В ожидании прибытия гвардии[70] Тотлебен немедленно приступил к водворению внутреннего порядка, снабжению войск, укреплению позиций и улучшению санитарных условий. Он обратил большое внимание на упорядочение стрельбы артиллерии, выдав особую инструкцию для батарей; число осадных орудий было доведено до 58; но вообще вследствие искусного применения турками инженерной обороны Тотлебен признавал за артиллерией лишь второстепенную роль. Войска выстроили себе вполне удобные, теплые землянки. Труднее всего было организовать продовольствие войск вследствие плохой работы интендантства, недобросовестности товарищества[71] и неустройства коммуникационной линии от Систова. К сожалению, несмотря на то что в 50 верстах южнее Плевны находился очень богатый район с запасами хлеба, мы не обращались к реквизициям, и только позднее войска, а в особенности гвардия, изверившись окончательно в интендантстве, относительно хорошо довольствовались собственным попечением.
Румыны продолжали свои осадные работы против Гривицкого редута № 2 и 7 октября произвели новый штурм, опять им не удавшийся, с потерями в 22 офицера и 907 нижних чинов.
27 сентября Гурко вступил в командование всей кавалерией, прибыв в Трестеник. Он выдвинул отряды на Софийское шоссе, но скоро пришел к заключению, что турки владеют им достаточно прочно и блокада кавалерией неосуществима, особенно принимая во внимание ее расстройство (не более семи рядов во взводах); он донес, что только Кавказская и Донская бригады боеспособны, а остальные части оставляют желать лучшего даже в моральном отношении.
30 сентября прибыли 2-я и 3-я гвардейские пехотные дивизии, гвардейская стрелковая бригада и другие мелкие части; на подходе была 2-я гвардейская кавалерийская дивизия, а 3-я гвардейская пехотная дивизия находилась еще на левом берегу Дуная. Гвардия давала 47 840 штыков, 5110 сабель при 144 пеших и 24 конных орудиях. Государь решил было направить гвардию на усиление Рущукского отряда, предложив Тотлебену овладеть Софийским шоссе двумя дивизиями и расположить на Ловчинском шоссе шесть стрелковых батальонов. Тотлебен послал в главную квартиру генерал-адъютанта Гурко с категорическим требованием оставить в его распоряжении гвардию. На военном совете 4 октября[72] это заявление было уважено, и тогда Тотлебен вместе с Гурко выработали совместно план овладения Софийским шоссе, причем Гурко назначался командовать всеми войсками, направляемыми за Вид.
10 октября Тотлебен предписал на 12-е Гурко с 49 батальонами, 104 орудиями и всей кавалерией овладеть Софийским шоссе[73], а Зотову с 34 батальонами и 136 орудиями стать на Ловчинском шоссе, выслав для занятия и укрепления высоты позади Рыжей горы отряд Скобелева с 16 пехотными дивизиями, тремя батальонами, 3-й строевой бригады, тремя саперными батальонами и тремя батареями 3-й саперной бригады (всего 16 батальонов и 72 орудия). Ближайшей целью ставилось овладение Горным Дубняком и Телишем и смыкание блокады Плевны.
Генарал-адъютант Гурко назначил: для атаки Горного Дубняка — 20 батарей, 17 эскадронов и сотен при 54 орудиях[74]; для атаки Телиша — четыре батальона, восемь эскадронов и 14 орудий[75]; для демонстрации и заслонов — 12 батальонов, 54 эскадрона и 86 орудий. Подполковник Сухотин, исполнявший обязанности помощника начальника штаба генерал-майора Нагловского, письменно доложил, что для атаки Телиша назначено слишком недостаточно сил, но его представление не было уважено.
Войска в точности выполнили диспозицию. Первой начала бой средняя колонна, потом левая и наконец правая; подошел и Черевин с Кавказской казачьей бригадой. К 10 часам Горный Дубняк был окружен со всех сторон, и 54 орудия готовы были разгромить турецкие укрепления, состоявшие из большого и малого редутов, но гвардия слишком рвалась в бой, и это ее стремление вперед привело к тому, что совсем не было артиллерийской подготовки атаки. Лейб-гренадеры оказались в расстоянии 200 сажен от малого турецкого редута, расположенного южнее шоссе, и несли жестокие потери; батальоны бросились вперед, ворвались в окопы и в малый редут; турки едва успели скрыться в главном редуте; гренадеры пробовали эскаладировать и последний, но были отбиты. Затем последовала атака левой колонны, также подошедшей на близкое расстояние; особенно тяжелым было положение финляндцев, действовавших на совершенно открытой местности. Наступление правой колонны было поддержано всем Измайловским полком, направленным по личному приказанию Гурко. Около 14 часов редут оказался окруженным со всех сторон русской пехотой на расстоянии не далее 400–100 шагов.
В это время генерал Гурко получил известие о двукратном отбитии лейб-егерей от Телиша и, опасаясь, что гарнизон последнего двинется на выручку Горного Дубняка, решил немедленно атаковать одновременно со всех сторон турецкий редут. К несчастью, призванный служить сигналом артиллерийский залп был сделан батареей в правой колонне преждевременно, и последовала вновь разновременная атака отдельных колонн и частей. Хотя некоторые роты залегли в 40 шагах и даже во рву редута, успеха не было, и турки продолжали отбивать все попытки ворваться в укрепление. Наша артиллерия не могла стрелять по редуту из опасения поражать своих, и генерал Гурко уже думал с наступлением темноты отвести полки на позиции и окопаться, чтобы возобновить атаку и в особенности артиллерийский огонь на следующий день, но гвардия выручила своего вождя. Отдельные смельчаки, перебираясь в ров редута, постепенно его заполнили; около 19 часов неожиданно раздалось победное «ура», и редут был взят. В нем сдалось 2289 человек при четырех орудиях, но наши потери достигали 3533 бойцов, а между тем можно было достигнуть того же результата почти без потерь, действуя одной артиллерией.
Командир Лейб-гвардии егерского полка полковник Челищев приказал барону Криденеру произвести с эскадроном лейб-гусар разведку Телиша. Гусары стремительно опрокинули турецкие посты и на конях вскочили в передовые турецкие окопы, причем понесли ничтожные потери; затем эскадрон возвратился к отряду. Криденер доложил, что турецкое укрепление сильного профиля и окружено целой системой окопов, а местность для наступления открытая. Челищев немедленно отдал приказание полку атаковать позицию с юго-востока, а лейб-гусарам зайти в тыл и обстреливать укрепление из конных орудий. Лейб-драгуны с двумя орудиями должны были охранять левый фланг. Уже с 2000 шагов егеря попали под сильный огонь, но продолжали быстро наступать. Сопровождавшая их 3-я батарея лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригады, соединившаяся сперва на 400 сажен, тотчас отступила и с дистанции 900 сажен весьма слабо поддерживала наступление. Егеря ворвались в передовые окопы, но турки успели укрыться в главном укреплении. Лейб-гусары с своей батареей, все более заходя в тыл противнику, деятельно поддерживали наступление, поражая турок продольно; драгунам же пришлось отвлечься в сторону ввиду наступления противника с юга. Приблизившись к укреплению на 150 шагов, егеря штурмовали его, но были отбиты с большими потерями; они залегли в нескольких десятках шагов и пытались повторять атаку, но Челищев, видя невозможность успеха, будучи контужен, приказал отход. Он согласился затем на предложение возобновить атаку с юга по более удобной балке, но поступившее донесение от гусар о наступлении значительных турецких сил заставило его продолжать отступление. Вскоре пришло приказание Гурко оставаться под Телишем, и полк остановился. Потеря достигала 937 человек.
Наша кавалерия произвела ряд демонстраций, а отряд генерала Бремзена от Медевана захватил Волынскую гору, севернее д. Трнины, и начал укрепляться. Генерал Зотов произвел демонстрацию по Ловчинскому шоссе, на которую турки не обратили внимания.
