Боголюбов решил проверить свою догадку. На тарелке перед ним лежало еще полтора пирожка с грибами, да и бульон он не допил, но это все вполне можно было принести в жертву Белому Движению. Боголюбов резко поднялся и направился к выходу. Он спустился в метро, стараясь двигаться аритмично, то убыстряя шаг, то замедляя его по какой-нибудь «веской» причине. Например, останавливался у газетных развалов, возле корзины с пушистыми котятами, рассматривал какие-то бессмысленные сувениры. Мужика в черных очках и с газетой под мышкой как будто не было у него «на хвосте». Боголюбов решил перейти с «Пушкинской» на «Чеховскую» и, уже стоя на эскалаторе, последний раз оглянулся, словно бы для очистки совести, и… Мужик в черных очках ехал метрах в двадцати от него. Газеты под мышкой видно не было, его заслоняли другие пассажиры, да и вообще, с такого расстояния Боголюбов не мог бы дать гарантии, что это — тот самый едок кулебяки из «Русского бистро», но… но… Он испугался. Он очень испугался и побежал вниз по эскалатору. Наконец выбежал на платформу, и тут как раз подошел поезд. Боголюбов запрыгнул в него, не раздумывая, плохо соображая, в какую сторону и зачем едет. Минут через десять, впрочем, до его сознания достучался голос из громкоговорителя:

— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — «Дмитровская».

Ну да, он же на серой ветке. А его преследователь где? Что, если он едет следом?!

Боголюбов дождался «Дмитровской», вышел и пересел в обратную сторону. Через четверть часа он запаниковал? С чего он вообще взял, что за ним была слежка? А если даже и была? Так он со всеми этими ухищрениями и от Джеймса Бонда бы оторвался. Боголюбов вздохнул полной грудью и стал читать рекламу на стенах вагона.

«Ресторан в магазине ИКЕА! Не пропустите! Предпраздничная суматоха гонит нас вперед: быстрее по магазинам, за подарками, за нарядными платьями… В этой суете не забудьте выделить время для себя и своих близких…»

А в самом деле, хорошо бы пригласить Шаповал в ресторан. Не в какую-то там узбекскую кухню, конечно, а куда-нибудь в солидное место. Надо только с финансами заранее все рассчитать, чтобы без конфуза…

Боголюбов вспомнил, как Плюгавый предлагал ему деньги (он не взял, разумеется), и его аж передернуло от этого, как от зубной боли. А еще он припомнил, с каким презрением посмотрела на него Шаповал во время акции в ресторане «Ямайка», когда его выворачивало на некстати подвернувшегося Белова. А ведь начиналось все так хорошо, даже остроумно — с магнитофоном ведь он здорово придумал, это даже потом сам Лидер отметил…

Боголюбов механически стал читать дальше. «Дикая орхидея» напоминает: купальники полезны для здоровья…»

«Спортивно-развлекательный центр на Тульской приглашает…»

«Компьютерный магазин Имидж.ру…» Боголюбов перевел взгляд еще левее и увидел в соседнем вагоне мужчину… в черных очках.

Ему стало трудно дышать. Он зашарил взглядом в поисках стоп-крана, потом вспомнил, что он в метро, да и куда бы он делся, остановись поезд в тоннеле?! Спокойней, спокойней… Боголюбов делано неторопливо стал смещаться к другому концу вагона. Дождался остановки «Чертановская» и выскользнул на платформу. Не поворачивая головы, скосив взгляд вправо, он заметил, как из соседнего вагона вынырнул тип в очках. И тут же Боголюбов успел запрыгнуть назад! И все! И двери закрылись! И поезд тронулся! И победа! Жаль, что Шаповал этого не видела. Эх, вот всегда так… В лучшие минуты своей жизни он почему-то чудовищно одинок. Навалилась усталость.

Боголюбов проехал еще пару остановок и вышел на «Нагатинской». Когда-то у него тут жил приятель, в этих краях Боголюбов прежде часто бывал. Уже темнело. Он поднялся на эскалаторе, вышел из метро и в каком-то странном состоянии побрел, не разбирая дороги. Мысли, которые роились в голове, были одновременно радостные и тревожные. Он чувствовал все подступающую опасность. Шаповал, Плюгавый, «Ямайка», переписанные его почерком бумаги… он не мог понять, что здесь важно, что здесь главное… Он брел мимо угрюмых шестнадцатиэтажных башен, мимо пивных ларьков, мимо толстых теток с беляшами, мимо мамаш с колясками, мимо овчарок и бультерьеров на выгуле…

Стемнело уже совершенно. Было холодно и тоскливо. Боголюбов наконец встряхнулся и, вглядываясь, попытался выйти к чему-нибудь знакомому. Но ничего не узнавал.

В какой-то момент он вышел на улицу с железной дорогой — в смысле посреди проезжей части лежали рельсы. Было логично предположить, что это трамвайные пути, и так как они наверняка кольцевые, Боголюбов побрел по ним, авось встретит по дороге подходящий транспорт. Полчаса спустя он уперся в какую-то проходную. По-видимому, дальше был завод, куда эти рельсы и заходили. Сообразив, что пути не совсем трамвайные, Боголюбов решил хотя бы зайти на проходную завода, спросить у сторожа совет, как отсюда поскорей выбраться. Тут он только вспомнил, что за последние полчаса не встретил, пожалуй, ни одного прохожего. От этого стало как-то не по себе.

Ворота оказались открытыми. Боголюбов зашел на территорию завода и не обнаружил на проходной никого. Он послонялся вблизи нее некоторое время, но это ничего не дало. Котельная, впрочем, как будто работала, свет там горел, но на удары в дверь никто не отзывался. С ума сойти. Боголюбову стало даже любопытно, и он расширил зону своих поисков, и… окончательно заблудился. Территория завода оказалась нереально большой и совершенно неосвещенной. Теперь нужно было как-то выбраться отсюда. Если он вообще в Москве. А что? Нечего делать — провалился в другое измерение и доказывай там теперь марсианам преимущества Белого Движения.

Наконец где-то послышался звук проезжающей машины, и Боголюбов немедленно двинулся туда. Темень была кромешная. Идя то вверх, то круто вниз, через пару минут он уперся в высокую стену. Потрогав ее на ощупь, он понял, что она… земляная. Ничего подобного ему прежде встречать не приходилось. Стараясь не думать обо всем этом кошмаре, Боголюбов попробовал вскарабкаться вверх, но ничего не вышло: земля все время осыпалась, и он вместе с ней съезжал обратно.

На глаз высота стены была метров пять, никак не меньше.

Что же делать?!

Оглядевшись вокруг и побродив в разных направлениях, Боголюбов совершил два серьезных открытия. Первое — он каким-то образом забрел в здоровенный котлован. Второе — к нему с недружелюбным рычанием бежали с десяток собак разной породы и масти. А впрочем, это он преувеличил, ночью они все были черные.

И тогда Боголюбов совершил подвиг. Жаль, что Шаповал его не видела. И еще жаль, что его не видел какой-нибудь тренер по легкой атлетике. Он вскарабкался по земляной стене за несколько секунд — по той самой, что непрерывно осыпалась под ним еще минуту назад. И оказался на поверхности! И там было даже немного светло! И еще где-то совсем недалеко были слышны звуки машин! И еще он подумал, что жизнь прекрасна.

Отряхиваясь, Боголюбов заметил, что рядом на деревянном заборе висит табличка:

— Проклятые черномазые! — завопил Боголюбов. — Житья от вас никакого нет!

Через десять минут он вышел на трассу, спросил дорогу и еще через час был уже возле станции «Тульская». В метро он спустился со жгучим желанием всех расцеловать, но первый же встречный милиционер потребовал у него документы, оно и понятно, вид у Боголюбова, конечно, был тот еще.

— Правильно! — сказал Боголюбов. — Бдительность превыше всего! Правильно!

Спустя несколько минут после того, как он сел в поезд, в соседнем вагоне ему снова померещился человек в черных очках.

Охранники на въезде в «Березки», хорошо знавшие Магницкого, без всяких расспросов открыли ворота. Денис попал на закрытую территорию без труда и проблем. Он заметил по секундомеру, сколько времени уйдет, чтобы добраться до усадьбы Герасимовой, и пришел к выводу, что Пуховой понадобилось бы пешком никак не меньше пяти минут.