Такие синие Я лежу. Сквозь ветки пинии Смотрит неба бирюза, Как твои — такие синие И печальные глаза. Брови тонкой чистой линией Обвели твои глаза. А глаза — такие синие, Так печальна их слеза. Твой полет — орла орлинее, Клич — грознее, чем гроза, Но всегда — такие синие И печальные глаза. Портрет Да, да, мне нравится, что он всегда серьезный, Так детски рад тому, что сам в ее carnet Себя вписать успел на танец грациозный И счастлив он, крича: «et tout le monde tour-mez!» Что с дамой в vieux Bruxelles изысканно флиртуя, Ее уводит незаметно в зимний сад, Роняет поцелуй за пальмой или туей И возвращается взволнованный назад. А после бала он в углу своей кареты Устало-бледный, тихий, кутаясь в меха, Капризы четких рифм сливает в триолеты, Плетет в узорчатость нежнейшего стиха Воспоминания о том, как в зале бальной Творил причудливый и сложный котильон. Он весь — игра огней. Он весь такой хрустальный, — В ажуре серебра старинный медальон. Между строк Бывает часто так, что маленькое «да» Звучит холодным словом расставанья, Но как мне нравится услышать иногда В едва заметном «нет» — полупризнанье. Бывают часто незначительны слова, Но ласковы зовущие улыбки — И кружится в истоме голова, Как будто от напева тихой скрипки. Бывают странные волнующие сны И нежные рассветы пробужденья, — Как белой ночи северной весны Под розовым закатом — зарожденье. Дома Так печальна моя комнатка-светелочка — На столе горит игрушечная елочка И задумчиво молчат слоны угрюмые. Вечерами я хожу по комнате и думаю: Отчего мне так милы цветы увядшие? Отчего дороже мне подруги падшие? Но молчит моя светелка одинокая — Вся пустая кажется она, высокая. Жгу стихи мои. Жаль тех, кому писала я, Жаль себя — зачем душа во мне усталая. Догорая, гаснут огоньки на елочке, И темно становится в моей светелочке. Моряку Я люблю тоскующие души — Все равно о чем тоска. Ты — моряк, я выросла на суше, Но мы оба наши замки строим из песка. Ты тоскуешь по родному морю, Я тоскую по твоим очам — И мы оба грезим по ночам О просторе. Ты покой души своей нарушил, Оттого она мне так близка. Я люблю тоскующие души — Все равно о чем тоска. Весна печальная
Нет, нынешней весной не расцветут фиалки — Там, где кровь — фиалки не цветут И венков лиловых не сплетут Наяды и русалки. Не расцветут в лесах, обрызганных слезами, Под ветками израненных берез Подснежники — они не дети слез, Они умрут под огненными небесами, И не увидит ландыш, ландыш, царь хрустальный, Как прилетит смеющийся апрель — Нет, нынешней весной один цветок печальный Нам подарит земля измученная — иммортель. Из Альфреда Момберт Piccolo и Piccola Жили-были — были-жили, В кабачке одном служили Piccolo и Piccola. И в одной конурке спали Две слезы одной печали — Piccolo и Piccola. Зимний холод, ложе жестко, Но прелестны два подростка: Piccolo и Piccola. Двое деток. Где ж развязка? Без развязки эта сказка. — Piccolo и Piccola. ОБРЫВКИ КРУЖЕВ Умное В жизни надо быть цепкой, Как лапка попугая — Бодрой и крепкой, Знать: не ты победишь, победит другая. Погибнет тот, кто пред жизнью смутится. Жизнь — женщина и надо взять ее силой: Сначала она возмутится, Потом скажет — «милый». Вещи Все вещи на моем письменном столе и туалете Бездушны, когда в комнате они, я и кто-нибудь третий. Но когда я с ними одна — Я вижу, что им своя жизнь дана. Вчера ночью подбежал к чернильнице флакон, Он облил ее духами, Он обнимал ее прозрачными руками И столько нежных слов сказал ей он. А она отрицательно головой качала И молчала — Она любила костяную вставочку с золотым пером. Флакон утешала бутылочка, в которой бром, Смеялись подсвечники, что было сил, А пудреница сплетню плела. Флакон подбежал к краю стола, V фарфоровой кошечки носик отбил, Пресс-папье расцарапал И бросился на пол. Кошечка потерлась об чернильницу льстиво И скатала: «Разбился? Не жалей. Он был такой некрасивый». Грамматика Девочка никогда не получит за диктовку пять — Она слишком любит букву «Ћ». Маленькая, примирись с двойкой, Но во вкусах будь стойкой: Пиши «зеленая ћль» И «налћтћла мћтћль». Нет лучше мотива, Чем — «это красиво». |
