— Джино когда-то был потрясающим любовником, — доверительно сказала Пейдж и проницательно взглянула на Пегги. — Ну да что я тебе рассказываю, ты ведь и сама это знаешь…

Пегги почувствовала, что краснеет. Значит, Джино все-таки вспомнил…

— Это было очень давно, — пробормотала она, запинаясь. — И только один раз. Я думала, что он давно забыл… Но ты права — он был великолепен.

— Джино очень стар, но память у него такая, что и молодой позавидует, — с гордостью сказала Пейдж, играя золотым браслетом. — Он вспомнил тебя, как только увидел.

— Я… я решила познакомиться с тобой вовсе не из-за этого, — поспешила объяснить Пегги. — То, что ты оказалась женой Джино, вышло случайно…

— Я так и подумала, — кивнула Пейдж. — Впрочем, какое это имеет значение? Главное, что теперь мы сидим здесь вдвоем. Никто нас не побеспокоит, никто не помешает.

— А Джино… он не возражает?

— Джино ни о чем не знает. Я дала ему пару успокоительных таблеток и уложила в постель. Теперь он проспит до утра как младенец.

— Ох… Тогда, я думаю, мы могли бы… — выдохнула Пегги, и Пейдж, наклонившись вперед, легонько погладила ее по щеке.

— Ты думаешь правильно, — промурлыкала Пейдж и положила ладони на все еще упругие груди своей новой подруги.

Пегги закрыла глаза и подумала, как приятно снова чувствовать себя желанной.

Плюшевая чувствовала, что с нее хватит. Быть может, клиент и заплатил им целую кучу бабок, но это не значило, что он может обращаться с ними как с дерьмом. Кроме того, ей не нравились его глаза — неподвижные и холодные, как у змеи. «Такому зарезать — раз плюнуть», — подумала она.

Между тем клиент пока ничем им не угрожал. Пока раздетые проститутки дрожали от холода в углу, он как ни в чем не бывало распивал шампанское и нюхал кокс с женщиной, которую привел с собой и которую Плюшевая пару раз видела по телику. Интересно, что все это значит и что будет дальше?

До сих пор единственным положительным моментом во всей этой отстойной ситуации было то, что Плюшевая сумела как следует рассмотреть Сладкую — точнее, ее тело, которое, похоже, ужасно возбуждало Рэнди. Ничего особенного она, правда, не увидела. Огромные груди — предмет особой гордости товарки — показались ей просто кошмарными. Больше всего они напоминали два огромных баскетбольных мяча, которые какой-то безумец украсил вишенками и приклеил к узкой, с выступающими ребрами, грудной клетке. Но хуже всего были бросающиеся в глаза уродливые хирургические шрамы прямо под сиськами, потому что Сладкая, разумеется, выбрала для операции самую дешевую клинику.

Подумав об этом, Плюшевая не сдержала улыбки превосходства. И зачем только Рэнди понадобилась эта корова, когда у него дома была она? Правда, груди у нее были не такими большими, зато натуральными.

Плюшевая вряд ли призналась бы даже самой себе, что основная причина, заставлявшая ее злиться на Сладкую, заключалась вовсе не в размерах ее бюста, а в том, что той удалось женить на себе Мики. Сама она жила с Рэнди уже почти год, но за это время он ни разу не заикнулся о браке. Плюшевая, впрочем, не сомневалась, что в конце концов они непременно поженятся, потому что Рэнди любил ее. О любви бойфренд, правда, тоже не заговаривал, но, черт возьми, где еще он найдет девчонку, которая станет мириться с его чудовищной ленью и страстью к наркотикам? Плюшевая обслуживала его словно какая-нибудь долбаная домработница, никогда не шпыняла и не ворчала и брала в рот по первому требованию. С ее точки зрения, она была просто идеальной девчонкой, а значит, Рэнди просто обречен жениться на ней.

Если только он не совсем дурак.

Бросив быстрый взгляд в сторону Сладкой, Плюшевая с неудовольствием обнаружила, что та успела стащить из бара несколько миниатюрных бутылочек скотча и теперь опустошала их одну за другой.

Пьяная свинья! Сама Плюшевая предпочитала оставаться трезвой на случай, если клиенту взбредет в голову что-нибудь не то. В конце концов, никогда не знаешь, когда и отчего у мужика вдруг сорвет крышу и он начнет чудить. С ней такое однажды случилось: пьяный клиент из старых рокеров, обожавший, когда девушки испражнялись ему на лицо, избил Плюшевую, когда она отказалась исполнять его кретинские прихоти. Тогда она чудом осталась жива. В больнице ей наложили шестнадцать швов на подбородок и еще двенадцать — на рассеченный лоб. С тех пор Плюшевая носила челку, спускавшуюся почти на глаза, и накладывала грим толстым слоем, чтобы скрыть следы той давней истории. Шрамы, однако, никуда не делись — они оставались при ней, служа напоминанием, что девчонки всегда должны быть настороже.

Вспомнив о том, что может с ними случиться, Плюшевая снова покосилась на клиента. Он и его баба стояли на карачках перед низким кофейным столиком, вдыхая через свернутую в трубочку купюру рассыпанные по стеклянной столешнице дорожки белого порошка. Впрочем, женщина, похоже, была не такой завзятой нюхачкой, как этот мистер Джордан. Она явно придерживала коней, по-видимому, не желая отрубиться в самый интересный момент.

Плюшевая едва держалась, чтобы не расхохотаться. Эти богатенькие идиоты с их изящной привычкой к «интеллигентному» марафету ни хрена не рубили в жизни. Тот же крэк давал приход более быстрый и сильный, чем это белое дерьмо.

Плюшевая знала, что говорила. С крэком она познакомилась еще в шестнадцатилетнем возрасте. Рэнди же предпочитал «качели» — смесь героина и кокаина, которая, как он утверждал, дает ему наивысший кайф. И действительно, после приема этой «мечты наркомана», как он называл комбинацию двух наркотиков, Рэнди впадал в состояние блаженной эйфории, которая могла длиться у него буквально часами.

Плюшевая, конечно, тоже пробовала эту смесь, но эффект от нее настолько сильно ее напугал, что она решила впредь придерживаться только привычных наркотиков.

«Качели» едва не унесли ее на другую планету.

На планету Ку-Ку…

— Мне, пожалуй, хватит, спасибо, — вежливо сказала Аннабель, когда Арман высыпал на стекло очередную дозу кокаина. В отличие от того же Фрэнки Романо, который без понюшки жить не мог, она была равнодушна к наркотикам. — Я бы предпочла еще бокал шампанского.

— Ты предпочла бы, вот как? — проговорил Арман слегка заплетающимся языком.

— Если это нетрудно, — сказала Аннабель, у которой впервые за вечер появилось отчетливое ощущение, что Арман Джордан, как ни печально, вовсе не мужчина ее мечты. Кроме того, ей очень не нравилось положение, в котором она оказалась. Голые шлюхи, жмущиеся в углу, дорожки кокаина на столике, наполовину отъехавший Арман… Черт, ну она и влипла! Эдди Фалькон хотя и изменял ей, но он, по крайней мере, не ширялся и не водил к себе дешевых шлюх.

Интересно, где сейчас может быть Эдди, задумалась она. Они, правда, поссорились, и Аннабель заявила, что уходит от него навсегда, но кто может помешать ей вернуться? Да никто! Эдди будет только счастлив, когда она скажет, что простила его.

Арман между тем не торопился налить ей очередной бокал «Кристалла». Шлюхи в своем углу тоже начинали беспокоиться — особенно та, что была поменьше ростом, с плохо накрашенными глазами и тощим, татуированным телом. Интересно, где Арман откопал этаких страшилищ? И кстати, для чего они ему понадобились? Ведь не собирается же он с ними трахаться …

И, подумав еще немного, Аннабель приняла решение. Какими бы ни были дальнейшие планы Армана, она не желала в них участвовать. Нужно было только выдумать подходящий предлог, чтобы как можно скорее исчезнуть.

— Прошу прощения, но мне нужно ненадолго отлучиться, — сказала она, поднимаясь с ковра. Проходя мимо проституток, Аннабель отвернулась, но все равно буквально кожей чувствовала их оценивающие взгляды. По-видимому, они тоже не знали, зачем они здесь и что будет дальше.

Дальше… При мысли о том, какой оборот могут принять события, по спине Аннабель побежал холодок.

Оказавшись в туалете, Аннабель заперла дверь, потом присела на край унитаза и, достав мобильник, набрала номер Эдди. К счастью, он ответил на ее звонок, ответил почти сразу, хотя она почти не слышала его из-за громкого шума и музыки на заднем плане.