Лорд Стаффорд направлялся в Бон после короткого отдыха на юге Франции. Но если принять во внимание те чувства, которые питали в то время французы к англичанам, то станет понятным, что посланник уезжал из Парижа просто для того, чтобы уклониться от ненависти парижан к английскому послу при вести о смертном приговоре Марии Стюарт.
Петр распорядился, чтобы часть всадников ехала перед каретой, а часть — позади нее вместе с ним и Эдуардом.
— Сэр Эдуард, — шепнул Петр, — это — такая встреча, которая может очень пригодиться вам.
— В каком смысле? — спросил Мак-Лин.
— В самом простом. Вы никого не знаете в Англии, так попросите у этого лорда Стаффорда рекомендаций ко двору. Он охотно даст, Вы избавитесь от массы хлопот и вам не нужно будет прятаться. К тому же он принял вас за знатного человека, оставьте его при этой иллюзии.
— Но не могу же я выдавать себя за того, кем на самом деле не являюсь?
— Не нужно быть таким щепетильным, когда речь идет о важном деле. Во мраке ваша свита производит солидное впечатление, а днем лорд не должен видеть ее. Мы устроимся в другой гостинице, а вы отправьтесь к лорду с визитом. Утром мы уедем раньше лорда.
— Я подумаю об этом, — ответил Эдуард.
В Боне шотландцам пришлось остановиться в одной гостинице с англичанами, но шум и суета, вызванные свитой Эдуарда, в темноте и при смутном свете ламп могли создать впечатление знатности молодого человека.
Лорд Стаффорд подошел к Эдуарду и, попросив у него извинения, что в данном случае он нарушает обычные правила вежливости, пригласил его отужинать вместе с ним и его семейством. Эдуард согласился и отравился к себе в комнату, чтобы переодеться.
В данных обстоятельствах необходимость присутствовать на ужине была скорее тяжелым бременем, нежели удовольствием, но его необходимо было перенести; кроме того, Эдуард был обязан справиться, как себя чувствует семья лорда после ночного потрясения. В кругу семьи лорда он был принят очень радушно. Жена и дети лорда поблагодарили его, и все отправились к столу, чтобы поужинать. Когда перед сном дети и жена лорда прощались с гостем, они выразили надежду увидеть его на следующий день. На это Эдуард не сказал ни «да», ни «нет», а только выразил надежду, что неприятное приключение в лесу обойдется без всяких дурных последствий. Мужчины остались одни.
Лорд Стаффорд, снова выразив Эдуарду свою признательность, сказал, что надеется поехать с ним в Париж вместе.
— Я очень сожалею, милорд, что не могу воспользоваться вашим предложением, — ответил Эдуард. — Я очень тороплюсь, в Париже меня ждет важное дело, которое требует, чтобы я вовремя попал туда.
Стаффорд пытливо уставился на говорившего. Ему хотелось узнать, какого рода это дело, так как в его глазах человек, путешествующий с такой большой свитой, должен был обязательно быть особой, преследующей какие-то дипломатические цели. Но лорд счел себя обязанным подавить в себе на этот раз любопытство и лишь высказать сожаление, что вместе с Эдуардом поехать ему не удастся.
— Тем не менее, — продолжал он, — я надеюсь еще встретиться с вами, сэр. Если могу быть полезен вам чем- либо, то очень прошу вас, скажите, чем — и я готов к вашим услугам. Правда, я чужой в этой стране, но у меня имеются громадные связи, которыми я рад буду воспользоваться для того, чтобы быть полезным вам.
Эдуард помолчал некоторое время. Ему было очень неудобно пользоваться рекомендациями посланника, чтобы проникнуть в те круги, которые для него мало доступны. Но поставленная цель заставила его последовать совету Петра.
— Я боюсь, что покажусь слишком нескромным, — сказал он наконец.
— Ни в коем случае, сэр! — возразил лорд. — Вы не можете себе представить, как я был бы рад, если бы и в самом деле мог хоть чем-нибудь услужить вам!
— Во Франции мне не нужны никакие рекомендации, — продолжал Эдуард, — так как я рассчитываю отправиться в Лондон. Мне очень хотелось бы иметь возможность появиться при дворе, но, к сожалению, я не знаю там никого из влиятельных лиц…
— О, если дело только в этом… — начал лорд.
Вдруг он запнулся и снова пытливо уставился на молодого человека. Но молодость Эдуарда быстро рассеяла смутные подозрения, да и врожденная вежливость помешала высказать их. В свою очередь, Эдуард постарался сохранить самый непринужденный вид, и это удалось ему в достаточной мере.
— Простите, милорд, — сказал он, — я слишком мало знаком вам, чтобы иметь право на ваше доверие.
— Вы меня поняли вовсе не так, — смутился лорд. — Я просто задумался о том, каким именно лицам я мог бы вас рекомендовать. Но скажите, мы еще увидимся с вами в Париже ранее того, как вы отправитесь в Лондон?
— Это неизвестно.
— В таком случае я сейчас же напишу письма.
— Помилуйте… такое затруднение…
— Никаких затруднений, наоборот, это — просто приятная работа для меня. Я поручу вас моей матери, она лучше всякого другого сумеет оценить оказанную вами мне услугу. В качестве статс-дамы королевы Елизаветы она может в значительной мере удовлетворить ваши желания.
Эдуард ответил поклоном, он с беспокойством подумал о том, что может сделать несчастной целую семью, а удастся или нет его предприятие, это — еще вопрос.
— Кроме того, — продолжал Стаффорд, — я дам вам рекомендательные письма к лорду Бэрлею и Лейстеру; больше вам никого не нужно.
— Очень благодарен вам, милорд! — ответил Эдуард.
Не должно казаться странным, что оба они ни разу не упомянули в разговоре о шотландской королеве. Самому Стаффорду было очень неприятно касаться этой темы, а Эдуард боялся выдать себя, если разговор зайдет о Марии Стюарт.
Во время написания писем лорд Стаффорд назвал еще несколько лиц, которым Эдуард мог передать привет от него.
Наконец с письмами было покончено. Эдуард взял их, поблагодарил и простился с лордом. Он чувствовал себя сильно утомленным, поэтому сейчас же ушел к себе в комнату, чтобы лечь спать.
На следующий день отряд шотландцев двинулся в путь с первыми проблесками зари. Лорд Стаффорд и его семья еще спали.
Когда всадники выехали из города, Мак-Лин рассказал Петру о разговоре, происшедшем вчера между ним и лордом Стаффордом.
— Хорошо, очень хорошо! — заметил Петр. — Я считаю, эта встреча и рекомендательные письма лорда очень помогут нам.
— Я тоже очень рад этому происшествию, — сказал Эдуард. — Но ночью мне пришла в голову идея попросить аудиенции у королевы Елизаветы.
— Вы хотите представления ко двору?
— Нет, настоящей и тайной аудиенции.
— Для чего?
— Чтобы убедить королеву Елизавету отпустить на волю Марию Стюарт.
— Молодой человек, это пытались сделать уже многие!
— Но, быть может, делали это не так, как следует.
— Эго делалось всевозможными способами. Если вы хотите знать мое мнение, то от этой мысли надо отказаться.
— Хорошо, я подумаю.
— Передача рекомендательных писем, знакомство с знатными господами, представление ко двору, — продолжал Петр, — все это — очень хорошие ширмы, за которыми вы можете скрыть ваши истинные намерения. Между прочим, вы должны рассчитывать и на то, что лорд Стаффорд поможет вам и в других отношениях. Епископ Росс кий даст вам дальнейшие указания, поэтому оставим пока все так, как есть.
Наступила зима, когда Эдуард со своим отрядом прибыл в Париж. Он поместился в рекомендованной ему Петром гостинице и на следующий день отправился к епископу Росскому. Тот принял его очень любезно, так как уже был оповещен Петром. В беседах епископ дал юному искателю приключений необходимые указания и наставления и одобрил мысль поговорить еще с кардиналом Лотарингским.
В начале декабря Эдуард со своей свитой въехал в Реймс — город, где издревле короновались французские государи, и получил несколько аудиенций у кардинала. Этот кардинал вызвал к себе и Киприана Аррана, с которым поговорил наедине. И Мак-Лин заметил, что с этих пор в друге произошла значительная перемена. Арран стал серьезен, мрачен и скуп на слова, большую часть времени предавался своим раздумьям. Вероятно, кардинал отдал предпочтение Аррану.
