— Ой, здесь, по-моему, записка.

Дорогая мамочка, это тебе от меня подарок. Я часто тебя огорчала и очень сожалею об этом. Хочу, чтобы ты немного порадовалась. Обо мне не беспокойся, я счастлива. Целую.

Твоя дочь.

Мэгги смотрела на размашистый почерк Джастины пытаясь понять, знала ли уже Джастина, когда посылала подарок, о свадьбе или еще нет.

— Что она пишет? — спросила Энн, ей тоже было интересно узнать, свадебный ли это подарок или Джастина просто решила сделать матери приятное.

— Вот почитай, — протянула ей Мэгги записку.

Энн прочитала и тоже задумалась.

— Здесь нет даты, — наконец сказала она.

— Давайте посмотрим на коробке, — разрешила Этель все их проблемы. — Отправлено месяц назад. А когда вы послали телеграмму?

— Около трех недель назад, — припомнила Энн.

— Значит, это не к свадьбе. Она тогда еще не знала ни о чем. Теперь будем ждать очередной подарок, уже свадебный. Я должна тебе сказать, Мэгги, что бы ты там ни думала, твоя дочь любит тебя. Просто так такие подарки не посылают. — Этель заставила Мэгги пройтись по гостиной, и они все втроем так были увлечены необыкновенным подарком, что и не заметили, как к дому подъехало такси и из него вышли Джастина с маленькой Дженнифер. Джастина попросила шофера поднять их вещи на веранду, а сама с дочкой направилась к открытой входной двери.

Мэгги все еще ходила в манто по гостиной, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, и при очередном повороте, обернувшись к двери, увидела в дверном проеме смеющееся лицо дочери и удивленное внучки. В первую минуту она даже не поняла, что все, что она видит, происходит в реальности.

— Что случилось, Мэгги? — спросила Энн и тоже обернулась к двери.

— Девочки наши приехали! — воскликнула она и, подхватив костыли, поспешила им навстречу. Только тогда Мэгги опомнилась и, опережая Энн, бросилась обнимать внучку, потом дочь, опять внучку.

Потом Дженнифер оказалась в объятиях Энн. Она в недоумении переводила взгляд с одной женщины на другую и никак не могла понять, которая же из них ее родная бабушка. По дороге сюда мама говорила ей, что здесь ее ждет бабушка Мэгги. Это ее родная бабушка, и есть еще бабушка Энн, которая не совсем родная, но тоже их очень любит.

Понятие «родная» и «не совсем родная» мало что значили для девочки, она привыкла ко всем относиться одинаково. Для нее «родная» только мама. А теперь вот, оказывается, еще и бабушка Мэгги. В конце концов Дженнифер перестала ломать голову над этим вопросом и терпеливо сносила все поцелуи, объятия, которыми бабушки ее едва не замучили.

— Мама, — засмеялась Джастина, — ты еще не испарилась в своем манто?

— Ах да! Я и забыла, что оно все еще на мне, хотя действительно жарковато. Спасибо, Джас. Что это тебе пришло в голову прислать мне такой роскошный подарок?

— Увидела красивое манто и прислала. Только и всего. Ты у меня должна быть неотразимой женщиной. Особенно сейчас.

Мэгги внимательно взглянула в глаза дочери, стараясь прочитать по ним, как Джастина относится к ее внезапному замужеству, и увидела в них теплоту, ласку, любовь. То, чего никогда раньше не видела в глазах дочери. Джастина поняла состояние матери, она подошла к ней и прижалась щекой к ее лицу.

— Мамочка, я рада за тебя. Все хорошо. Ни о чем не волнуйся.

Как будто гора свалилась с души Мэгги при этих словах Джастины. Она благодарно улыбнулась дочери и прижалась к ней, как будто заново ее обретая.

— Леди! Вспомните наконец о несчастной отверженной! — раздался веселый голос Этель, и все снова засмеялись, заахали, наперебой представляя друг другу Этель Джастине, Джастину Этель.

— А кто же меня представит? — напомнила о себе Дженнифер, чем вызвала новое веселое оживление.

К обеду в Химмельхох собрались все мужчины, и, конечно, Джастина с дочкой снова оказались в центре внимания. Дженнифер была в восторге от того, что у нее оказалось сразу столько дедушек. Она переходила с рук на руки, и обычно сдержанные лица братьев Клири просто светились от обожания, когда они брали на колени свою малышку. Даже Фрэнк оттаял и даже улыбался, глядя на девочку. Она же из всех дедушек выбрала немногословного Пэтси и, уютно устроившись у него на коленях, принялась рассказывать, как они с мамой летели на самолете из самой Америки.

Мэгги познакомила Джастину с Диком Джоунсом, и они так и сидели за столом, Мэгги с Джастиной по обе стороны от Дика Джоунса. Дик шутил с Джастиной, неожиданно он показал себя знатоком кино, чем вызвал ее новый интерес к себе. Уже после обеда они долго о чем-то разговаривали вдвоем, и Мэгги совершенно упокоилась.

Вот и наступил день венчания. С утра весь Химмельхох был перевернут с ног на голову. Братья Клири надели свои праздничные костюмы и теперь не знали, что и делать. Они то и дело выходили на веранду, с тоской поглядывая на конюшни, откуда доносилось нетерпеливое ржание застоявшихся лошадей. К крыльцу подъехал празднично одетый Пит, он тоже был приглашен на торжественную церемонию. Пит за руку поздоровался с братьями Клири, они за эти дни уже успели подружиться, и остался с ними на веранде. Вышел Боб Уолтер, потом появился Людвиг. Задерживались только женщины, они все еще занимались туалетом невесты, и даже Дженнифер, не понимая толком, что происходит, крутилась тут же, больше мешая, чем помогая причесывать бабушку, но на нее никто не сердился, все были радостно взволнованы, и беготня Дженнифер даже снимала некоторое эмоциональное напряжение.

К подъезду подали несколько автомобилей, подъехал Дик Джоунс в новом сером с голубым костюме. Он выглядел очень эффектно, и даже мужчины сделали ему комплимент.

— Жених у нас что надо! — одобрительно сказал Джимс.

— Ну я же ни на ком попало женюсь, а на вашей сестре. Так что должен быть «что надо» рядом со своей невестой, — отшутился Дик.

Наконец на веранде появилась Мэгги за руку с Дженнифер. Рядом с ними шла Джастина, скромно и элегантно одетая в бежевое шелковое трикотажное платье, которое спадало по ее фигуре мягкими складками. За ними шли Этель с Энн Мюллер, тоже нарядно одетые.

Все мужчины повернулись к ним, изумленно разглядывая своих женщин, как будто видели их впервые. На Мэгги было то самое платье, которое она купила в Данглоу, мягкого серого цвета с маленькими черными пуговицами. Шею обвивала нитка крупного жемчуга. На ногах изящные черные туфельки. Она производила впечатление необыкновенно элегантной женщины.

— Ну как? — спросила она Дика.

Он ничего не ответил. Обомлев, не находя слов, он стоял в дверях и, не отрывая глаз, смотрел на Мэгги. Серебристо-серое платье красиво оттеняло ее пышные волосы. Продолговатое, смуглое, без румян лицо, обрамленное пышными кудрями с воткнутой в них белой лилией, мерцало темной матовой бледностью, из-под складок юбки выглядывали маленькие изящные ножки в лаковых туфельках.

— Как тебе нравится мой наряд? — еще раз спросила она.

Дик по-прежнему молчал. Он стоял и смотрел на нее, забыв обо всем. Эта женщина перевернула его жизнь. Блаженством было чувствовать на себе взгляд больших, отливающих металлическим блеском глаз и видеть это родное лицо. Новая жизнь переполняла его. Но он знал: за то, что хорошо — платят, и чем оно лучше, тем дороже. И он готов был на это.

— Ты слышишь меня, Всевышний? Назови свою цену…

Мэгги смотрела на Дика Джоунса, и он, не спуская с нее внимательного теплого взгляда, пошел навстречу своей избраннице. Джоунс взял Мэгги за руку, за другую его руку тут же уцепилась Дженнифер, и они пошли к первой машине.

Он шел очень быстро, но Мэгги шла рядом, и ее лицо было удивительно красивым от любви к нему…

Вместе с ними села и Джастина. Остальные расселись в трех других машинах, и кавалькада черных автомобилей двинулась по дороге в Данглоу.

Церковь, которую Дик Джоунс выбрал для венчания, находилась у самого въезда в город. Это был тихий скромный храм, и, когда новобрачные вместе со своими близкими подъехали к его ограде, они были одни здесь в это раннее утро. Только между покрытыми зеленым мхом могил бродил какой-то мужчина. Увидев подъехавших, он еще какое-то время постоял возле одного из памятников, а потом скрылся за углом церкви. Никто особенно не обратил на него внимания, мужчина был им незнаком, очевидно, пришел сюда навестить могилу родных.