Этот заговор, как и многие другие интриги и сердечные увлечения гордой и несчастной королевы, потерпел крах из-за Ришелье. Невинные люди заплатили за него жизнью и свободой. Пострадали и дочери Шантал де Камара.

События коснулись и Мари де Шеврёз, чей любовник, хранитель Большой печати Шатонёф, был 25 февраля арестован и заключен в тюрьму. Она слишком хорошо помнила об этом и поддерживала свою госпожу в ее сочувствии к людям с подобной судьбой. Ни король, ни кардинал не питали к ней симпатий. Тем не менее она не унывала и была рада возможности подразнить всесильного кардинала. После недолгого размышления Мари предложила:

— Нам нужно поторопиться. Возможно, мы успеем представить вас ко двору до начала сегодняшнего праздника. Я с удовольствием посмотрю на кислое выражение лица его Высокопреосвященства, когда мы познакомим его с новой придворной дамой королевы Нинианой де Камара!

Анна Австрийская звонко рассмеялась и захлопала в ладоши от восторга, точно маленькая девочка, получившая подарок.

— Превосходно! Какая удачная идея! Мне будет приятно увидеть, как изменится лицо всемогущего кардинала. За дело, Мари! Вы отвечаете за то, чтобы наша новая фрейлина сегодня вечером появилась во дворце во всем блеске! И ни слова никому, понятно?

Ни одна из дам не сочла нужным узнать мнение Нинианы. По свойственной повелителям привычке, они приняли решение без ее участия, и девушка мгновенно поняла, что в это утро она лишь поменяла один плен на другой.

Правда, несмотря на ограничение свободы, теперь у нее не оставалось времени для печальных мыслей. Мари де Шеврёз, любившая заниматься интригами и влезать в политику, считалась также большим знатоком по части моды и наведения красоты. Девушка в ужасном плаще и старомодном чепце требовала ее вмешательства. В кратчайший срок она развила бурную деятельность, не давая Ниниане опомниться.

— Молодец, Жавель, ты все отлично сделала!

Герцогиня, поощрительно кивнув камеристке, разглядывала Ниниану. Девушка потеряла счет рукам, приводившим за последние часы ее в порядок, — начиная от могучей матроны, которая скребла, мыла, массировала и вытирала ее, и кончая аптекарем, покрывшим целебной мазью ее израненные пятки. Потом на нее буквально напали белошвейки, портные, парикмахеры и перчаточники. Небольшие лавки в галереях Лувра, предоставленные отцом нынешнего короля в распоряжение парижских ремесленников, изобиловали различными женскими товарами. Были бы деньги для их оплаты! Жавель, подобно генералу на поле битвы, распоряжалась кошельком и выбором.

— Встаньте, дорогая!

Ниниана послушно поднялась, а Мари де Шеврёз обошли вокруг стройной фигуры девушки, уже ничем не напоминавшей испуганную замарашку в церкви Сен-Жермен. Только глаза оставались прежними: ясными, прозрачными, излучавшими благородство, но скрывавшими в глубине едва уловимый след недоверия.

— Вас интересует плата, которая потребуется за все, что вы получили, не так ли?

Прекрасная герцогиня разгадала мысли девушки. Она снова указала ей на кресло и сделала знак камеристке оставить их вдвоем. Когда Жавель вышла, герцогиня села напротив Нинианы и так тщательно стала расправлять модные шелковые юбки, как будто ее единственной заботой было не помять их.

— Разве я не права, интересуясь этим? — осторожно спросила Ниниана. — Меня учили, что жизнь не склонна раздавать подарки.

— Верно. Но вы забываете, что уже уплатили по счету. Примите щедрые дары королевы, не спрашивая «почему». Кто чересчур много спрашивает, не пользуется любовью при дворе и подвергает себя опасности…

— Однако…

— Что «однако»? — переспросила Мари де Шеврёз с тонкой улыбкой. — Что же у вас на сердце? Поделитесь со мной, пока мы вдвоем.

— Разве могу я чувствовать себя вне опасности, если Ее Величество практически использует меня для того, чтобы позлить его Высокопреосвященство? Кардинал узнает меня и поймет, что во время визита к нему я солгала! Не обрушит ли он свой справедливый гнев на меня и на моего брата?

В глазах герцогини на миг отразилось искреннее уважение. Она редко встречала женщин, соображавших столь же быстро, как она сама. Придется объяснить юной Камара больше, чем предполагалось.

— Не беспокойтесь о Люсьене. Он сейчас не подвергается непосредственной опасности. То же относится и к вам. Если королева пользуется вашими услугами, то только для того, чтобы сделать следующий ход в партии, разыгрываемой ради процветания Франции, — успокоила Ниниану герцогиня.

— Смотря с чьей точки зрения. Кошка процветает, проглотив невинную мышь! О мыши потом никто и не вспоминает.

Герцогиня рассмеялась.

— Какое же вы упрямое, несговорчивое существо, дорогая Ниниана. И все же вы ошибаетесь в оценке отношений между его Высокопреосвященством и королевой. Кардинал уважает и чтит Анну Австрийскую уже много лет. По одному ее слову он упал бы к ее ногам. Она для него неприкосновенна, и он никогда не допустит, чтобы ей причинили зло, пока он связывает с ней свои надежды. Он даже оберегает королеву от последствий ее собственных неудавшихся заговоров. Ее стремление в свою очередь оградить от беды своих друзей, конечно, раздражает его, однако он и это терпит. Вам не кажется, что иначе я давно была бы в Бастилии? Его Высокопреосвященство хорошо знает о моих отношениях с бедным Шатонёфом. При виде меня у него возникают колики в желудке.

Прямолинейному характеру Нинианы претили подобные уловки, но она поняла, что при дворе они необходимы. До нее ведь тоже долетали слухи о симпатии церковного владыки к королеве, а слабость Ришелье к красивым женщинам даже она использовала при своем визите к нему. То, что и Мари де Шеврёз уверенно ссылалась на его запретные желания, шокировало Ниниану. Разве достойны служителя церкви страсть к замужней королеве и вынесенные со спокойной совестью смертные приговоры?

— Вы смутили меня, — пробормотала Ниниана. — Какие надежды? Вы хотите сказать, что королева не отвергает своего заклятого врага?

Мари де Шеврёз дружески положила свою ладонь на ее руку.

— Королева — молодая, жизнерадостная женщина! Замужняя женщина, чей супруг уже больше десяти лет не приближается к ней. Даже ее трагическое увлечение Джорджем Вилерсом, герцогом Бэкингемским, не задело его. Того ревнивца, который, несомненно, был замешан в убийстве герцога Бэкингемского, звали Ришелье. Его Величество Людовик XIII, наоборот, в свое время не мог решить, кого он в действительности предпочитает: мужчин или женщин. Сейчас он восхищается юной прелестью Мари де Отфор, в чем вы сможете убедиться сегодня вечером. Но хватит придворных сплетен. Забудьте обо всем случившемся и живите сегодняшним днем! Вы рассердите королеву, если после всех оказанных вам почестей появитесь на балу с хмурым лицом. Не так часто подобные события хоть немного оживляют жизнь придворных. Мы должны благодарить прелестную Мари за внезапную тягу монарха к балам. Улыбнитесь, дорогая, или вы забыли посмотреть на себя в зеркало?

Обладавшая тонким чутьем девушка поняла, что за этим предложением скрывается приказание закончить серьезный разговор. Но ей было трудно его выполнить. Уверенность, с которой герцогиня говорила об отсутствии опасности для Люсьена, означала, что ей известно его местопребывание. Почему же она умалчивает о подробностях? Ниниану не привлекала роль придворной дамы и одновременно шахматной фигуры, которую ей предлагали играть при дворе. Мораль придворного общества была столь же сомнительна, как и лояльность королевы, не запищавшей никогда о том, что когда-то она была испанской принцессой, против собственной воли выданной замуж за наследника французского престола. Однако отсутствие крыши над головой, родины и покровителя вынуждало Ниниану принимать любую оказанную ей милость. Она последовала совету теперешней покровительницы и посмотрела на себя в зеркало.

Роскошное платье из тончайшего дымчатого шелка с расшитым листьями и цветами корсажем выглядело великолепно. В середине каждого цветка сверкала жемчужина. Сетка с такими же жемчужинами поддерживала ее локоны. Жавель усилила нежно-розовый цвет губ каким-то таинственным кремом, а ресницы подкрасила у основания углем.