя налево и направо, Свои министр так перлы расточал; Иному он подмигивал лукаво, На консоме другого приглашал И ласково смотрел и величаво. Вдруг на Попова взор его упал, Который, скрыт экраном лишь по пояс, Исхода ждал, немного беспокоясь. 14 «Ба! Что я вижу! Тит Евсеич здесь! Так, так и есть! Его мы точность знаем! Но отчего ж он виден мне не весь? И заслонен каким-то попугаем? Престранная выходит это смесь! Я любопытством очень подстрекаем Увидеть ваши ноги. Да, да, да! Я вас прошу, пожалуйте сюда!» 15 Колеблясь меж надежды и сомненья: Как на его посмотрят туалет, Попов наружу вылез. В изумленье Министр приставил к глазу свой лорнет. «Что это? Правда или наважденье? Никак, на вас штанов, любезный, нет?» И на чертах изящно-благородных Гнев выразил ревнитель прав народных. 16 «Что это значит? Где вы рождены? В Шотландии? Как вам пришла охота Там, за экраном, снять с себя штаны? Вы начитались, верно, Вальтер Скотта? Иль классицизмом вы заражены? И римского хотите патриота Изобразить? Иль, боже упаси, Собой бюджет представить на Руси?» 17 И был министр еще во гневе краше, Чем в милости. Чреватый от громов Взор заблестел. Он продолжал: «Вы наше Доверье обманули. Много слов Я тратить не люблю». — «Ва-вa-ва-ваше Превосходительство! — шептал Попов. — Я не сымал… Свидетели курьеры, Я прямо так приехал из квартеры!» 18 Вы, милостивый, смели, государь, Приехать так? Ко мне? На поздравленье? В день ангела? Безнравственная тварь! Теперь твое я вижу направленье! Вон с глаз моих! Иль нету — секретарь! Пишите к прокурору отношенье: Советник Тит Евсеев сын Попов Все ниспровергнуть власти был готов. 19 Но, строгому благодаря надзору Такого-то министра — имярек — Отечество спаслось от заговору И нравственность не сгинула навек. Под стражей ныне шлется к прокурору Для следствия сей вредный человек, Дерзнувший снять публично панталоны, Да поразят преступника законы! 20 Иль нет, постойте! Коль отдать под суд, По делу выйти может послабленье, Присяжные-бесштанники спасут И оправдают корень возмущенья! Здесь слишком громко нравы вопиют — Пишите прямо в Третье отделенье: Советник Тит Евсеев сын Попов Все ниспровергнуть власти был готов. 21
Он поступил законам так противно, На общество так явно поднял меч, Что пользу можно б административно Из неглиже из самого извлечь. Я жертвую агентам по две гривны, Чтобы его — но скрашиваю речь — Чтоб мысли там внушить ему иные. Затем ура! Да здравствует Россия! |
