Наверное, именно это объясняет и текущее положение дел с девушками. То есть с их отсутствием. Я оказываюсь на редкость ленив, чтобы прилагать какие-либо усилия. А сами девушки на меня, как ни странно, не бросаются. Да я и не думаю, что легко найти такую девчонку, которая заинтересует меня на длительное время, и я не буду чувствовать себя при этом связанным и обремененным. Очень не люблю короткие поводки.

Ну что ж, первый сеанс «стриптиза» с моей стороны почти закончен. Остается только выдать зародившуюся идею. Я, как уже писал, продолжаю верить в чудеса, правда, теперь уже понимаю, что их надо создавать своими руками. Так вот. Моя идея фикс – это ТЫ. На чудо потянет твое появление в Москве на Новый год или мой день рождения. А в качестве усилий (прилагать которые я обычно ленюсь, помнишь?) у меня есть предложение. Как ты смотришь на авиабилеты Казань – Москва – Казань? Подумай серьезно. Я не шучу.

Теперь твоя очередь «эмоционально-душевно» снимать вещичку. От «физически», правда, тоже не откажусь. Пиши. Целую. Тема».

Я практически приклеилась к стулу и боялась пошевелиться. Даже быстро свернула сообщение на экране, чтобы кто-нибудь из блуждающих по комнате оставшихся на ночь гостей случайно не наткнулся взглядом на эти вот строки. Караул! Пора, кажется, завести себе почтовый ящик под паролем где-нибудь на mail.ru. А то и железобетонный Славик, регулярно копающийся на моей территории в Outlook, не выдержит: устроит семейный скандал. До сегодняшнего дня он только ехидно посмеивался над моими эпистолярными упражнениями с этим «отморозком Черемезом», которому не лень строчить замужней женщине идиотские послания. Я внимания не обращала. А вот теперь, кажется, ситуация становится серьезной и придется ее вывести из-под Славиного контроля.

Куда же нас вдруг понесло?! Ведь не было еще повода для такой прямоты. Несмотря на все «целую», «жду с нетерпением» и прочая, прочая, прочая. Мне упорно казалось, что что-то в письме Артема я поняла не так. И даже не то смущало, что Артем предложил мне сыграть роль подарка – он мужчина, ему еще и не такие штучки с рук сойдут. После концепции отношений полов Аполлинера меня мало что могло смутить. Но вот то, что сама я вместо возмущения и стремления надавать наглецу виртуальных пощечин испытываю страстное желание стать живым воплощением этой самой идеи фикс, напугало невероятно.

ИДЕЯ ФИКС. Я произнесла шепотом эти слова, примеряя их на себя. Как же странно ощутить себя этой самой «идеей фикс» – и радостно, и гордо, и глупо, и щекотно. Одним словом – неописуемо. Сердце бешено заколотилось, губы пересохли, а руки невольно потянулись к клавиатуре. Хотелось тут же, немедленно написать ответ. С превеликим трудом, но я удержалась.

Для начала перечитала письмо, пытаясь осмыслить каждое слово и остудить свой внезапный пыл. С возрастом все было ясно – я и сама так жила. Застревала года на три на отметке «восемнадцать», потом еще сколько-то на цифре «двадцать», хотя вот уже и за двадцать три перевалило. Все остальное тоже было близко и понятно. Кроме одного – к чему упоминалась нелюбовь к «коротким поводкам». Что это? Предупреждение, ответ на незаданный вопрос, что? Не сделав еще первого шага, мне давали понять, что и как должно быть устроено: я обязана радовать, быть воплощением праздника, легкости – то есть «подарка» – и при этом не ограничивать свободу, не претендовать. Тем более что оба последних пункта уже оговорены моим собственным семейным положением – получается именно то, чего он хотел. Вообще-то у меня и в мыслях не было строить относительно Артема какие-то планы. И ежу понятно, что смешно. Он – там, я – здесь. Он – москвич, я – неизвестно, как выразиться, название реки получается. Он – свободен, я – связана по рукам и ногам. Он – с перспективами, я – без. Он сделает блестящую карьеру – все задатки для этого есть, я до старости буду преподавать за гроши свой французский. Он – и «мир с создателем», и «поле со жнецом», я – «пролитая кровь» и «бесполезная весна». В первый раз за все время переписки мне стало обидно. Вот вам «вечность мужчины и вечность женщины», которые так несхожи, по свидетельству Аполлинера. Я старательно включала разум, размышляла, анализировала. Пыталась подавить в себе обостренное прозой Костровицкого, навязчивое и болезненное желание подчиниться этому мужчине на любых условиях. Бесполезно!

В конце концов, я в третий раз перечитала письмо, непроизвольно концентрируясь на положительных моментах и заманчивой роли «идеи фикс». Разум отступил. Мне до смерти хотелось пуститься в эту авантюру. Усилием воли я заставила себя удалить письмо – от греха подальше, выключить компьютер и вернуться к окончательно захмелевшим гостям.

Я клятвенно пообещала себе, что завтра же заведу тайный ящик на mail.ru.

Ответ Артему я написала только через неделю и уже с новой почты. Официальный ящик использовать больше было нельзя.

Семь дней – достаточный промежуток времени, чтобы подумать. Чем я, собственно, и занималась, забыв об обязанностях мамы, супруги, дочери и аспирантки. Все сношения с внешним миром совершались теперь исключительно на автомате. Но долгие размышления, к несчастью, явно не прибавили мне ума.

«Привет! Твой стриптиз, нужно сказать, удался и доставил мне весьма изысканное наслаждение. Тем более что человек – такое смешное существо, которому приятно видеть, что у других могут быть те же недостатки и мысли, что и у него. Одним словом, прости за банальность, в тебе я нашла родственную душу. Это касается и твоих размышлений о возрасте, и скептического отношения к праздникам. Вот только творить чудеса своими руками я не умею. А жаль.

Знаешь, мне чертовски понравилось быть идеей фикс. Только сомнения мучают – обычно, когда эта самая идея становится явью, она теряет большую часть своей привлекательности. Если помнишь, еще мудрый Флобер напутствовал: «Не прикасайтесь к идолам. Их позолота останется на ваших пальцах». Так вот. Я терпеть не могу кого-то разочаровывать. Страдают некоторые такой разновидностью безумия, когда хочется нравиться абсолютно всем. У меня очень похожие симптомы. Даже если человек меня не интересует – это к поклонникам относится тоже, я все равно буду продолжать с ним общаться. Не подпускать, но и не отпускать. Где-то посередине. Зато так он во мне не разочаруется. Железная логика, правда?

Ладно, теперь самое сложное. Если ты окончательно и бесповоротно уверен, что хочешь подарить себе меня на день рождения или на Новый год, возражать не стану. Но подумай еще раз, чтобы потом не было мучительно больно…

Новый год, правда, у нас «семейный праздник», так что ничего не выйдет. А вот день рождения – это только твое. Можешь быть волшебником сколько угодно душе. Только имей в виду – я очень своенравное чудо. И могу появляться исключительно по пятницам или субботам. А в остальном – никаких возражений, даже против разного рода стриптиза. Целую. Яна».

Я перечитала то, что было написано, и сама себя испугалась. Откуда только вылезла эта искушенная в делах сердечных дамочка, которая кокетничает и заигрывает напропалую, заранее понимая, к чему это все впоследствии приведет?! Зачем она проснулась вдруг во мне, да еще так не вовремя?

В голове навязчиво крутилась одна-единственная мысль: «В тихом омуте черти водятся». Про кого, если не про меня?!

Диссертация была заброшена, бумаги, разложенные на письменном столе, постепенно покрывались слоем пыли, а я с головой ушла в виртуальный роман, который набирал нешуточные обороты, грозясь снести все на своем пути. Домашние дела, работу по хозяйству я выполняла неосознанно, действуя только руками и по давно заученной схеме. Даже читая Катеньке книгу, играя с ней, мне теперь никак не удавалось сосредоточиться на содержании сказки и смысле игры – в мечтах я была далеко-далеко. Если бы кто-то видел меня со стороны, у него возникло бы ощущение, что девушка страдает редкой и загадочной болезнью: движения и действия никак не согласуются с мимикой, не говоря уж о выражении глаз. Я могла отчитывать Катю за разбросанные по всему дому игрушки и при этом блаженно улыбаться, могла мыть полы и томно, даже сладострастно, вздыхать, могла, наоборот, читать про «Веселых чижей» таким заунывным голосом, что Катенька пугалась и отнимала у меня книгу.