Мак-Лин был скорее приверженцем католической религии, чем королевы Стюарт. Его меньше всего интересовали счеты Елизаветы с Марией, гораздо больше — восстания против протестантского господства в Шотландии. Тем не менее он считал Марию Стюарт законной государыней, а себя — ее подданным.

Когда партия Марии Стюарт была рассеяна, враги Мак-Лина воспользовались удобным случаем свести с ним личные счеты. Поэтому Мак-Лин был вынужден бежать и скрыться во Франции с частью преданных ему людей.

В изгнании скончалась супруга лорда, оставив ему сына Эдуарда в возрасте пяти лет. После смерти любимой жены Франция опротивела лорду. Поэтому в сопровождении тех слуг, которые по-прежнему не желали расставаться с ним, Мак-Лин переехал в северную Италию. Купив там имение, он основал небольшую шотландскую колонию. С того времени прошло пятнадцать лет, лорд состарился и познал равнодушие к мирской суете.

Но за это время вырос его сын Эдуард, которому исполнилось уже двадцать лет, вместе с ним выросло и новое поколение шотландских эмигрантов.

В раннем детстве воспитанием Эдуарда руководила старая кормилица, ярая католичка и фанатическая поклонница королевы Марии Стюарт. Позднее воспитанием юноши занялся суровый шотландский ученый по имени Буртон, который бежал вместе с лордом из Шотландии и о котором можно было сказать то же самое, что и о кормилице. Одновременно с сыном лорда старик занимался также и с остальными детьми колонии.

К одному из этих юношей Киприану Аррану лорд Эдуард питал особенно крепкую и дружескую привязанность. Позднее Киприан стал кузнецом. Но это обстоятельство не мешало совместному обучению, которое продолжалось теперь по воскресным и праздничным дням. Старый лорд и сам время от времени читал молодой аудитории нечто вроде лекций, состоящих из описаний различных местностей и красот родины, из рассказов по истории ее государей. Благодаря этому молодые люди росли религиозно и патриотически настроенными, что сделало их фанатичными сторонниками несчастной Марии Стюарт.

С особенной силой все эти чувства проявлялись у Эдуарда, который вырос в сильного, красивого и энергичного молодого человека. Он стал самым отъявленным приверженцем Марии Стюарт и увлек этим и своего друга Киприана.

Сначала эти симпатии не преследовали какой-нибудь определенной цели, да и воспитание молодежи велось без предвзятого намерения. Лорд спешил женить сына, и тот уже успел обручиться с одной из своих соотечественниц.

Но вдруг в их краях появился незнакомый шотландец, оказавшийся агентом, который был послан из Парижа в Рим по делам Марии Стюарт и возвращался теперь обратно. Этого человека звали Петром. Он-то и принес своим соотечественникам весть об осуждении Марии на смерть, при этом заметил, что с приведением приговора в исполнение английское правительство не торопится.

Эта весть изменила обстановку в доме Мак-Лина. Все перепугались и переживали за королеву. Но вскоре пришло и утешение: Эдуард решил освободить Марию Стюарт, и отец одобрил этот план.

Шотландец Петр отправился в один из соседних городков, и Эдуард поспешил к нему, чтобы сообщить о своем решении. Петр был очень удивлен, что и в чужой земле зреют такие надежды и намерения, одобрил план Эдуарда и обещал ему помощь кардинала Лотарингского, кроме того, он предложил юноше отправиться вместе с ним в Париж.

Эдуарду понадобились помощники, и первым делом он подумал о своем лучшем друге. Киприан Арран немедленно согласился и постарался уговорить своих товарищей. Двенадцать соотечественников выразили согласие помочь Эдуарду и Киприану в их деле.

Эдуард простился с невестой и ее родителями, придумав правдоподобный предлог для отъезда. Его снабдили рекомендательными письмами и достаточными средствами. И вот Эдуард в сопровождении Петра и дюжины смелых, отважных, хорошо вооруженных людей на великолепных лошадях поспешил к намеченной цели.

От озера Комо направились через Савою, перебрались через Мон-Цени и без всяких препятствий добрались до французской границы. Но по ту сторону границы натолкнулись на такое приключение, которое можно было счесть за счастливое предзнаменование.

Через несколько дней пути по Франции они прибыли в округ Бон, местность, где вообще никогда не бывало недостатка в бандитах. Путники хотели добраться до города до наступления вечера, им предстояло проехать неспокойным лесом, о чем их предостерегали еще на последней остановке. Лес состоял из старых каштанов и дубов, густые вершины которых не пропускали света даже днем, вечером же там постоянно царила полная тьма. Почва была очень холмистая, а дорога так извивалась, что даже и при полном свете было бы невозможно видеть что-нибудь впереди. Путники были начеку, держали оружие наготове не только для защиты, но и для немедленного нападения при первой угрозе. Не прошло и получаса, когда вдруг из лесного мрака до них донеслись звуки выстрелов и крики о помощи.

— Там на кого-то напали! — сказал Петр.

— Не поспешить ли нам на помощь! — спросил Эдуард.

— Ну разумеется! — отозвался Киприан.

— Тогда вперед! — скомандовал Петр, и вся кавалькада галопом понеслась в сторону разбойничьего нападения.

Домчавшись до места нападения, наши путешественники застали только опрокинутую карету, под которой лежал человек, видимо, тяжело раненный. Вырвавшаяся из упряжки четверка лошадей пугливо храпела. В кромешной тьме трудно было что-нибудь разглядеть.

Петр и Эдуард заговорили по-французски с человеком, лежавшим на земле. Но тот сообщил, что он — кучер некоего лорда, которого только что утащили разбойники вместе с супругой, детьми и слугами.

— Так значит, это — англичане? — тихо сказал Петр. — Попытаемся освободить их!

— Но где их найдешь в этой темной гуще леса? — возразил Эдуард.

— Вы только скажите своим людям, чтобы они слушали мои распоряжения! — произнес Петр.

Эдуард так и сделал.

Тогда Петр велел десятерым всадникам спешиться, сам тоже слез с лошади и повел их за собой.

Призывы о помощи служили им хорошим ориентиром. Бандиты, которых задерживало сопротивление пленников и детей, не могли двигаться так быстро, как их преследователи. К тому же они надеялись, что наткнулись на марэшоссэ (особый род конной стражи, оберегавшей проезжие дороги и шоссе) или полицию, которые обыкновенно довольствовались тем, что спугивали разбойников и благоразумно не пускались преследовать их. И бандиты немало удивились, когда заметили, что преследователи почти уже догнали их. От испуга они бросили пленников и добычу, чтобы поскорее скрыться от погони. Таким образом, пленники были освобождены и окружены спасителями.

— Посмотрите, — крикнул Петр по-английски, — все вы здесь, потому что еще есть время продолжать погоню.

Среди спасенных началась страшная суматоха и крики; им пришлось на ощупь убеждаться, здесь ли все.

— Не хватает еще кучера! — сказал наконец кто-то из них.

— Он там, на дороге, — ответил Петр. — Теперь идите за нами к карете.

— Помогите дамам и детям, — приказал Эдуард своим людям.

Все торопливо направились к дороге.

— Кому я обязан за спасение? — спросил один из англичан. — Я — лорд Стаффорд, посланник ее величества английской королевы при французском дворе.

Петр, шедший рядом с Эдуардом, сжал руку молодого человека и шепнул:

— Не выдавайте меня! Говорите с ними вы.

— О, прошу вас, не утруждайте себя выражениями благодарности за такую ничтожную услугу, милорд! — произнес Эдуард. — Меня зовут Мак-Лин, я — шотландец и направляюсь в Париж, Я бесконечно рад, что имел случай оказать вам эту небольшую услугу.

— Вы меня смущаете, сэр! — воскликнул лорд. — Но мы, разумеется, еще увидимся с вами?

— Мне будет очень приятно поближе познакомиться с вами, — ответил Эдуард.

Тем временем все дошли до дороги. Оставшиеся на месте люди Эдуарда оказали раненому кучеру первую помощь и поставили карету на колеса. Киприан, который, как и все кузнецы того времени, понимал кое-что в медицине, исследовал раны кучера и наложил повязки. Люди лорда пристроили поклажу обратно на место, и все семейство могло уже продолжить свой путь. Вместо кучера, которого устроили поудобнее, на козлы влез один из слуг.