Отрывки из поэмы 1. «Я вспомнил листья золотые…» Я вспомнил листья золотые — Под небом Царского Села, Где свет увидел я впервые, И снова память мне дала С неизъяснимою отрадой Увидеть ясно, как сейчас, Деревья и решетку сада В воскресный, ранний, светлый час. Один на площади открытой, Чуть повод трогая рукой, В черкеске синей, ловко сшитой, Скакал конвоец верховой; И вдоль дворца зеркальных стекол, Вдоль бронзовых кариатид, Горячий конь ритмично цокал Подковой звонкой о гранит. Империя уже клонилась К ущербу, мглой окружена, Но чудным блеском золотилась Садов вечерних тишина; И на дворцовую ограду, И на чугунного орла Ночная поздняя прохлад С печальной музыкой текла. Но нам — далекий, музыкальный Непрекращающийся шум Мелодией казался бальной. Беспечно жили мы, без дум И без тревог; мелькали зимы Бесшумно-белой чередой, Кружились, проносились мимо, — И только помнился порой Девичий смех и снег хрустящий, И мех на розовой щеке, И медный, плавный и щемящий Вальс на серебряном катке. О, как блаженно мы кружились По синему ночному льду, Тенями легкими носились, Вновь появлялись на свету. Так листья с шумом возникают В прямоугольнике окна, И мечутся, и пропадают, — И снова мрак и тишина. Но сердце помнит благодарно Виденье отроческих лет: Снег вьющийся и круг фонарный, На льду конька мгновенный след. 2. «Дыханье осени в природе…» Дыханье осени в природе, Пустое поле. Там, вдали Стреноженная лошадь бродит, Как будто на краю земли. С крутого, темного обрыва Река вечерняя видна; Ее две утки торопливо Пересекают. Тишина В прозрачном воздухе такая, Что ясно слышен каждый звук: Крик журавлиный долетает, Телеги раздается стук. Рубеж. Ракита у дороги Близ пограничного столба, — И взором пристальным и строгим В лицо смотрящая судьба. Когда на гибнущую Трою В последний раз глядел Эней, В изгнанье унося с собою Виденье родины своей, Должно быть, каждый малый камень, Пучок травы береговой Ловил он жадными глазами, Вбирал ревнивою душой. Прощай! — Надолго ли, кто знает?.. Проходят вереницы лет. Во мгле, в тумане пропадает, Теряется далекий след. «Дом подожгут или разрушат…» Дом подожгут или разрушат, И в груду щебня превратят, И птицу певчую придушат, И вырубят плодовый сад. Что ж, значит, может быть, не стоит, Не стоит с жадностью такой, Так страстно ставить на земное: Ты не возьмешь его с собой. Все отпустить, все бросить в ветер: Пускай летит, пускай плывет. Блажен, кто ничего на свете Своим ревниво не зовет: Ему открыты все дороги, Земная жизнь ему легка, И дни проходят без тревоги, Как в синем небе облака. «He мне воспеть вас, смелые вожди…» He мне воспеть вас, смелые вожди, В грозу народ ведущие к победе, Сметая вражьи полчища с пути: Нет в голосе моем державной меди. Но вижу я другие времена, И мирный труд, и злаки изобилья, Которые взрастит моя страна Ценою небывалого усилья. В крови и в муке, в муке и в крови, Неслыханною страшною ценою Ты добываешь, родина, свои Права на годы счастья и покоя. Свободным человека создал Бог, Везде, всегда, в подъеме и в паденье, Чтоб к высшей он идти свободе мог Дорогой огненного очищенья. Май 1944 Двадцать второе июня В этот день мы увидели снова, Вдруг, отчетливо, как наяву, Полосу рубежа родного, Перелески, кусты, траву, И полки врагов, наступавших В предрассветной туманной мгле, В утро Дня Всех Святых, просиявших От начала на русской земле. Да, какие пространства и годы До тех пор ни лежали меж нас, Мы детьми одного народа Оказались в смертельный час. По ночам над картой России Мы держали пера острие И чертили кружки и кривые, С верой, с гордостью за нее. Мы увидели: тот, кто ворвался, Чтоб убить нашей родины плоть, Встретил дух. Он дрогнул, смешался, — И не смог его побороть. Так всегда в роковые годы Выпрямлялась наша страна, Явной памятью тайной свободы И не силой, а правдой сильна. 1944 |
