Пока Флёр боязливо оглядывалась вокруг, ее супруг занялся засовами большой застекленной двери, которая через некоторое время распахнулась с пронзительным скрипом.

Шартьер на миг окаменел, но тишина сада прерывалась только криком совы да легким шуршанием ветра в кронах деревьев. Подозрительного шума, произведенного дверью, кажется, не услышал никто.

— Идем! — прошептал граф наконец и снова взял Флёр за руку.

Несмотря на то что он, как мог, ее успокаивал, ей все же было боязно уходить из-под защиты мощных каменных стен. Неужели граф действительно намеревался добраться верхом до границы Савойи? Как сможет она выдержать такой путь? Ведь подобное путешествие никак не сравнимо с несколькими часами, проводимыми в седле во время охоты. Такая усталость проходила сразу же после принятия ванны и отдыха на мягкой постели.

Флёр познабливало от холода. Порывистый ветер забирался в складки ее одежды и проникал своим прохладным дыханием под двойной слой юбок. В воздухе пахло прелыми листьями и дождем, а чем ближе они подходили к плоским каменным зданиям конюшни, тем больше он отдавал запахом лошадей, навоза и…

— Лошади ждут наготове, на моих людей можно положиться. Не бойся, красавица моя, теперь нас уже никто не задержит.

Шартьер ощутил некоторую нерешительность в движениях жены и подумал, что это объясняется страхом. Но Флёр вдруг остановилась, словно наткнувшись на какое-то препятствие.

Она почуяла запах не только ночной земли, лошадей и теплого навоза. Ее чувствительное обоняние, способное различать тончайшие ароматы цветов, вдруг ощутило внушающие опасение запахи. Флёр различила в воздухе примеси человеческого пота, кожи, оружейного масла, винных паров и сильный чесночный дух.

С неожиданной силой она схватила своего спутника за руку и попыталась остановить его.

— Подождите! Не ходите дальше! Там люди. Люди с оружием, наверное, солдаты…

Продолжить ей не удалось, так как громкая команда прервала ее торопливый шепот, а свет смоляных факелов разорвал ночную тьму.

— Стоять! Именем короля! Остановитесь!

Кольцо мерцающего света, людей и оружия замкнулось вокруг беглецов в тот самый момент, когда они ступили на мощеный двор перед конюшнями. Видимо, здесь их ожидали не только слуги и оседланные лошади.

Невольно Флёр теснее прижалась к рослой фигуре мужа. Она ощутила его смятение, вспыхнувший гнев и сдержанное ожидание, к которому он принуждал себя, собрав все силы. Все эти чувства невольно передавались и ей. Чего хочет от них этот военный отряд?

Усталый капитан королевской гвардии упредил всякие вопросы.

— Именем короля, вы арестованы! — объявил он в тишине ночи.

— Арестованы? Не смешите меня, капитан! — Ив де Сен-Тессе держал себя столь высокомерно и уверенно, что Флёр была поражена. Кто посмеет арестовать приверженца герцогини де Валентину а? Всем было известно, что граф де Шартьер до настоящего момента входил в ее свиту.

— Приказ короля! — только и ответил капитан. Видимо, в неоднократном повторении слова «король» он искал защиты от силы, исходившей от человека, который мерил его глазами, словно раздумывая, сбить его с ног или отодвинуть в сторону. — Вот, узнаете королевскую печать?

В колышущемся свете смоляных факелов пергамент с кроваво-красной печатью выглядел столь грозно, что у Флёр вырвался испуганный вздох. Ив де Сен-Тессе не сказал ни слова. Он молча рассматривал герб Франции на кружке воска.

— Приказано отобрать у вас оружие, сеньор! — Молчание графа придавало мужество капитану, который старался выполнить до конца полученный приказ. Между тем прочие члены отряда тесно окружили арестованных.

«Итак, двенадцать человек», — в ужасе подумала Флёр. Двенадцать. Слишком много, чтобы бороться против них одной-единственной саблей, даже если бы граф мог творить ею чудеса.

Но кто их предал? Кто мог знать, что они этой ночью намереваются бежать? Кому нужно, чтобы Флёр бесследно исчезла в темнице и была обвинена в государственной измене?

В принципе, речь могла идти лишь о двух лицах: женщине, которую Флёр сделала своим заклятым врагом, или о ее собственном муже! И в этот момент детали разорванной картины вдруг слились воедино. Разумеется, она еще раз поверила ему и позволила выставить себя в смешном свете.

Ведь граф всеми силами убеждал ее в необходимости поспешного бегства. Он позаботился о том, чтобы Флёр никого ни о чем не известила. Если теперь она без единого свидетеля, среди глухой ночи окажется в стенах темницы, то ни одна человеческая душа никогда и не узнает о ее страшной судьбе.

Та комедия, которую теперь разыгрывал граф, вручая свое оружие страже и не пытаясь сопротивляться, служила, как думалось Флёр, конечно же, лишь тому, чтобы показать свою непричастность к постыдному заговору. Молодая женщина ни на секунду не сомневалась в том, что после ареста станет единственной жертвой этого ночного задержания.

Заключения, к которым она пришла, изгнали из ее сердца страх, который уступил место ненависти и ярости но поводу собственной глупости. Святая Матерь Божия, она, Флёр, и не заслуживала лучшей участи, если позволила этому человеку отвести себя на убой, подобно какой-то овце. Даже имея самый печальный опыт общения с ним, она не усомнилась в правдивости его слов.

— В чем нас обвиняют? — спросил граф.

Флёр сжала губы. Ах, до чего же правдоподобно, возмущенно и высокопарно звучал этот вопрос! Словно он и действительно считает, что с ним поступили несправедливо.

— Я не уполномочен отвечать вам, сеньор, — заявил капитан, который явно чувствовал себя увереннее, когда ему противостоял человек без оружия. — У меня есть только приказ проводить вас в тюрьму! Прошу следовать за мной!

— Ну хорошо, — продолжил граф, как казалось Флёр, свою отвратительную комедию, подошедшую к пику сюжета. — Но позвольте хотя бы моей супруге удалиться. Она не имеет с этим делом ничего общего!

— Вот как? — Грубый смех свидетельствовал о том, что капитан посчитал это заявление просто шуткой. — Дама отправится в заключение вместе с вами! Мне приказано доставить и вас, и графиню в распоряжение королевских карательных служб в связи с государственной изменой и попыткой к бегству! Вы последуете за мной добровольно или придется принуждать вас?

Флёр первой сделала шаг в указанном направлении, чтобы положить конец бессмысленным пререканиям. Кроме того, она тем самым устанавливала желательную ей дистанцию между ней и мужем. Ей было невыносимо его присутствие, она не желала его видеть. Флёр не хотела на его глазах разразиться неудержимыми рыданиями, показав свою слабость.

— Сохраняйте спокойствие, крошка моя, все будет в порядке! — прошептал граф в этот момент, и она снова ощутила тепло его руки. — Я еще не потерял влияния при дворе. Есть друзья, которые вступятся за меня.

— Разрешите! — произнес капитан. Он подошел к Флёр и отнял у нее узелок, который она все еще прижимала к груди, словно ища в нем источник силы.

— Вы что, с ума сошли? — выкрикнула она.

— Вещи конфискованы, — заявил капитан, и ее собственность проследовала дальше в лапы одного из солдат.

— С какой стати? Здесь только предметы одежды и… — Слово «драгоценности» застряло в горле.

Флёр попыталась вспомнить, как все происходило. Да, муж настоял на том, чтобы она взяла с собой украшения, поскольку иначе они попадут в руки фаворитки. И вот теперь эта дама может быть уверена, что получит все драгоценности без остатка.

— Я выполняю приказ, графиня! — прорычал капитан и грубо подтолкнул Флёр в спину между лопатками. — Следуйте за нами!

Флёр была слишком измучена, чтобы замечать, куда их ведут. Изнуренная работой в течение длинного, напряженного дня и хаосом чувств, который вызвали у нее последние события, она впала в самое горькое отчаяние. Флёр механически переставляла ноги, не пытаясь задавать себе вопросов о том, в какие мрачные катакомбы замка ее сейчас отправят.

Когда наконец обитая железом дверь открылась перед ней и пламя факела заплясало по плитам сырой каменной стены, Флёр не задумываясь переступила через порог. Квадратное помещение было пусто, только в одном углу лежала кучка соломы. Флёр бессильно опустилась на эту тонкую колючую подстилку, не промолвив ни слова, ни разу не взглянув на тех людей, которые ее сюда привели.