Вынесшаяся было к мосту бригада Кардигана не выдержала нашего огня и отхлынула. Но стрелки противника, продвинувшиеся вперед и залегшие в виноградниках и за камнями, довели огонь до высшего напряжения, и Бородинский полк с легкими батареями, понеся огромные потери, понемногу стал отходить. Новое наступление англичан в 15 часов было встречено огнем батарейной № 1 батареи 16-й артиллерийской бригады. Первые же, с большим трудом переправившиеся 5 английских батальонов, были двинуты для атаки этой укрытой эполементом батареи. Для защиты ее двинулись два батальона Казанского полка. Но когда они миновали батарею, то тем самым, заслонив ее огонь, лишили себя огневой поддержки, дали передохнуть англичанам, которые, не приняв атаки, стали издали расстреливать наступавших русских. Бессильные против английского огня Казанские батальоны стали отходить, а на их плечах на батарею ворвались англичане. Два новых батальона Владимирского полка, не ожидая, пока враг устроится в эполементе, ударили на англичан и штыками погнали их к реке. Безостановочно наступавшие владимирцы с генералами князем Горчаковым и Квицинским во главе скоро начали обстреливаться с фланга двумя английскими орудиями, в то время когда с фронта трещали штуцера подкрепленных подошедшими поддержками и начавших устраиваться англичан.

Охватив наступавших, неприятель поставил владимирцев под перекрестный огонь и в несколько минут вырвал из среды полка всех офицеров и громадное число рядов. Израненный, несомый на носилках, генерал Квицинский стал возвращать из боя остатки славного полка, рассчитанного после сражения лишь на 4 роты.

Суздальский и Углицкий полки прикрыли отступление наших войск, а неприятель с возвышенностей былой нашей позиции громил отходящие по дороге за правым флангом наши колонны. Одновременно с правым крылом и центром отходили вдоль долины Улукуль и части левого крыла.

Для заполнения образовавшегося в середине промежутка, несколько позади места расположения нашего главного резерва, развернулись: Волынский полк с тремя выехавшими на позицию батареями, гусары и казаки. Этот арьергард принудил утомленного и расстроенного боем неприятеля прекратить преследование.

Двойное превосходство врага в силах, важное преимущество в вооружении, неиспользование нами всех средств фортификации в целях возможного усиления позиции, недостаточность разведки, не выяснившей возможности обхода нашего левого фланга, отсутствие наблюдения за флангами и за движением неприятельских колонн и, наконец, разрозненность в действиях частей нашего боевого порядка, не имевших общего руководства и предоставленных самим себе, сделали свое дело и, понеся громадные потери в 5709 человек (1200 убитыми, 3174 ранеными и 735 без вести пропавшими), наша армия 9 сентября отошла к Севастополю.

Озабоченный обороной Севастополя с моря, князь Меншиков в день Альминского сражения приказал генерал-адъютанту Корнилову затопить у входа на рейд несколько кораблей. Желая сразиться на море с врагом, генерал-адъютант Корнилов всячески боролся против затопления. Прервав собранный им совет из флагманов и капитанов, также высказавшихся за потопление судов, — Корнилов произнес: «Готовьтесь к выходу; будет дан сигнал, кому что делать».

Но, настаивая на своем, главнокомандующий предложил Корнилову оставить Севастополь и хотел уже отдать приказ о потоплении кораблей вице-адмиралу Станюковичу. «Остановитесь, — крикнул Корнилов, — это самоубийство то, к чему вы меня принуждаете. Но, чтобы я оставил Севастополь, окружаемый неприятелем — невозможно. Я готов повиноваться вам». 10-го состоялось распоряжение, а утром 11-го на местах затопленных кораблей «Сизополя», «Варны», «Силистрии», «Уриила», «Флоры», «Селафиила» и «Три Святителя» плавали лишь обломки рангоутов.

11 сентября у главнокомандующего созрело решение предоставить оборону Севастополя резервным батальонам, саперам и морякам, а с прочими войсками отойти к Бахчисараю, где занять фланговую позицию на случай движения неприятеля к Севастополю и в то же время обеспечить себе сообщение с Перекопским перешейком, а оттуда и с внутренними губерниями. Командование расположенными в Севастополе войсками князь Меншиков передавал начальнику 14-й пехотной дивизии генерал-лейтенанту Моллеру-второму; оборона северной стороны поручалась генерал-адъютанту Корнилову, а южной — вице-адмиралу Нахимову. Во исполнение распоряжения главнокомандующего войска Севастопольского гарнизона 13 сентября были расположены следующим образом:

а) на северной стороне: в северном укреплении — 6 тысяч человек под начальством капитана 1-го ранга Бартенева; у правого ретраншамента — до 2200 человек капитана 1-го ранга Зарницкого; у левого ретраншамента и в балке северной пристани — 3200 человек вице-адмирала Новосильского; на Константиновской батарее — 800 человек и прислуга на батареях: Константиновской, Карташевского, Волохова, Пестича и № 4;

б) на южной стороне: 5800 нижних чинов и прислуга батарей — легкой № 4 (14-й арт. бриг.), 2-й морской подвижной и 4 орудий резервной бригады 13-й пехотной дивизии.

^{П. С. Нахимов в Севастополе. С картины И. Прянишникова}

В то же время начатые еще со 2 сентября усиленные работы по приведению крепости в оборонительное состояние, производившиеся под руководством недавно прибывшего в Севастополь полковника Тотлебена, шли самым усиленным темпом.

Утомление войск и необходимость наладить эвакуацию больных и раненых, устроить тыл, задержали союзников на берегах Альмы до 11 сентября. В этот день в 7 часов союзники двинулись к р. Кача, после ночлега на которой было предположено атаковать северное укрепление. Однако полученные сведения об устройстве новых батарей на северной стороне и о потоплении кораблей, лишавшем союзников содействия флота, повлияли на изменение плана атаки крепости, и 13 сентября, когда авангард союзников подходил уже к Бельбеку, ими решен был переход на южную сторону. Между тем в ночь с 11-го на 12-е авангард князя Меншикова двинулся к хутору Мекензи, Отаркой и далее к северу от Севастополя, в то время, когда союзники переходили с северной стороны Севастополя на южную.

13 сентября у хутора Мекензи конница союзников столкнулась с частью нашего обоза, следовавшего в хвосте колонны князя Меншикова и захватила 25 повозок. 14-го, оставив авангард генерала Жабокрицкого в Отаркой, князь Меншиков отошел к р. Кача по дороге на Бахчисарай, а союзники, перейдя на южную сторону, заняли: французы — Федюхины высоты, а англичане — Балаклаву, после отчаянного сопротивления последней роте Греческого батальона. Базу свою французы устроили в Камышевой бухте, а англичане — в Балаклаве, которую князь Меншиков считал недоступной для судов большого ранга.

14 сентября в командование союзными войсками вступил генерал Канробер вместо заболевшего холерой, свирепствовавшей в союзной армии, и скоро умершего маршала С. Арно.

Убедившись в переходе союзников на южную сторону, генерал-адъютант Корнилов списал еще 6 тысяч человек с судов и принял на себя, по просьбе генерал-лейтенанта Моллера-второго и вице-адмирала Нахимова, официально должность начальника штаба обороны, а фактически и все руководство ею.

Работы по укреплению южной стороны пошли с удвоенной энергией; гарнизон ее был доведен до 6 тысяч человек при 23 орудиях; гарнизон же северной стороны был соответственно ослаблен и составлял 3,5 тысячи человек. На судах было оставлено 3 тысячи матросов.

Князь Меншиков, убедившись после перехода союзников на южную сторону в безопасности своих сообщений с внутренними губерниями, 18 сентября вернулся к Севастополю и расположился на северной его стороне.

^{Опрос пленных. С картины В. Маковского}