— Гм!… — замялся Джонстон.

Однако королевский ловчий приставал к нему до тех пор, пока тот не согласился позавтракать вместе с ним.

Старые приятели отправились в харчевню, где заказанный ими завтрак продлился не только до обеда, но даже до ужина.

Когда, после возобновления прежней дружбы, они поднялись наконец, чтобы отправиться по домам, голова Джонстона сильно отяжелела. Джэмс Стренглей выведал от него все, что желал знать, а вдобавок получил еще несколько строк, написанных его рукой, чего, собственно, и добивался главным образом.

Джонстон, пошатываясь, поплелся восвояси и на другой день не помнил хорошенько, что с ним произошло. Стренглею также понадобилось некоторое время, чтобы очухаться после дружеской попойки, однако это удалось ему скорее и лучше, чем Джонстону. На следующее же утро, в сопровождении другого человека, он затем верхом покинул Эдинбург и направился к замку Сэйтон.

Именно эти двое бродяг выманили Сэррея из замка, и, как можно догадаться, исчезновение графа Сэррея произошло по наущению короля Иакова.

Сэррей исчез бесследно как раз перед своим бракосочетанием с Джэн Сэйтон.

Однако нужно прибавить, что и другим лицам могла быть выгодна гибель этого ревностного приверженца шотландской королевы.

Думали и на Георга Сэйтона, так как он постоянно смотрел на Сэррея как на человека, который нанес ему смертельное оскорбление. Установить что-либо верное насчет этого случая так и не удалось.

А тем временем все обитатели замка Сэйтон вместе с прибывшими гостями собрались в церкви, и ввиду того, что жених с невестой мешкали слишком долго, Георг пошел сам поторопить их.

Тут сестры сообщили ему о том, что Сэррей вышел по какому-то поводу из замка и не вернулся.

Георг не обнаружил при этом особенного удивления, однако послал людей на поиски жениха. Его искали повсюду, около замка и в окрестностях, искали тщательно и настойчиво, но и Сэррей, и присланный к нему гонец словно канули в воду.

Вскоре весть об исчезновении графа проникла и в церковь. Она постепенно опустела, и вместо свадебного пира приглашенные приступили к подобию погребальной тризны.

Джэн никто не мог утешить. Гостям осталось только покинуть замок, погруженный в печаль.

Брай и Джонстон деятельно разыскивали своего друга повсюду и наконец пропали без вести сами, причем никто не мог сказать, куда они девались.

Итак, от Сэррея уже нельзя было ожидать никакой помощи Марии Стюарт.

Глава двадцатая

МОРДИ

Беспорядкам, вызванным из-за шотландской королевы, было еще не суждено улечься. Во время народных манифестаций в Лондоне Пельдрамом был арестован какой-то подозрительный субъект. Этого человека звали Морди, и на допросе он указал на некоего Стаффорда как на своего спутника, однако отрицал всякую вину как со своей, так и с его стороны.

Стаффорд был сыном статс-дамы королевы Елизаветы и братом английского посланника в Париже, следовательно, особой, на которую не так-то легко было посягнуть.

Между тем Пельдрам счел нужным обратить внимание своего патрона Валингэма на связь Стаффорда с Морди, и тот поручил ему наблюдать за молодым Стаффордом.

История этого случая, этого предпоследнего заговора в пользу Марии Стюарт, несколько темна, а так как здесь был замешан Валингэм, то заговор казался подстроенным им самим.

В один осенний день 1586 года английский посланник в Париже, лорд Стаффорд, в сильнейшей тревоге шагал по своему кабинету. Он остановился лишь для того, чтобы, позвонив, вызвать лакея и узнать, не получен ли ответ.

— Нет, милорд! — снова ответил слуга и удалился по знаку своего господина.

Однако вскоре он вернулся без зова и доложил посланнику о посетителе.

— Это — он? — с живостью спросил посланник.

— Нет, милорд, — сказал лакей, — это — сам начальник полиции.

Лорд поспешно вышел, чтобы принять главного в те времена полицейского чиновника в Париже и ввести его в свой кабинет; лакей удалился.

— Премного обязан вам, — сказал Стаффорд начальнику полиции, когда они остались вдвоем, — что вы потрудились сами… Однако какие вести предстоит мне услышать от вас?

— Милорд, — ответил француз, — я считаю за счастье, что могу успокоить вас: дело идет вовсе не о нападении с целью грабежа, но о похищении девушки.

— Славу Богу!… Но каким образом можно уладить это?

— Его величество приказал немедленно выслать виновных из Франции.

— Пусть так и будет.

— Сколько понадобится времени на их дорожные сборы?

— Один… нет, постойте… три часа.

— Хорошо, через три часа оба молодых человека будут доставлены сюда. Вам предоставляется дать им обоим провожатых из служащих при посольстве.

— Это мне тем приятнее.

Начальник парижской охранной полиции встал и пошел к выходу, сопровождаемый новыми изъявлениями живейшей благодарности посланника. Как только посетитель вышел из комнаты, лорд Стаффорд велел позвать своего секретаря.

— Вы уплатили долг моего брата и мистера Морди? — спросил он.

— Да, милорд!

— Составьте тотчас письменное требование, — продолжал посланник, — по которому эти двое господ по прибытии в Англию должны быть арестованы за долги и препровождены в лондонскую долговую тюрьму.

Секретарь поклонился.

— Распорядитесь еще, чтобы курьер держался наготове.

— Все будет исполнено!

Секретарь удалился, а посланник сел к письменному столу и принялся писать письмо своей матери.

Когда оно было окончено, то на его зов явился секретарь с написанным требованием, а вскоре и готовый к отъезду курьер. Последнего снабдили деловыми бумагами, разнородными словесными распоряжениями и приказали ему как можно скорее исполнить полученные поручения. С тем он и покинул дом посольства. Посланник дал теперь приказ, чтобы еще четверо из его слуг собрались ехать в Англию. Было велено оседлать шесть лошадей.

Эти приготовления были окончены, когда парижская полиция доставила в дом посольства двоих молодых людей, которые были введены к посланнику поодиночке.

Один из них был младший брат лорда Стаффорда, другой — его приятель, Морди, также состоявший секретарем при посланнике. Лорд Стаффорд жестоко разбранил того и другого за их непристойную выходку и сказал им, что они должны ехать в Англию, где получат новые распоряжения. Виновные не смели возражать и немедленно отбыли разными путями в Лондон, каждый в сопровождении двух слуг.

Так как путешествие совершалось на курьерских лошадях, то путники скоро достигли гавани Па-де-Кале и отплыли в Англию, где обнаружилось, какого рода меры были приняты против обоих так поспешно высланных жуиров. Эти меры были для них совершенной неожиданностью, и единственным утешением виновным послужила надежда, что они снова свидятся между собой в лондонской долговой тюрьме.

Молодой Стаффорд тотчас написал оттуда матери, и хотя старший брат упрашивал ее подольше подержать взаперти юного повесу, однако материнское сердце не выдержало, леди Стаффорд уплатила долги младшего сына, и он был выпущен на свободу. Его же друг Морди оставался в тюрьме до тех пор, пока Стаффорд не освободил его в день обнародования смертного приговора Марии Стюарт; оба они вздумали потешаться в этот день, подстрекая народные массы к различным крайностям.

Как это часто бывает, подчиненные Пельдрама приняли этих молодых шалопаев за опасных бунтовщиков, что вызвало их преследование и арест. Морди был принужден в конце концов откровенно рассказать о своих обстоятельствах, и так как ни он, ни Стаффорд, собственно, не совершили никакого преступления, то Морди снова посадили в долговую тюрьму, тогда как судебное преследование против Стаффорда было прекращено.