— Какая приятная встреча, — собравшись с духом, приветливо произнесла она.

Может, сейчас стоит улыбнуться? Блик стоял так близко, что она могла видеть крупные поры его безволосой кожи, сеть морщинок вокруг черных глаз. Она вздохнула, слегка выставила грудь вперед, наклонила голову и бросила на него кокетливый взгляд из-под ресниц.

Блик сморгнул.

— Мерзкая шлюха. Тупая мелкая сучка.

А потом он ударил ее — не руками, нет. Он обрушил на нее какой-то разряд вроде электрического, который пронзил ее, пригвоздив к месту. Ее волосы встали дыбом, ноги приросли к земле. Она попыталась поднять руки, но не смогла и шелохнуться.

— Лживая дрянь. — Несмотря на грубые слова, Блик улыбался, сверкая острыми белыми зубами. — Не думай, что я не замечаю твоих уловок. Знаешь, в чем твоя проблема, Моргана?

Она не могла поднять глаз и смотрела в землю, но и земля, казалось, колышется под ней.

— Ты думаешь, что ты такая особенная и никто с тобой не сравнится. — Он ухмыльнулся. — Амбициозная эльфийка с красивым личиком и бесподобной фигуркой. Суть в том, дорогуша, что твои сиськи не откроют тебе путь в Новалу. Тысячи таких, как ты, сгорят по дороге.

Последние слова он будто выплюнул прямо ей в лицо, и воздух перед ней задрожал.

— Да пошел ты на хрен, ты, тупой торговец дурью, дубина стоеросовая…

— Заткнись!

Он ударил ее снова, и на этот раз она почувствовала, как язык примерзает к нёбу — попытавшись пошевелить им, она чуть не задохнулась.

— Не стоит недооценивать резателей, Моргана. Особенно меня. Пусть это будет твоим первым уроком. Ты же любишь учиться?

Он прошелся вокруг, не спуская с нее обведенных желтыми кругами глаз.

— Мы не просто так выбрали темный путь, любовь моя. — Он улыбнулся, и Моргану замутило от этой улыбки, да так, что кофе, который она выпила в дороге с Ундиной, едва не запросился наружу. — Практически все, что изучает или делает резатель, он делает ради своей цели. Наши инстинкты острее, ибо нам пришлось довести их до совершенства, и теперь мы стали быстрее молнии. И женщины тоже.

Блик снисходительно хмыкнул, подошел к ней и щелкнул по напряженному соску. Моргану шокировал этот жест, одновременно интимный и насильственный, и снова некий поток энергии приковал ее к месту — впрочем, уже не так болезненно, как прежде. Всегда схватывая на лету, она стояла тихо, как будто знала, чего Блик хочет от нее.

— Ты уже знаешь, кто ты, потому-то ты здесь. Что ж, прекрасно. Обычно у них уходит на это больше времени.

Какая-то тень прошла по лицу Блика, но он овладел собой, скрестил руки на груди и даже принялся что-то высасывать из щели между зубами.

— Но конечно, не у меня. Я знал заранее. Так же как и ты.

Моргана старалась стоять неподвижно, хотя всем существом стремилась на свободу. Она не ожидала, что все так пойдет и что она не сможет, как обычно, контролировать ситуацию. От Блика несло болотом, и Моргана ужаснулась, неужели и она станет такой же отвратительной, если превратится в резателя.

— Итак. Твое желание совершенно очевидно, Моргана.

Он улыбнулся, снова скользнув поближе к ней.

— Власть, не так ли? Ну же, малышка. Теперь можешь говорить. Блик слушает.

Она посмотрела под ноги. Именно этого он и хотел — подчинить ее.

— Да, — шепнула Моргана, и ее шепот прозвучал как крик.

— Я научу тебя, — шепнул Блик в ответ, и она затаила дыхание. — Ты научишься значительно большему и значительно быстрее, чем остальные звенья вашего кольца, которых будет учить это недоразумение под названием Мотылек, маленький протеже Вив. Я могу… и я сделаю это. Я расскажу тебе о нем кое-что.

Ответ готов был сорваться с губ Морганы, но она сдержалась, и Блик, слушая только себя, продолжал:

— Но ты… — Он придвинулся ближе, прижался губами к ее голой шее. Она чувствовала его влажное дыхание на своей коже. — Ты все же совершенно другое создание. Я следил за тобой с тех пор, как ты еще пешком под стол ходила, Моргана.

«Сколько же тогда Блику лет?» — подумала она. Выглядел он максимум лет на тридцать.

Тут он шагнул назад и снова окинул ее взглядом.

— И ты действительно здорово выросла.

Ее воротило от его намеков, но она приняла вызов и разомкнула губы.

— Спасибо.

Блик расхохотался.

— Я не собирался льстить. Придется над этим поработать. Ты знаешь, — он повернулся к ней, — резатели не сексуальны. Дорогая моя самовлюбленная Моргана, твое прелестное личико возбуждает меня не больше, чем вот эта лужа.

Он показал на лужу, она посмотрела туда же. Вода в луже колыхнулась.

— Ну, — он улыбнулся, — я должен был сделать эту поправку. Мы не можем размножаться сами. Но могли бы, если бы балом не правили эта чертова кукла Вив и ее дружки, невыносимо тупые наследнички. Усвой главное: воля правит всем. Сила; которая изменяет нас, солнышко. Сила и бремя, здесь, на земле. Сейчас, не в заоблачных далях. Но похоже, что ты это уже сообразила?

Он провел длинным ногтем по тонкой вязки свитеру, и Моргана вздрогнула снова.

— Я знаю, что бесит тебя, Моргана. Я слышу то же самое тиканье бомбы, что и ты. А теперь…

Он умолк, явно готовясь дать ей какую-то инструкцию. Она уже хотела задать ему вопрос, но передумала. Границы сотрудничества были обозначены, условия оговорены. Блик упивался… самим собой. Он научит ее, и, в свою очередь, она выполнит его требование. Оставалось только выяснить, чего же он хочет.

Очевидно, он прочел все эти мысли на ее лице. Замурлыкав какую-то мрачную мелодию — где она слышала ее раньше? — Блик приступил к объяснениям.

— Завтра твой братец-идиот возвращается из тренировочного лагеря. — Резатель покачал головой. — Даже не верится, что тебе приходится жить с ним под одной крышей. А уж крыша-то! Это же почти трейлер! Давно нужно было организовать несчастный случай. Щепотку мышьяка в эти оладушки, которые твой Кака так здорово готовит. Подушку на лицо сразу перед сном? А?

Несмотря на все свои настроения, Моргана еле удержала крик. Да как он смеет? Она любила своего брата настолько, насколько она вообще была способна любить. Откуда он знает про оладьи? Про подушку, которую она купила за две сотни долларов на шестнадцатилетие К. А.? Он что, шпионил за ней? С этого момента Моргана поняла, что ненавидит резателя, ненавидит его больше, чем любое другое существо, живое или мертвое. А еще она поняла, что этот-то ее гнев и подпитывает его. Не сила была его волшебным эликсиром, а ненависть.

Она смотрела под ноги. Блик проверял ее преданность, и хотя в глубине души все противилось ему, она продолжала тихо стоять и слушать его тошнотворные откровения.

— Ты сильнее, чем я думал. — Он вскинул голову. — Значит, так. Знаешь ту мелкую шлюшку по имени Нив? Твой братец серьезно промахнулся с выбором подружки.

Блик злобно улыбнулся, и Моргана кивнула:

— Нив. Эта грязная потаскушка.

— Я положил на нее глаз. Я годами искал подходящую женщину. Резатели, представь себе, не первые в списке тех, кто подбирает себе зверушек.

Моргана старалась не показывать своих чувств, но, должно быть, вид у нее был растерянный. Тон Блика стал более язвительным, даже инфантильным; он приоткрыл рот, шмыгнул носом и продолжил:

— Должно быть, Вив уже навесила вам лапшу на уши, красотулечка. Как и всем нам в свое время. Как давно это было… — Глаза его приобрели рассеянное выражение, но ненадолго. — Про людей-зверушек, дорогая моя, про необитаемые тела. Когда они достигают созревания, некоторые из них используются для производства новых туловищ. Для новых подменышей.

Он посмотрел на нее, и Моргана покачала головой в знак того, что не совсем понимает его.

— Для исхода. Для образования колец, — пояснил он.

— Значит, так мы появляемся на свет?

— Некоторые из нас. Некоторые эльфы вселяются в тела младенцев, рожденных зверушками. Тогда инициация происходит проще. Никаких дурацких правил — вроде запрета ребенку совать пальцы в розетку. Но некоторые из нас действительно рождаются в настоящих семьях, и введение в кольцо должно будет осуществляться позже, тайно. В лесу, например.